РуНикс - Готикана (ЛП) [калибрятина]

Корвина была возбуждена картиной, которую он нарисовал, ненавидя себя за то, что на ней был он.

— Но ты, — тихо произнёс он ей, когда она увидела, как девушка упала на колени в углу и достала член молодого парня, глубоко взяв его в рот. — Я никогда не буду делиться. Ни твоим телом, ни твоими звуками, ни твоим выражением лица. Ты можешь наблюдать за ними всеми, но они не увидят тебя. Поняла?

Одержимость в его голосе вызвала жар во всем ее теле.

Его рука передвинулась, обнаружив контур ее киски. Из-за платья она решила обойтись без трусиков, надеясь, что ему станет жарко.

— Ты не забыла, как я трахал эту киску на пианино в этом самом здании? — он поцеловал ее в плечо, его пальцы купались в ее влаге.

После нескольких недель, когда ее брали по два раза в день, а потом неделю не прикасались, ее киска плакала от знакомого прикосновения его руки, от любимого тепла его тела и от сцены вокруг.

— Да, — выдохнула она, с трудом произнося.

Он шлепнул ее по киске один раз, и она сдержала визг, ее сердце билось во всем теле.

— Если ты издашь хоть звук, — сказал он ей, его глубокий голос был пронизан сексом, — Кто-нибудь обернется. Они посмотрят и увидят, как тебя трахает незнакомец в тени. Ты этого хочешь? Хочешь, чтобы они знали, что у меня есть доступ к этой киске в любом месте, в любое время, когда и как я захочу?

Она тяжело дышала к тому времени, как он закончил произносить слова, ее ноги слегка раздвинулись, давая место его большой руке, когда он вошёл двумя пальцами в ее ноющие стенки, ее тело горело от слов, которые он изображал.

Она не хотела, чтобы кто-нибудь обернулся и увидел ее. И его тоже. Но угроза, что они могут обернуться и увидеть, что она совершает что-то настолько запретное прямо там, послала жидкий жар по ее венам.

Она была возбуждена больше, чем когда-либо в своей жизни, и он знал это, дьявол. Он знал глубину ее желаний, знал, как играть ими, как оставить ее удовлетворенной.

Она прикусила губу, когда он прижал ладонь к ее клитору, добавляя еще один палец, широко раскрывая ее.

— Посмотри на себя, на такую распутную, стоящую посреди зала, покрывая мою руку своими соками под платьем, — он лизнул ее в шею. — Эта киска становится такой мокрой для меня, и только для меня. Ты так скучала по мне, не так ли?

— Так сильно, — простонала она от давления, ее ноги дрожали.

Она сжала колени, одной рукой вцепившись в край колонны, чтобы не упасть, а другой крепко держа бокал, пока он сеял хаос своей рукой.

Эрика посмотрела на нее в середине танца с каким-то парнем и помахала рукой, и Корвина крепко сжала стенками его пальцы. Ей каким-то образом удалось улыбнуться и поднять бокал за Эрику, испытав облегчение, когда девушка отвернулась.

— Моя, — прорычал он ей в шею, царапая зубами ее исчезающий засос под платьем.

— Пожалуйста, — бесстыдно взмолилась она, ощущая, как тонкая струйка пота выступила на ее коже, зная, что больше не сможет терпеть это молчание. — Заставь меня кончить. Пожалуйста, Вад.

К счастью, он сжалился над ней, усилив давление своей ладони на ее клитор, вращая, одновременно скручивая пальцы в ритме, который нравился ее телу, ее внутренние стенки крепко сжали его, когда он выходил, и принимали его глубоко, когда он входил, его другая рука обхватила ее талию для поддержки, удерживая ее в вертикальном положении.

Это поднималось, поднималось и поднималось, и внезапно ее разум отключился.

В горячей вспышке, которая начала сотрясать ее тело, она кончила, сильно прикусив язык, чтобы не закричать, каким-то образом приглушив звук до стона, ее сердце билось так сильно в груди, что она чувствовала, как оно стучит в ушах, а конечности дрожат. Бокал бесшумно разбился в ее руке, порезав ее, когда кровь начала капать на пол, а осколки упали среди них.

— Черт! — он развернул ее, взглянув на ее руку.

Зазубренный край маленького кусочка стекла застрял в середине ее ладони, темно-красная кровь покрывала ее пальцы и стекала вниз.

Корвина поморщилась, когда он вынул кусок, высвободив небольшой поток новой крови.

Он оторвал край своего плаща и крепко обернул его вокруг ее руки, останавливая кровотечение.

— Стекло могло порезать тебе запястье, — хрипло сказал он, стиснув зубы.

Корвина слегка улыбнулась ему сквозь боль.

— Тогда я умерла бы в твоих объятиях при оргазме, и какая это была бы прекрасная смерть.

Он бросил на нее свирепый взгляд, закончив перевязывать ее руку.

— Ночь здесь станет еще более дикой. Хочешь остаться и посмотреть шоу? Или убраться отсюда ненадолго?

Корвина оглянулась на зал, все ее друзья были заняты либо танцами, либо поцелуями с кем-то, все больше и больше людей вокруг зала находили темные углы, чтобы заняться своими делами.

— Отведи меня в другое место.

— Встретимся снаружи.

Корвина вошла в толпу и обнаружила Джейд, одиноко стоящую в углу и наблюдающую за ее приближением. Она сказала ей, что собирается с кем-то прогуляться, и мимолетное выражение промелькнуло на ее лице, прежде чем Джейд улыбнулась.

— Возвращайся поскорее.

Корвина покинула зал и спустилась вниз, медленно пробираясь сквозь толпу к главному входу, увернувшись от нескольких рук, которые пытались схватить ее, и, наконец, вышла в ночь к своему серебристоглазому мужчине в маске ворона.

Он подхватил ее на руки, и она вскрикнула.

— Что ты делаешь?

— Несу тебя в свое логово, — он одарил ее плутоватой улыбкой, таинственный мужчина в темном плаще, несущий ее в лес в ночь Черного Бала.

Она сразу узнала тропинку, по которой он понёс ее вниз.

— Ты починил пианино? — спросила она, обнимая его за шею, когда он решительно нёс ее вниз по склону к руинам.

— Не до конца, — сухо прокомментировал он. — Я был больше сосредоточен на том, чтобы вовремя закончить диссертацию.

— Ты когда-нибудь хотели уйти и преподавать где-нибудь еще? — Корвина задумалась.

Он вопросительно посмотрел на нее в лунном свете.

— Зачем мне это? Веренмор мой. Я хочу медленно исправить это и сделать его безопасным убежищем для таких людей, как мы, с беспокойным прошлым.

— Что, если кто-нибудь исчезнет сегодня? — она прикусила губу.

— Давай перейдем этот мост, когда доберемся до места, Корвина, — вздохнул он, устраивая ее повыше в своих объятиях.

Вскоре в великолепном лунном свете показалась знакомая осыпающаяся стена, жуткие скульптуры, похожие на горгулий, и одноглазое дерево — их аудитория, когда он направился к их месту.

— Это то, что ты называешь своим логовом? — Корвина усмехнулась, оглядывая руины и пустые надгробия под луной.

Вад усадил ее на теперь уже почти отремонтированное пианино, и она откинулась на руки, наблюдая, как он снимает маску, показывая скульптурное лицо и волосы, которые она любила. Он снял с нее маску и положил ее сбоку, опустившись перед ней на колени, его руки поймали ее в ловушку на пианино. Закинув ее ногу себе на плечо, он поцеловал внутреннюю сторону ее бедра.