Джессика Эттинг - Растворяясь в ярком свете [litres]

Откидываю с лица сальные волосы и заглядываю в кухню.

Тетушка за столом не одна.

Напротив нее сидит Брук, прихлебывая чай с куркумой из моей любимой кружки.

– Что ты здесь делаешь? – У меня учащается сердцебиение. Поворачиваюсь к Синтии: – Ты знала, что она приедет?

Прежде чем тетя успевает сказать хоть слово, Брук вскакивает с места.

– Извини, что свалилась тебе как снег на голову, Эбби.

У меня раздуваются ноздри.

– Так зачем ты это сделала?

Синтия тоже встает со стула.

– Давайте-ка все сделаем глубокий вдох…

– Что ж, – хриплым голосом говорит Брук, – я понимаю, что ты расстроена, вот и подумала…

– И что же ты подумала? – взрываюсь я. – Что если приедешь сюда, все станет, как прежде? Что мы снова будем нормальными?

– Нет, – шепчет она, едва не плача. – Я хотела отправиться вслед за тобой, сразу как ты уехала, но мама не позволила. Велела дать тебе время. Я так и сделала. Но когда разговаривала с Синтией, она заверила, что ты отлично справляешься…

– Так и есть! Я действительно отлично справляюсь!

– Вот я и решила, что прошло уже достаточно времени. – Она склоняет голову на грудь.

– И просто свалилась, как снег на голову?

Готовлюсь к потоку ответных обвинений, но сестра смотрит в пол. Должно быть, впервые у нее нет крепкой линии защиты.

Мы все подскакиваем на месте, услышав три быстрых удара в дверь.

Я широко распахиваю глаза.

– Не вздумай заявить, что ты еще и отца сюда притащила!

Синтия с Брук переглядываются.

– Ты и правда это сделала! – обвиняющим голосом восклицаю я.

– Нет, Эбби, клянусь тебе! – уверяет Брук. – Никого я не тащила.

Синтия легкими шагами подходит к двери и распахивает ее. Мы с Брук следуем за ней по пятам.

– Привет! – беззаботно восклицает Люси, еще не зная, что тоже стала участницей разыгрываемой нами драмы. Она подходит ко мне, обеспокоенно хмуря брови. – Как ты себя чувствуешь – получше? Я тебе все утро сообщения посылаю.

Я потираю основание шеи, разминая пальцами мышцы. Совсем из головы вылетело, что вчера я сбежала с вечеринки, ни слова никому не сказав. Мне как будто гигантскую дырку в голове просверлили и забыли заполнить содержимым.

– Гораздо лучше. – Я пытаюсь придумать ложь, позволяющую не слишком вдаваться в подробности. – Я хотела предупредить, но у меня… разыгралась ужасная мигрень, и я решила вернуться домой, вот и поспешила на ранний «Циклон». Прости, что так получилось.

Люси беззаботно отмахивается.

– Рада, что тебе полегчало. Ты не отвечала на сообщения, и я не знала, поедешь ли ты с нами сегодня…

Вторая часть празднования дня рождения Люси включает подводное плавание и прыжки со скалы. У меня совершенно вылетело из головы.

Она переводит взгляд на Брук.

– Привет.

Брук придвигается ближе ко мне, но все же держится на некотором расстоянии.

– Привет, я Брук. – Она мило улыбается, и только мне известно, что это притворство. – Сестра Эбби.

– Я и не знала, что у тебя есть сестра, Эбби!

Не нужно смотреть на Брук, чтобы понять, как неприятно ей слышать подобное заявление. Вот и хорошо. Она заслужила его в наказание за свое неожиданное появление, хотя я ясно дала понять, что ей здесь не рады.

Я с энтузиазмом поворачиваюсь к Люси.

– Я готова к продолжению праздника.

Люси отвечает мне улыбкой.

– Уверена?

– Приму душ и приду на пристань.

Она переводит взгляд с меня на Брук, хмуря брови и пытаясь угадать, в каких мы с сестрой отношениях. С тем же выражением лица она обычно распутывает нитки бус. Пожалуйста, не делай этого, Люси!

– Ты тоже приходи, Брук.

– Правда? Э-э-э… – Брук бросает на меня неуверенный взгляд. – Только если Эбби не против.

Отлично разыграно. Она загнала меня в угол. Скажи я «нет», и буду выглядеть сущей ведьмой, да и Люси потом замучает меня вопросами.

Я посылаю сестре милую, но такую же притворную, как у нее, улыбку.

– Разумеется, не против.

По склону холма я спускаюсь самым размашистым шагом, на какой способна, чтобы Брук не смогла меня догнать. При этом я активно работаю руками и, наверно, похожа на размахивающего крыльями цыпленка, решившего принять участие в соревнованиях по спортивной ходьбе.

– Ты в порядке?

Голос Брук заставляет меня поморщиться. Вот уж не думала, что она сумеет идти со мной вровень, с ее-то коротенькими ножками!

– Мои друзья ничего не знают… ни о чем, – шиплю я. – Так что держи рот на замке.

– Эбби, я бы никогда…

– В самом деле? А мне почему-то кажется, что как раз наоборот – именно так ты бы и поступила.

Я решительно шагаю по побитым погодой деревянным доскам причала с Брук на прицепе и вдруг резко останавливаюсь, завидев присевшего у моторной лодки Бена, который развязывает булинь. Он поднимает голову, и на одно чертово мгновение меня охватывает непреодолимое желание поцеловать его, хоть моя жизнь и разваливается на куски. Мне хочется вернуться на плавучий дом его отца. Или на байдарку. Или делать еще что-нибудь такое, что позволит притвориться, будто у меня все в порядке.

Все это с самого начала было моей ошибкой. Притворство. Я заставила нас обоих поверить, что надо мной не довлеет страшная болезнь, которая очень скоро может пойти в наступление.

– Это Брук, сестра Эбби, – сообщает Люси, видя, что я не спешу просветить Бена и Кертиса, кого привела с собой.

Бен пожимает Брук руку, бросая на меня вопросительный взгляд, и я без труда читаю его мысли, словно он шепчет мне их на ухо:

Почему ты не сказала мне, что у тебя есть сестра?

Я отворачиваюсь, вдруг испытав настоятельную потребность полюбоваться береговой линией.

Люси хлопает в ладоши, чтобы привлечь внимание.

– Все готовы?

Они с Кертисом запрыгивают в моторку, и Брук осторожно следует за ними. Я пытаюсь проскользнуть мимо Бена, но он, явно предвидевший подобный маневр, ловко преграждает мне дорогу.

– Можно тебя на два слова? – Он сверлит меня взглядом.

Я с преувеличенным вниманием рассматриваю заусенец у себя на пальце.

– Прости, что убежала вчера. У меня жутко разболелась голова, я почувствовала себя неважно и…

– Эбби, поговори со мной. – Его голос подрагивает от нетерпения. – Что происходит?

– Ничего. Я в порядке.

Он встает вплотную ко мне.

– Ты далеко не в порядке. И, пожалуй, это единственное, что я могу сказать о тебе наверняка.

Еще секунда – и он дотронется до меня. Видно же, что он сгорает от желания обнять меня, защитить. Но на сей раз он бессилен что-либо сделать – от болезни меня не спасти. Я ношу в своем теле бомбу замедленного действия, и никому не известно, когда она рванет.

Я лишь хочу, чтобы все отошли как можно дальше, – пусть пострадаю я одна.