Сон Хёнгён - Потомки солнца. Признание Моён

В это время управляющий Чин широко раскрыл глаза и, как дикое животное, впился в руку врача зубами. Чхихун скорчился от боли, но не выпустил пациента. Прибежала медсестра Ха и поставила Чин Ёнсу укол с успокоительным. Наконец управляющий Чин ослабил хватку. Чхихун, совершенно позабыв о своей ране, сразу же схватился за стетоскоп.

— У него слабый пульс. — Нахмурившись, Чхихун слушал сердцебиение потерявшего сознание Чин Ёнсу.

— Вас укусили? — крикнула медсестра Ха, увидев следы от зубов на руке врача.

— Мешок Амбу, срочно! Раз, два, три! Раз, два, три!

Чхихун положил руки на грудь управляющего Чина и начал сердечно-легочную реанимацию.

— Вас же укусили! — Медсестра приставила ко рту пациента аппарат и, подстроившись под ритм Чхихуна, начала искусственное дыхание.

В этот момент в палату вошла Моён в защитном костюме. Она увидела кровь, капающую с руки Чхихуна, и громко спросила:

— Что случилось? Ты в порядке?

— Пожалуйста, не разговаривайте со мной. Мне тяжело. Раз, два, три!

Со лба Чхихуна струился пот. Он ничего не слышал и думал лишь о пациенте, лежавшем перед ним. Второй раз он не сбежит, не бросит человека в опасности.

Наконец электричество в полевом госпитале было восстановлено. Лампы загорелись, и все оборудование, включая аппарат искусственной вентиляции легких и аппараты, отслеживающие показатели пациента, заработали. К счастью, сердечный ритм Чин Ёнсу тоже пришел в норму.

Моён обеспокоенно позвала Чхихуна. Врач, с отсутствующим видом проверявший показатели пациента, повернулся на ее голос.

— Ты же знаешь, что из-за укуса вероятность заражения увеличивается? — спросила Моён, нанося на рану дезинфицирующее средство.

— Да… — кивнул Чхихун.

— И ты знаешь, что, если бы не ты, этот пациент бы умер? — Моён наложила на руку Чхихуна повязку.

Тот не ответил.

— Ты стал настоящим врачом. Я возьму у тебя кровь.

После забора крови Чхихун пошел вслед за Моён. Теперь ему предстояло переодеться в больничную пижаму и ждать в изолированном отделении. В коридоре к ним подошел поджидавший их рабочий Кан и спросил у Моён:

— Он тоже заразился?

Кан Минчжэ застал Чхихуна врасплох, и тот опустил голову, словно человек, закованный в наручники.

— Будем надеяться, что нет. Пока его нужно изолировать.

Рабочий Кан уставился на Чхихуна:

— В этот раз вы поступили как настоящий врач.

Эти слова Кан Минчжэ были для Чхихуна как долгожданный дождь посреди пустыни. Душа его начала наполняться горячей живительной влагой. Чхихун сжал губы и разрыдался.

— Почему ты плачешь? Ты где-то еще поранился? — спросила Моён с удивлением.

— Нет… Все в порядке… Теперь я в порядке… Теперь я могу позвонить домой…

— О чем ты? Что случилось, Ли Чхихун? — с тревогой спросила Моён, явно не понимая, что происходит.

Но Чхихун больше ничего не сказал, а лишь продолжал всхлипывать. Он наконец выбрался из тьмы. Ему хотелось услышать голос жены и рассказать ей абсолютно все.

Как только Чхихун добрался до палаты, он позвонил домой.

— Меня изолировали, — сообщил он новость радостным голосом.

— Изолировали? Почему? Ты что, заразился вирусом М3? — спросила перепуганная супруга.

— Мог заразиться, но пока еще нет. Наверное, меня изолировали, чтобы я стал врачом.

— Ты звонишь мне первый раз за месяц. О чем ты вообще говоришь, дурачок? Ты хоть представляешь, как сильно я волновалась?

— Я люблю тебя, Чан Хиын. Я очень-очень тебя люблю, Хиын.

— Ты мой прежний Чхихун… Ты вернулся… — заплакала Хиын.

Над полевым госпиталем поднимался тусклый дым: солдаты со стерилизатором обрабатывали территорию в профилактических целях. Ребята, которых вывезли из зараженной корью деревни-призрака, бегали за дымом и радостно кричали. Казалось, поправилось не только их здоровье, но и духовное состояние. Хотя Сичжин знал, что вирус М3 не передается через насекомых, он все же не исключал такой возможности. Важно было не допустить, чтобы пациентов с вирусом М3 покусали малярийные комары.

Закончив дезинфекцию, военные подошли к Сичжину, наблюдавшему за госпиталем, и отдали честь. Он похвалил бойцов за хорошую работу, приказал отдыхать до переклички и отпустил. Солдаты разошлись, и Сичжин уже собирался вернуться в казарму, но увидел Даниеля, направлявшегося к парковке. Он возвращался из кампуса ООН, куда ездил за вакциной. Капитан Ю встретился взглядом с Даниелем и помахал в знак приветствия. В этот момент прибежала самая младшая из медсестер госпиталя, размахивая листом бумаги.

— Пришли результаты анализов крови. Все отрицательные.

Не дослушав медсестру, Сичжин сразу же помчался на склад снабжения, чтобы сообщить новости изолированному там Тэёну. Капитан сильно переживал из-за того, что произошло между Тэёном и Мёнчжу, хоть и не подавал виду, чтобы не беспокоить Моён. Он ничем не мог помочь Мёнчжу, но что, если бы заразился и его лучший друг? Об этом он старался не думать.

Как только карантин с Тэёна сняли, без каких-либо подсказок он отправился к Мёнчжу. Девушка спала. Тэён прислонился к стеклу и с печалью наблюдал за ее сном, как за младенцем в инкубаторе. Он очень волновался и сочувствовал любимой, но что можно было поделать? И это выражение бессилия отражалось на его лице. Сичжин как никто другой понимал чувства друга. Ему казалось, что если бы на кушетке лежала Моён с положительным результатом, то он переживал бы еще сильнее.

— Она следит за военной дисциплиной ребят, хорошо питается и вот недавно уснула, — тихо сказал Сичжин.

— Похоже на правду. — В голосе Тэёна прозвучала дрожь.

— Говорят, что в редких случаях симптомы вируса никак не проявляются.

— Она редкая женщина, поэтому надеюсь, что так и будет.

— Кстати, а вы слышали?

— Что слышал?

— Благодаря моей быстрой реакции заразившихся в городе больше нет. Когда закончится вакцинация, нас понизят с уровня «опасно» на «внимание». Поэтому капитану отряда «Моуру», а это я, объявили благодарность, — пытался пошутить Сичжин.

Тэён не отреагировал и все продолжал смотреть на Мёнчжу. Затрещала рация: сержант Чхве сообщал о происшествии в столовой.

Сичжин с Тэёном моментально направились туда. Все выглядело как обычно: галдели пациенты, медики, солдаты. Но сержант Чхве был не из тех, кто стал бы шутить по рации. На всякий случай Сичжин прошел в толпу и решил все проверить. Около фонтанчиков с водой стояла Моён, спиной прикрывая Фатиму. Девушка застыла, во взгляде мелькала злость. Перед ними, вальяжно развалившись на стуле и грязно ухмыляясь, сидел некто. Это был Аргус. Сичжин сжал кулаки и сделал шаг в их сторону. Пять-шесть человек охраны, которые не отходили от Аргуса ни на шаг, предупреждающе посмотрели на Сичжина и Тэёна.