Сарина Боуэн - Останься

– О, ничего себе. Думаю, это Лайла, – удивленно говорю я, когда наконец-то узнаю ее. – Помнишь, Джесс рассказывала, что по своей сестринской программе работает в отделении с детьми, больными раком? Это одна из девочек, с которыми она там познакомилась. Райли говорил, что она чертовски долго болела, но сейчас у нее наступила ремиссия.

Глаза Хейли наполняются слезами, когда она смотрит на симпатичную девчонку. Мне нравится ее чувствительность, ее эмпатия к людям, даже посторонним.

– Папочка! – прерывает нас Либби. – Давай кататься!

Я отвечаю ей улыбкой.

– Конечно. Хочешь наперегонки до бортика?

Ее лицо озаряется радостью.

– Давай! Раз… два…

Маленький бесенок бросается вперед до того, как звучит «три», и я притворно рычу от разочарования, когда она несется вперед в своей розовой курточке. Что ж, мы оба знаем, что я ей поддаюсь. Своим детям я всегда готов проигрывать, если их это порадует.

Даже когда я еду медленно, Либби не сильно меня обгоняет. У нее крошечные ножки, но огромный запал. Она яростно машет руками, чтобы набрать скорость. Я притормаживаю еще сильнее, жду, пока ей остается всего ярд до бортика, а потом делаю вид, что мчался со всех ног. [39] 1 ярд = 0,9144 м.

– Ты шустрая! – Я приезжаю на добрых десять секунд позже, чем она, с такой одышкой, будто разучился дышать. – Когда ты стала такой быстрой?

Она ухмыляется.

– В четыре годика.

У меня с губ срывается смешок. Мои крошки такие забавные. Хейли с Джун плавно едут дольше, и мой смех сменяется другого рода улыбкой. На Джун такая же куртка, как у Либби, только ярко-фиолетовая. А на Хейли серый шерстяной свитер, узкие джинсы и плотный красный шарф на шее. Она выглядит потрясающе.

Иногда мне трудно поверить, что она моя. И уж конечно я не могу поверить, что был готов бросить это все. Мне до сих пор стыдно, что я пропустил ее награждение, и я точно чувствую себя виноватым за то, что не провожу с ней так много времени, как хотелось бы. Но мы оба работаем над отношениями, и у нас получается. Мы часто переписываемся и видимся, когда я дома, и мы даже обсуждали ее поездку в Даллас, где мы будем играть на следующей неделе. Самолет увезет нас домой на следующий вечер после игры, поэтому у нас будет целая ночь и почти все утро, чтобы без устали любить друг друга в моем номере отеля.

– Мэтт… – Голос Хейли звучит настороженно.

Я встречаюсь с ней взглядом и понимаю, что она прочитала мои грязные мыслишки. Озорной огонек в ее глазах только подтверждает это.

– Что? – Я невинно хлопаю глазами.

– Ничего, – щебечет она в ответ, а потом скользит ближе ко мне и шепчет в ухо: – Это день семейных катаний, а не день раздеваний Хейли глазами.

– А можно будет и то и другое?

– Что и то и другое? – Уилл О’Коннор – на этот раз без саней – тормозит перед нами по-хоккейному и обсыпает меня осколками льда.

– Ах ты зас…заяц. – Я вовремя останавливаюсь.

Но его не расстраивает мое выдуманное ругательство, он только поднимает свои руки к груди наподобие заячьих лап и начинает скакать, как зайчонок, на коньках. Это самое дурацкое зрелище за всю мою жизнь, но, разумеется, мои доченьки считают его уморительным. Даже Хейли покатывается со смеху. Видимо, О’Коннор умеет найти подход к женщинам любого возраста.

– Я бы никогда не подумал, что ты хорошо ладишь с детьми, О’Коннор, – говорю я.

– Нет? – Он перестает прыгать и нелепо прокручивается. – Я незрелый. Спроси кого хочешь. Разве это не залог успеха у детей?

– Ты прав.

– Мне нужно пи-пи! – объявляет Джун. – Мне нужно снимать коньки?

– К счастью, нет, – говорю я, потому что вся дорога до раздевалки выложена черным резиновым покрытием.

– Я ее отведу, – предлагает Хейли. – Мне бы тоже не помешало сделать пит-стоп. А ты можешь остаться и дальше проигрывать Либби в гонках.

Моя вторая дочка с обожанием смотрит на Хейли.

– Я быстрее папочки!

– Я видела! – Хейли взъерошивает макушку Либби. – Не теряй скорость и, может быть, однажды ты тоже будешь профессиональной хоккеисткой.

– Нет, – возражает Либби и смотрит куда-то за спину Хейли. – Я хочу вот так!

Мы все поворачиваем головы к другой стороне катка. Там молодая женщина в черных легинсах и ярко-зеленом свитере взяла на себя задачу развлекать ждущих детей. Я ее не узнаю. Она крутится спиной вперед. Потом она опускает носок и подпрыгивает, делая как минимум два полных оборота в воздухе и безупречно приземляясь на лед.

Я тихонько посвистываю.

– Вау. Кто это? – спрашиваю я товарища. О’Коннор не отвечает, поэтому я оборачиваюсь к нему.

Его лицо бледнее поганки. А потом тут же краснее мухомора.

– Что за х…

– Хитрость, – подхватывает Хейли. – Вы с ней знакомы?

О’Коннор открывает и сразу закрывает рот. Потом делает это снова и только потом хмурится.

– Я ухожу. Увидимся позже. – И он уезжает от нас с опущенными плечами и сжатыми в кулаки руками. Никаких больше заячьих прыг-скоков.

Хейли вопрошающе на меня смотрит, но я только развожу руками.

– Мне правда нужно идти, – говорит Джун и скрещивает ножки.

Хейли снова вся внимание.

– Прости, жучок, я засмотрелась на красивую девушку. Идем, помогу. – Я смотрю, как Хейли уводит мою дочку со льда, и мое сердце разрывает грудь. Она так хорошо обходится с моими девочками. Она так хорошо им подходит.

Жалко только, что Кара не большая любительница Хейли. Моя бывшая недавно начала меня отчитывать за то, что Хейли проводит неприлично много времени с нашими детьми. Но, что еще хуже, она пыталась отобрать у меня время, которое я с ними провожу. На самом деле она в упор отказывалась отпускать сегодня девочек на семейные катания, называя их слишком «опасными».

Я сказал ей, что организаторы не были намерены раздавать детям клюшки и побуждать их драться. Ради всего святого, это мероприятие для уязвимых детей. В конце концов Кара успокоилась и согласилась, хотя, когда она узнала, что Хейли тоже идет, она прямо оскалилась.

В последнее время мне приходится собирать все терпение в кулак, чтобы не ругаться с ней. Парень Кары проводит с детьми уйму времени, и, как вы видите, я не затеваю ссор по этому поводу. Кроме того, у Кары нет ни малейшего права говорить мне, что прилично, а что – нет. Она мне вообще изменила. Или, по крайней мере, возможно, изменила. Я очень стараюсь не думать об этом – о еженедельных свиданиях Кары и Дантиста Дэна, которые начались еще задолго до того, как я подписал бумаги на развод…

– Папочка! Давай еще раз наперегонки! – упрашивает Либби.

Мои губы поднимаются в улыбке, я готов ей потакать во всем.

– Давай, Либби-Лу.

И мы снова прогоняем одно и то же – Либби дурит меня и стартует раньше времени, а я притворяюсь, что не умею двигаться на коньках.