Алексис Холл - Идеальный парень [litres]

Это было так сложно. Романтические отношения вообще ужасно сложны. Как люди умудряются их поддерживать?

А самое главное, как Оливер видел для себя эти романтические отношения? Я мог бы спросить у Бридж, но она наверняка посоветовала бы прокатить его на лодочке по Сене при свечах (и нет, это не эвфемизм) или спасти его сестру, которую захочет обесчестить распутный повеса. Но я не мог сделать ни того, ни другого. К тому же я был уверен, что у него нет сестры.

Стоп. А была ли у Оливера сестра? Он бы наверняка рассказал мне, если бы была, но ведь я мог и забыть, потому что тогда мне было все равно. Кажется, он говорил, что у него есть брат? И в этот момент я понял, как мало на самом деле знал о нем. То есть я знал, что он сексуальный и милый, что работает барристером и любит, когда я… Ладно, это бы мне все равно никак не помогло. Но он познакомился с моей мамой и отцом, несколько раз видел меня плачущим. Как получилось, что из нас двоих я раскрылся перед ним, а он передо мной – нет?

К тому же меньше чем через неделю мне предстояло познакомиться с его семьей, и каким же я буду дерьмовым парнем, если ничего заранее о них не узнаю? А потом ко мне подойдет его дядюшка и спросит: «А, вы, наверное, познакомились с Оливером в одной команде по водному поло?», а я отвечу: «Какому еще поло?»

Ну ладно. У меня родился новый план.

Я покажу Оливеру, как он для меня важен, постараясь выудить у него хотя бы минимум информации о его жизни. К сожалению, он знал, как меня отвлечь. Причем ему было известно несколько способов.

Итак, в четверг вскоре после полуночи я упал Оливеру на грудь и, признаюсь, не самым тактичным образом поинтересовался:

– А расскажи-ка мне о своей семье.

– Мм, – похоже, он смутился, но именно на такую реакцию я и рассчитывал, – прямо сейчас?

– Не обязательно прямо сейчас. Но, может, ты сделаешь это до воскресенья? До того, как я с ними встречусь?

Он нахмурился.

– И давно это пришло тебе в голову? Честно говоря, я немного обеспокоен.

– Дня два назад. Я иногда думаю об этом. И, – быстро добавил я, – мне кажется, пришло время все выяснить.

– Понятно.

– Не то чтобы… я… – Ого, как, оказывается, это было сложно – интересоваться жизнью другого человека. – Я думал, было бы здорово… узнать о тебе побольше?

Обычно Оливеру нравилось, когда я лежал, распластавшись на нем, но сейчас он слегка подвинул меня в сторону, словно хотел затолкать куда-нибудь в дальний угол.

– Ты и так уже почти все знаешь.

– Что? Мне известно только, что ты безупречный юрист-вегетарианец, большой чистюля, регулярно ходишь в спорт-зал и отлично готовишь французские тосты.

– Люсьен, тебя что-то беспокоит? Надеюсь, что теперь, когда твой благотворительный вечер закончился, ты не чувствуешь себя запертым в ловушке из-за того, что по-прежнему встречаешься со мной?

Я подскочил, будто ужаленный.

– Нет. Нет, конечно. Рядом с тобой я чувствую себя невероятно счастливым и хочу, чтобы мы оставались вместе. Но у тебя ведь есть, наверное, какие-то страхи? Когда ты в последний раз плакал? Какое у тебя самое любимое место в мире? О каком из своих поступков ты больше всего сожалеешь? Ты играешь в водное поло?

Он с опаской посмотрел на меня, в полумраке его лицо казалось монохромным.

– Нет, я не играю в водное поло. С чего ты взял?

Честно? Потому что он мне нравился намного больше, чем кто-либо до него. Потому что мне ужасно хотелось точно так же нравиться ему. Потому что меня переполняли такие сильные чувства, что их невозможно было выразить словами.

– Наверное, я просто перенервничал. И не хочу, чтобы твои родители сочли меня придурком.

– Тебе не о чем переживать. – Он снова заключил меня в объятия, и я радостно приник к нему. – Речь ведь о семейном празднике, а не о собеседовании на интересную вакансию.

– Все равно. Я должен быть во всеоружии. Не могу же я пойти туда без подготовки и все заранее не распланировав.

Я думал, что мои слова о том, что мне нужно было подготовиться, убедят его. Но, кажется, мои надежды не оправдались, и он отреагировал без особого энтузиазма.

– Ну хорошо. Что, по-твоему, тебе нужно знать?

– Даже не знаю. – Ты ставишь меня в очень неловкое положение, Оливер. – Кто там будет?

– Разумеется, мои родители: Дэвид и Мириам. Папа работает в бухгалтерской сфере. Мама преподавала в Лондонской школе экономики, но когда я родился, ушла с работы.

Мне это не особенно помогло.

– Ты уже рассказывал мне это в нашу первую встречу.

– Но не можем же мы все быть детьми скандальных рок-легенд.

– Нет, я понимаю. Но все же… кто они? Чем интересуются? Есть у них какие-то особенные черты характера?

– Люсьен, – замечательно, теперь его голос звучал почти раздраженно, – они же мои родители. Отец – большой любитель гольфа. Мама много занимается благотворительностью.

Я совсем упал духом. Из-за меня Оливер расстроился, и это было ужасно, но я зашел уже слишком далеко и поздно было идти на попятную: мне нужно было выяснить о предстоящем мероприятии как можно больше.

– А твой брат? Он тоже приедет?

– Да. Кристофер будет там. – Оливер вздохнул. – И Мия тоже. Полагаю, они прилетят из Мозамбика.

– Ты… – я надеялся, что не испорчу все окончательно, – ты говоришь об этом без особой радости.

– Мой брат очень… многого добился. Рядом с ним я чувствую себя неуверенно.

– Ты тоже успешный, – заметил я. – Ты же чертов барристер.

– Да, но я не бывал в горячих точках и не спасал человеческие жизни.

– Благодаря тебе люди могут рассчитывать на справедливое представительство в суде.

– Вот видишь? Даже в твоей формулировке это звучит как нечто скучное и неинтересное.

– Это потому, что я – не ты. Когда ты рассказываешь о своей работе, твои глаза горят, и сразу видно, насколько это для тебя важно. Знаешь, в такие моменты мне хочется просто наброситься на тебя.

Он покраснел.

– Только, пожалуйста, не говори ничего такого на празднике.

– Ты шутишь? Конечно, именно это я и собирался заявить на празднике. Первое, что скажу твоей маме: «Здравствуйте, Мириам, я – Люк, и мне ужасно нравится трахаться с вашим сыном». – Я закатил глаза. – Вообще-то, Оливер, я знаю, как вести себя в приличном обществе.

– Прости, я устал. Люсьен, уже поздно, а мне завтра выступать в суде.

– Нет, это ты меня прости. Я странно себя веду и не даю тебе спать.

Несмотря на то, что этот наш задушевный разговор в постели обернулся полным провалом, в основном по моей вине, Оливер, как обычно, обнял меня и прижал к себе. Так что все было хорошо, правда? И все равно я никак не мог отделаться от чувства тревоги и не мог понять, откуда эта тревога взялась, почему возникла. И уж тем более не знал, как с ней совладать. Возможно, проблема заключалась в том, что никаких проблем вообще не было, но я настолько не привык к такому положению вещей, что мой мозг пытался что-нибудь выдумать.