Елена Хантинг - Услуга за услугу [litres]

Кингстон начал терять терпение:

– Если ты ее обнимаешь, а она к тебе прижимается, но не делает попыток углубить отношения, это может означать, что она воспринимает тебя только как друга.

Не знаю, какое у меня было лицо, но паника, охватившая меня при этих словах, должно быть, отразилась на физиономии.

Кингстон приподнял ладонь:

– Погоди психовать, я думаю, что у тебя другая ситуация. Я из своего опыта говорил.

– Тебя переводили в категорию приятелей?

– О-о, сколько раз! Особенно в старшей школе. Я побывал в лучших друзьях почти у всех старшеклассниц. Девушка, с которой я тесно общался, в конце концов начала встречаться с моим приятелем, а мне сказала – она долго надеялась, что я приглашу ее на свидание, но не дождалась, поэтому, когда мой приятель начал за ней ухаживать, она согласилась. Тогда я впервые взглянул на себя со стороны. Я думал больше о хоккее, чем об отношениях, но на последнем курсе все-таки решил проблему с категорией друзей.

– А что у тебя произошло на последнем курсе?

– Кто-то добавил алкоголь в пунш на полуофициальном зимнем празднике, и я, хлебнув жидкого куража, отважился поцеловать мою девушку – конечно, спросив сначала разрешения. Она согласилась, а потом призналась: если бы я в тот день ничего не сделал, она бы прекратила наше знакомство. Ей всерьез начало казаться, что я к ней равнодушен и согласился встречаться сугубо из вежливости.

По мне, так слепому видно, что я неравнодушен к Стиви. Мужчина не проводит массу времени с красивой девушкой, которая выбирает пиццу с невообразимой начинкой, чисто для прикола. С другой стороны, я резко притормозил после почти случившегося поцелуя и секса в одежде. Любой разговор, который я начинал на эту тему, пресекался – Стиви делала вид, будто ничего не было. Однако я в жизни не поверю, что она не хотела целоваться или трахаться: в тот момент Стиви была настроена не меньше моего… А вдруг я ошибаюсь решительно во всем?

– Если я для нее только друг, как мне тогда поступить, черт побери?

– Есть только один способ: поговори с ней и признайся в своих намерениях.

– Ага, то есть подойти и объясниться начистоту?

– Можешь попробовать, как говорится, выложить путь к своей цели цветами и конфетами, если девушка не против. Когда меня взяли в НХЛ и у меня появились деньги, я начал переводить Джессике на маникюр накануне каких-то праздников или перед тем, как организовать ей перелет ко мне. Иногда я заказывал платье с доставкой, но для этого нужно точно знать размер. Не каждая женщина любит такие нежности, но вообще подобные знаки внимания способны тронуть сердце. Стиви должна знать, что ты думаешь о ней не в платоническом ключе.

Моя постоянная эрекция и комментарии насчет ее сосков сами по себе служили индикатором, что мое влечение отнюдь не платоническое, однако про себя я согласился: активизироваться не помешает. Может, Стиви списала наши чуть не начавшиеся бурные ласки на простое стечение обстоятельств или решила, что я потерял интерес, а может, и сама потеряла ко мне интерес (надеюсь, что нет). Если она предложит остаться друзьями, я смирюсь, но вообще я хочу намного большего.

Затащить в постель – пройденный этап. Мне теперь подавай всю женщину целиком.

Я готовила себе ролл с острой курятиной, когда в дверь постучали. Бишоп должен был вернуться только через два дня, поэтому я посмотрела в глазок. На площадке стоял очень бледный и мокрый от пота Нолан, с усилием держась за дверную раму.

– Привет, Нолан, что случилось?

– Прости за беспокойство, но, гм… кажется, мне срочно надо в больницу, – с трудом выговорил он.

Я схватила его под локоть и довела до дивана.

– Ты опять забыл, куда задевал свой инсулин?

– Я проверил все тайники Шиппи, но он, видимо, начал класть лекарство куда-то еще, а я не могу до него дозвониться и узнать куда… – он провел трясущимися руками по бедрам, вытирая ладони. – Больше часа ищу… У тебя же есть ключи от его машины? Вот бы ты подвезла меня до больницы, а обратно я и сам доберусь…

– Я тебя там одного не оставлю, – я сжала ему плечо. – Бишоп оставил у меня несколько доз инсулина – как раз на подобный случай.

– Правда?

– Да. Дыши глубоко, а я сейчас вернусь, – я оставила его в гостиной и побежала в кухню, где в тумбочке хранился инсулин (Бишоп принес еще несколько недель назад, когда Нолан прервал нам почти поцелуй).

Я приготовила шприц (отцу я сто раз делала уколы) и сделала инъекцию, потому что руки у Нолана ходили ходуном. Только минут через пятнадцать меловая бледность начала исчезать и дрожь почти прошла. Я тем временем соорудила сэндвич, какой делала для папы, когда он, вечно занятый, пропускал укол.

– Спасибо, Стиви, я тебе безмерно благодарен, – сказал Нолан, впившись в сэндвич.

– Ну еще бы. Как ты себя чувствуешь?

– Гораздо лучше, – сказал он с полным ртом ветчины, швейцарского сыра и хлеба.

– Все равно сейчас поедем в больницу.

– Зачем? Я уже в порядке, – он стер салфеткой горчицу у рта.

– В порядке или нет, в больнице скажут. А до этого мы найдем твою коробку и я заберу одну ампулу инсулина, чтобы пополнить запас.

Я с вызовом приподняла брови – пусть только попробует возразить.

Нолан шумно выдохнул.

– Да найдется эта проклятая коробка рано или поздно!

Пришла моя очередь раздраженно сопеть.

– Нолан, я знаю, что жить с диабетом непросто, но он никуда не денется и не пройдет, а относиться к нему как к пустяку нельзя. Бишоп твой брат, и твое легкомысленное отношение к лечению выбивает его из колеи.

Нолан поморщился:

– Это не его проблема, а моя!

– Да, тебе приходится с ней жить, но и на брате это сказывается. Вы же родные люди, он места себе не находит, пока находится в отъезде и не может проверить, ввел ты себе инсулин или проспал! Твой рассеянный образ жизни и наплевательское отношение к здоровью укорачивают тебе жизнь.

– Стиви, ты делаешь из мухи слона. Со мной уже все нормально.

– Только потому, что я оказалась дома, а Бишоп оставил мне инсулин. А если бы ты остался без инъекции и не добрался до больницы, тогда что? Завтра вечером брат нашел бы тебя в коме? Между прочим, твоя беспечность здорово отдает эгоизмом. Бишоп будет просто убит, если с тобой что-нибудь случится в его отсутствие.

Нолан пристыженно опустил голову.

– Я просто хочу жить как все.

– Поверь, я отлично тебя понимаю, но у тебя диабет, тебе необходимо щадить свой организм, а не проверять его на прочность. Мой папа очень следил за собой, и все равно мы его потеряли, когда ему и шестидесяти не было. А без папы, знаешь ли, плохо… Смотри не оставь Бишопа без родного брата из-за своей безголовой лихости… – Я поднялась с дивана, боясь расчувствоваться. – Вот сейчас ты доешь, и пойдем к вам искать твой инсулин, а потом я увезу тебя к врачу. И не спорь!