Виктория Мальцева - Вечность после…

Особенно в спальне. С видом на Лигурийское море или плесневелую кирпичную стену старой развалины в Вероне, на узкую романтичную улочку в Венеции или на блестящую ленту Арно с перекинутыми каменными мостами во Флоренции — все моменты были нашими. Я целовал, как безумный, скользил губами по коже, ласкал и пробовал на вкус языком каждый квадратный сантиметр любимой женщины. Ещё до неё меня называли неутомимым, но та сила — ничто в сравнении с бесконечной жаждой, изнуряющим голодом и потребностью в теле и ласках девушки, от взгляда которой сходишь с ума. Жаждешь близости с ней каждую секунду, и все эти желания исполняешь.

Я грешен. Прожил год в одном из самых больших грехов — в инцесте. Любовь между братом и сестрой неправильна, а потому запретна. Но почему именно этот грех — самое лучшее, что случалось со мной в жизни? И я готов за него ответить, но при одном условии: пусть мне позволят грешить ещё.

Моя жена спрашивала, какой цвет я люблю, и теперь большая часть её гардероба синяя, как и эта кружевная рубашка, созданная для женщин, умеющих и знающих, как соблазнять. Но оттенок, увы, как и дороговизна шёлка и кружев не обладает магией. Они не способны сделать то, что отдано на откуп херувимам.

Я не люблю тебя, Мел. Никогда не любил, никогда не смогу. И ты об этом знаешь. Знаешь, но живёшь. Заботишься, рожаешь детей. И делаешь вид, что всё в порядке, когда твой муж пропадает по ночам на автобане.

Притворяешься спящей, нервно подрагивая ресницами, удерживая наиболее эффектную, с твоей точки зрения, позу. Наверное, именно так и лежат на своих супружеских ложах успешные, до изнеможения залюбленные мужьями жёны с фотографий в твоих гламурных журналах.

А я жесток и даже не подумаю облегчить твою участь: так и буду наблюдать за жалкими потугами сыграть со мной в любовь, вызвать в моём сердце и джинсах то, что возникнет само по себе только при одном условии — вместо тебя в любой тряпке пусть здесь появится ОНА.

Иногда я думаю, что было бы, узнай ты самую безнравственную, самую аморальную правду нашего с тобой супружества: в постели нас всегда трое. Твоё тело, моё тело, и ЕЁ образ. Глаза её. Губы. Волосы. Смуглая сладкая кожа на плечах, шее, груди, животе, бёдрах…

Я даже могу предположить, какие слова с брезгливостью вылетели бы из твоего рта: «Извращенец!».

Да, я извращенец. Моральный урод. И давно уже к этому привык. Смирился и живу дальше.

Неужели, наконец, ты не выдержала? Смотришь? Смотри. И постарайся спросить себя, что видишь и почему. Сделай хоть раз исключение, а? Посмотри правде в глаза!

Ева сейчас разозлилась бы. Спросила бы, где был, почему ночью, почему бросил одну, почему не взял с собой. Но ты никогда не спросишь, не скажешь правды, не выпятишь слабость, не покажешь злость.

— Иди ко мне! — зовёшь.

А я смотрю в твои глаза, и буду смотреть долго, чтобы ты увидела в моих, как до тошноты, до изнеможения устал играть роль твоего мужа! Опостылело всё, осточертело!

Ты обнимаешь меня, целуешь, а я не могу справиться с отвращением. Хочу отбросить тебя, отшвырнуть, как однажды уже сделал, но вместо этого, просто убираю твои руки.

И выхожу из дома в ранний рассвет.

В этот день я впервые изменю тебе с понравившейся девицей из бара. В этот день я в первый раз не вернусь домой ночевать. В этот день мой корабль сойдёт с твоей орбиты и больше на неё не возвратится.

Время «разговора» наступает очень быстро, гораздо быстрее, чем я мог бы предположить:

— С самого первого нашего дня вместе ты выносила мне мозг женитьбой! Получила, что хотела? Радуйся. О верности ты ничего не говорила.

— Брак сам по себе заведомо подразумевает верность супругов, Дамиен!

— Неужели? — меня разбирает хохот. Почти истерический смех.

Успокоившись, смотрю в её остекленевшие от обиды глаза и поднимаю вопрос о главном:

— А ты не слышала, что основа основ брака — любовь. Я ведь честно сказал тебе, что не люблю, и сделал это очень давно. И ни тогда, ни позже тебя эта несущественная деталь нисколько не волновала, потому что твои личные интересы были соблюдены, не так ли?

Мелания сжимает добела губы, и это говорит о том, что она не просто зла, она в бешенстве. И мне это нравится:

— Так за каким дьяволом, скажи на милость, меня должно волновать то, что ты думаешь по поводу моих развлечений?

Её рука залепляет мне звонкую пощёчину, и, несмотря на горящую щёку, я добавляю:

— Ты получила то, чего большего всего хотела в своей жизни, так не мешай мне теперь получать своё!

Она снова замахивается, но мне достаточно и одного удара — перехватываю её запястье:

— Что с твоим кодексом мудрой жены, Мел? Не работает? Не вышло по-твоему? Не получилось полноценной семьи?

— Будь ты проклят! — выплёвывает.

— Уже! Причём с самого своего рождения!

Это случилось в конце весны. Ещё один удар, хотя, казалось бы, что ещё может произойти в жизни Евы? На моей планете и так апокалипсис, так какой же смысл врезаться в неё случайному метеориту? Но нееет! В небесной канцелярии мне выписали ещё одно испытание, с циничным спокойствием заверив, что если переживу и это, то точно получу первый приз в конкурсе на выживание! «Непотопляемая Ева» — буду зваться отныне и во веки веков! Тараканьи бега, ей Богу!

Дамиен попал в аварию.

Никто мне не звонил и не сообщал о беде с братом, я прочла сообщение в сводке происшествий Метро Ванкувера, а в разделе развлечений и новостей сферы искусства моему брату уделили даже полстраницы, главным образом сфокусировавшись на «пикантных подробностях».

В момент катастрофы Дамиен находился в машине вместе с актрисой — восходящей звездой Люсиндой Мендес двадцати трёх лет отроду. Потрясающе красивая шатенка со сказочно большими глазами, управляя автомобилем марки Мерседес, выехала на перекрёсток, невзирая на жёлтый сигнал светофора, и не успела избежать столкновения с пикапом марки GMC.

«Удар пришёлся с правой стороны, где на пассажирском сидении находился молодой, но уже нашумевший своими работами режиссёр Дамиен Блэйд. Мендес отделалась сотрясением мозга и шоком, в то время как у Блэйда серьёзные, угрожающие жизни травмы. В настоящее время режиссёр находится в реанимации госпиталя, его состояние стабильно, но согласно озвученной его женой информации, Блэйд получил тяжёлую травму позвоночника и вряд ли сможет снова встать на ноги. Если выживет».

Строчки плывут перед глазами:

«Создатель нашумевших картин «Спинной мозг» и «Опиум», номинант всемирно признанных премий, победитель многочисленных конкурсов и участник фестивалей Дамиен Блэйд изменял своей супруге Мелании Блэйд с горячей латиноамериканкой Люсиндой Мендес. Пикантные подробности личной жизни Блэйда стали достоянием общественности после случившейся аварии. Жена режиссёра заявила о своём желании подать на развод».