Сарина Боуэн - Останься

Я делаю глубокий вдох и расслабляюсь.

– Красотка. Иди ко мне, – я подзываю ее пальцем.

Она делает шаг навстречу, и я притягиваю ее к себе, чтобы обнять. И я шепчу ей на ушко:

– Как твой муж вообще мог держать в руках какую-то книгу или газету, если в его руках могла быть ты? Я этого просто не понимаю.

Она поднимает глаза, и я вижу, как она ранима.

– Давай создавать новые воспоминания. Чтобы заглушить старые, – поясняю я. – И кстати… – Я не теряю времени и кладу руки на ее узкие бедра и подвигаюсь назад, к кухонной панели. Она не успевает моргнуть, а я уже сажаю ее на высокий стул.

– Что ты… делаешь? – вопит она, когда я опускаюсь перед ней на колени.

Я улыбаюсь ей и снова чувствую прилив радости, потому что понимаю ее. Правда, понимаю.

– Ты сказала, что смотришь на кухню и видишь, как твой муж читает газету, так? Ну вот, скоро ты будешь помнить это.

Я так быстро стягиваю с Красотки спортивные лосины и трусики-бикини, что она брызгает слюной от смеха. Но смех быстро проходит, и в ее глазах появляется отблеск паники, когда она понимает, что наполовину раздета. Она пытается сжать ноги, но я цыкаю на нее и сам кладу ей руки на бедра.

– Нет уж, крошка. Открой.

– Мэтт… – Ее голос звучит немного угрожающе. – Это…

– Возбуждает? – подсказываю я. Я теряю голос, когда вижу идеальную вульву в дюймах от своего рта. – Ты права. Это возбуждает.

И сразу, без лишних слов, я приближаюсь губами к ее блаженству и медленным, долгим движением облизываю ее, и мы оба сладко постанываем.

– Мне нравится твой вкус, – шепчу я прямо в ее влажную сердцевину.

– Мммммрр, – только и отвечает она.

Я подсматриваю за ней: ее закрытые веки трепещут, а губы приоткрыты в ожидании. О да, черт возьми. Нет ничего сексуальнее, чем разгоряченная женщина.

Мой язык тянется к ней, чтобы еще раз лизнуть. Красотка вздрагивает в ответ. Я даже не обращаю внимания на твердую плитку под коленями – хотя мои колени болят после игры. Моя задача сейчас – сделать все для Красотки. Я нежно-нежно целую ее клитор и сам наслаждаюсь ее дыханием, ее требовательными пальцами, когда она запускает их мне в волосы и пытается удержать меня на месте.

– Мэтт, – умоляет она, когда я отказываюсь делать то, чего она хочет, и начинаю лизать ее ближе к бедрам.

– Всему свое время, – шепчу я. – Мы здесь создаем воспоминания.

От ее приглушенного смеха в комнате становится жарче.

– Ты сводишь меня с ума. То, что ты делаешь.

Это я и хотел услышать. И я продолжаю, продолжаю заводить ее сильнее и сильнее своими поцелуями вокруг, но не туда, посасываниями там, где она их ждет, и резкими перемещениями к другим прелестным частям ее тела. Теперь я ввожу палец в ее тугое влагалище и понимаю, что весь вспотел от желания и почти страдаю от эрекции. И я рад, что искушал ее медленно, потому что, когда Хейли кончает, ее оргазм длится чертову вечность.

Ее стоны отражаются от стен кухни. Ее бедра покачиваются, когда она кончает с моим языком на себе, и ее внутренние мышцы крепко сжимают мой палец, которым я продолжаю плавно двигать. Когда пик ее наслаждения остается позади, она приоткрывает глаза и дарит мне мягкий, довольный звук.

– Ты… хорош в этом.

– Я знаю. – Я растягиваюсь в ухмылке, встаю на ноги и тянусь к пряжке на поясе. – Знаешь, в чем еще я хорош?

Ее голубые глаза опускаются на бугорок в моих штанах.

– Я уже знаю, что ты в этом хорош, помнишь?

– О, я помню. Я помню, как тесно в тебе было, – хрипло говорю я. – Я помню, как изумительно быть в тебе. Я хочу снова это почувствовать.

В ее глазах загорается соблазн, но он сменяется недоумением, когда я отступаю на шаг назад.

Я оглядываюсь вокруг. В конце концов мой взгляд останавливается на диване. Ее бывший читал там книги, да? Неудачник. Я бы скорее посмотрел, сколько диван проживет с нашим сексом.

– Поднимайся, крошка, – говорю я, помогая Хейли встать.

Потом, как пещерный человек потащил бы свою женщину в пещеру, я хватаю Хейли и несу к дивану с изяществом озабоченного подростка. Она еще не успевает лечь на спину, а я уже спустил штаны и надел презерватив. Мои вены все еще пульсируют адреналином.

– Это будет быстрый забег, – предупреждаю я ее, скидывая свою рубашку. – Поэтому держись.

Я вижу по глазам, как страстно она меня хочет.

– Постарайся.

О да. Этого я и хотел добиться сегодня – я хотел выманить дерзкую сущность этой женщины. Я знаю, что она дерзкая. Что ей просто нужно об этом напомнить.

Мгновение, и я вхожу так глубоко в нее, что у меня перед глазами появляются звездочки. Хейли закидывает на меня ноги, и мы движемся быстро, как я и обещал, и от этого сносит крышу. Каждый глубокий толчок может стоить мне контроля. Но, вообще-то, какой контроль? Я озабочен и взволнован, и хочу поскорее кончить, и, хвала богу, я позаботился о ней заранее, потому что в этот момент я и кончаю. Десять толчков, не больше, и я кончаю со всхлипом, и лавиной наслаждения у меня выбивает весь воздух из легких.

Я склоняюсь вперед, чтобы переместить часть веса на локти и не раздавить Хейли.

– Прости, – мой голос все такой же хриплый. – Говорил же, это будет быстро.

– Мне не на что жаловаться, – мурлычет она и обнимает меня за плечи. Ее ногти начинают выводить круги посередине моей потной спины.

– Я буду снова готов через… – Даже когда я вытаскиваю из нее член, он оживает от мысли о следующем разе, и на моих губах расцветает полная сожаления улыбка. – Вообще-то, намного раньше, чем ты думаешь.

Она смеется, а потом мы оба ненадолго замолкаем. Когда она снова начинает говорить, я слышу в ее голосе вопросительные нотки:

– Новые воспоминания?

– Новые воспоминания, – подтверждаю я и перекатываюсь так, чтобы лечь на бок и положить руку ей на живот. Я добавляю: – Прости, что я не писал последние дни. Сложно это в дороге.

Хейли кладет голову так, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Ты работал. Я понимаю. Я тоже работала.

Я перевариваю ее ответ. Я ожидал порицания за то, что написал всего дважды за три дня – один раз это было «привет», а во второй раз «устал, иду на боковую». Она отправила мне несколько сообщений по поводу наших игр, но я ничего не ответил. Не потому, что не хотел, а просто потому, что турне не оставляют тебе сил. Я едва разлепляю глаза, чтобы нажать нужную кнопку в лифте отеля, что уж тут говорить о письмах.

– Ты не злишься? – осторожно переспрашиваю я.

– Конечно, нет. – Она хмурит брови. – А ты этого хочешь?

– Конечно, нет, – вторю я. Но я все еще немного растерян. Если бы с Карой я пропал на три дня, она бы меня отчитала. Она бы сочла это моим безразличием, сказала бы, что я о ней не думаю.

И, честно говоря, Кара была бы права. Я часто не думал о своей жене. Перед игрой я стараюсь сосредоточиться и ни о чем, кроме хоккея, просто думать не могу. Мы смотрим записи игр другой команды, готовимся морально, тренируемся. Жизнь профессионального спортсмена требует умения концентрироваться, усердно работать и идти к своей цели – Кара знала, на что подписывается, когда выходила за меня.