Виктория Мальцева - Месть

От его рубашки пахнет терпкой туалетной водой, пахнет изысканно, дорого… Это запах успешного мужчины… Мужчины, который следит за собой, который обязан делать это в силу своего положения…

Я снимаю его одежду искусно, изящно, талантливо соблазняя одним лишь этим. Сколько раз тренировались мои руки, чтобы делать это безупречно? Сотни раз… Я касаюсь его так, что он стонет от одних лишь этих прикосновений…

Я не даю ему много, но ровно столько, сколько нужно, чтобы поработить, но остаться загадкой, неразгаданным ребусом, непрочтённой книгой…

Мы сливаемся в одно, и чувственность дополняется удовольствием физическим. Невероятное наслаждение испытываем мы оба, а я открываю для себя не существовавший ранее мир, сказочный, волшебный, желанный всем моим существом с самого раннего детства — мир любви и взаимной всепоглощающей нежности. Наши губы не целуют — они ласкают, живя этими ласками сами, в этот миг наше слияние — единственное, что важно, единственное, что имеет хоть какое-либо значение, единственное, зачем мы пришли в этот мир, зачем рождены, взращены, научены всему… Чтобы встретиться однажды и соединиться так плотно и так трепетно, так желанно, что сердца наши, подчинившись непреодолимому, бьются в одном ритме, заранее зная когда и как встрепенётся то, другое….

Огни города единственные освещают наше ложе. Я не раз, открывая в полудреме глаза, вижу его, приподнявшимся на локте и изучающим меня с улыбкой. Мои мысли туманны, я не хочу помнить о своих целях, сегодня значение для меня имеют лишь мои желания. И самое главное из них — секс, я безумно хочу секса с этим мужчиной, много секса, частого, разнообразного, долгого. Сперва возьму своё и лишь потом подумаю о целях… — решаю, окончательно погружаясь в глубокий и спокойный сон, безмятежный оттого, что впервые в жизни познаю чувство защищённости, блаженной беспечности в объятиях неожиданно страстно желанного мною мужчины…

В воскресенье без 15 минут 11, я вижу «мерседес» Максима во дворе своего дома. Тут же робот из моего смартфона тянет своё «квэ-квэ».

«Я в нетерпении!»

«Философ из тебя не выйдет».

«Я претендую на другую роль в твоей жизни».

«Какую?»

«Позже скажу))))»

«Ок, спускаюсь».

Оригинальным отдыхом оказался парк развлечений в Сокольниках.

— Признавайся, когда в последний раз качалась на качелях?

— О, и не спрашивай, давно это было! Сейчас мои качели — это годовые отчёты.

— Сегодня пошлём их к чёрту! — смеётся.

Подходим к американским горкам:

— Предлагаю начать отсюда, — браво вещает Максим.

— И что… вот так и окончится моя жизнь? А я так и не съездила в Токио!

— Не бойся, не окончится, ты же со мной!

— Нда? И что же ты сделаешь?

— Возьму тебя на руки и спрыгну!

— Что ж, самоуверенности тебе не занимать! — смеюсь.

— А тут дело вовсе не в ней!

— В чём же?

Целует меня в губы и шепчет в них же:

— В чувствах…

Снова целует, вокруг шум, крики, визг перепуганных посетителей, смех, детский плач, оклики ищущих друг друга людей — какофония человеческих звуков, а в нашем мире гармония… Нам дела нет ни до чего и ни до кого.

Отрываюсь первой:

— Пойдём за билетами! Там очередь как в мавзолей.

— Я подготовился, — легонько шлёпает меня по носу пачкой билетиков.

— Ну ты даёшь!

— На первом свидании всё должно быть безупречно, разве нет?

— Не знаю, тебе видней! Я не привыкла ходить на свидания, это, можно сказать, мой самый первый опыт!

— Да? Вчера в постели ты не показалась мне неопытной!

— Мистер, деликатность не входит в число ваших добродетелей, очевидно?

— Я же не жалуюсь, наоборот, выражаю своё восхищение… Мне не доводилось раньше встречать настолько страстную, чувственную и искусную в ласках женщину! Ты буквально поработила меня, не оставляешь ни единого пути к отступлению!

— А хочется?

— Да, от страха! Похоже, я не принадлежу более себе, и это пугает!

— То ли ещё будет!

— Ой- ой- ой!

И мы катаемся, Боже, это был полный отрыв… Столько ярких эмоций я не получала ни разу в жизни… Детство моё не слишком баловало меня радостями, а в юности и во взрослой жизни работа сменялась работой, а все развлечения сводились к бизнес-ужинам, деловым встречам, и редким, за неимением времени, выездам на отдых заграницу.

Мы несёмся на пугающей скорости в своей вагонетке, совершаем кульбиты в пространстве, я визжу и закрываю лицо руками о страха, а Макс хохочет, прижимая меня руками к себе…

Потом мы ели мороженое, целуясь пять кругов подряд в колесе обозрения, выиграли плюшевую кобру в тире, вернее Макс выиграл, потому что из меня тот ещё стрелок, потом ужинали в баре City Space на 34-м этаже гостиницы «Swissotel», любуясь видами Москвы: сталинские высотки, пробка на Садовом, Кремль и храм Христа Спасителя видны как на ладони.

Я заказала себе «Транссибирский экспресс» с облепиховым вареньем, а Макс «Угрюмый сельдерей», понятное дело, с сельдереевой настойкой.

— Говорят, сельдерей полезен для мужчин!

— У тебя всё в норме, готова свидетельствовать об этом в Суде!

Мы смеемся, и в это мгновение меня поглощает в сотый уже, наверное, за сегодня раз ощущение распирающего грудную клетку счастья…

— Ко мне или к тебе? — спрашивает Макс.

— Ко мне!

А знаете ли вы, какую на самом деле силу имеют поцелуи? Нет? Их сотни, и у каждого своё собственное предназначение.

Сегодня, как и всегда, я начинаю с мочки его уха: касаюсь её губами, один раз едва ощутимо сжимаю зубами и тут же переключаюсь на шею, веду линию вниз по нежной коже — у мужчин это место не менее игриво настроено, нежели у женщин.

Дыхание учащается. У него. Я спокойна, потому что занята тем, что умею не хуже менеджмента.

Кожа под подбородком, поцелуй, затем выше, обхватываю его нижнюю губу своими, отпускаю, затем верхнюю, отстраняюсь, пару мгновений пропускаю, моя рука скользит по его груди, обнимает шею, добирается до волос, сжимает их. В ту же секунду возвращаюсь, беру его рот своим целиком, отпускаю, снова только нижняя, лёгкий укус, верхняя, касание языка к ней…

Жёсткий выдох… Значит, нравится…

Теперь можно подключать язык: провожу кончиком по его губам, он раскрывает их со стоном, приглашая, прижимаюсь в плотном поцелуе, ласкаю его, и только теперь решаюсь проникнуть языком в его рот. Но он, похоже, знает, что к чему, обнимает мой язык своими губами, стонет, и сливается в жадном поцелуе, будто ест меня.

Его руки нервно шарят в поисках моих прелестей, но в этом спектакле главная роль моя. Убираю его руки, фиксирую их своими, обхватывая запястья. Дальше — поцелуи: плечи, грудь, обвожу губами, едва касаясь, каждую его мышцу, останавливаясь с особым вниманием на родинках, небольших шрамах, нежных местах его тела.