Делия Росси - Волчий лог

Усатая морда тут же ухватил зубами ноздреватый кусочек, и тот мгновенно исчез. А Крыся снова посмотрел на меня голодным взглядом. Нет, это не кот. Это недоразумение какое-то. И куда в него столько влезает? Полчаса назад умял куриные потроха, и все равно голодный!

– Хороший аппетит, – усмехнулась Инга и немного смущенно добавила: – Прям как у меня.

Я посмотрела на ее тарелку. От большого куска торта не осталось ни крошки.

– Вкусно, – словно оправдываясь, пояснила подруга и добавила: – А можно мне еще? Вообще-то я к сладкому равнодушна, а тут так захотелось, что остановиться не могу.

Я улыбнулась и положила щедрый ломоть «Захера».

Подруга тут же подцепила вилкой шоколадную глазурь, отправила ее в рот и довольно зажмурилась.

– Обалденно. Рецептом поделишься? – не открывая глаз, спросила она, а я присмотрелась к ней внимательнее.

Инга изменилась. Не внешне, нет. Внутренне. Появилось в ней что-то новое. Женственное. Мягкое. Пушистое даже, если можно так сказать. В голове мелькнула догадка.

– Стас уже знает?

Инга посмотрела на меня, и я увидела в голубой глубине ровный теплый свет, который только подтвердил мои мысли.

– Ты о чем?

– О ребенке.

Подруга покраснела. Первый раз видела, чтобы Инга, которая всегда выглядела невозмутимой и уверенной в себе, так смутилась.

– Не знает, – после небольшой заминки, ответила она. – Если честно, я и сама пока не уверена.

Брягинцева отложила вилку и подперла рукой щеку.

– Тест делала?

– Нет. Может, обычная задержка, чего раньше времени суетиться?

Это вряд ли. Я была уверена, что не ошиблась. Беременную женщину глаза выдают, они меняются, как будто новая душа из них выглядывает.

Звонок телефона заставил Ингу отвлечься.

– Да, сынок, – торопливо ответила она. – Что? Уже приехали? Жди во дворе, никуда не уходи, я сейчас подъеду.

Торт оказался забыт, подруга быстро встала из-за стола.

– Мне бежать нужно, Ник, – сказала она, подхватывая сумку и выскакивая в коридор.

– Подожди, я Никитке тортика отрежу, – я быстро располовинила «Захер», упаковала в пластиковый контейнер и сунула его в пакет. – Вот, держи, – отдала его нетерпеливо переминающейся с ноги на ногу Инге.

– Спасибо, – не отказалась та, чмокнула меня в щеку и вылетела за дверь.

Я знала, почему она так торопится. Егор говорил, что Брягинцева не хотела, чтобы Никитка уезжал из Лога. Боялась, что с ним что-то случится.

Неудивительно после всего, что было.

Я сложила чашки в раковину, сполоснула их, убрала в шкаф и подошла к окну. Снег все так же сыпал с темнеющего на глазах неба. Вон какие сугробы намело! Я оперлась о подоконник и прижалась носом к стеклу, разглядывая двор. На душе было тихо и радостно. Все-таки хорошо, что Инга заглянула. Пообщалась с ней и сразу глупые сомнения и мысли ушли. И чего я разволновалась? Все у нас с Егором получится. Обязательно. Разве можно в этом сомневаться?

Калитка стукнула, и я увидела идущего по заметенной дорожке мужа.

– Гор!

Сердце радостно подпрыгнуло. Я рванула к двери и выскочила во двор.

– Ниша? Ты чего?

Голос мужа звучал взволнованно.

– Случилось что? – подхватывая меня на руки, спросил Егор.

От слегка колючей щеки пахло морозом и свежими опилками.

– Нет, – помотала головой и прижалась к бьющейся на шее венке.

– А чего выскочила? – хмыкнул Егор, укрывая меня полами дубленки и заглядывая в глаза.

– Соскучилась, – улыбнулась в ответ и потянулась к его губам. – Очень сильно.

Гор поцеловал меня, легко преодолел расстояние до дома, взбежал по ступенькам.

– И я соскучился, – тихо сказал муж, и в глазах его загорелся яркий янтарь.

Не спуская меня с рук, Егор скинул дубленку и пошел прямиком в спальню.

– Очень сильно, – повторил он мои слова, захлопывая за нами дверь.

Школьный двор был ярко освещен фонарями. В их желтом свете падающий с потемневшего неба снег казался похожим на цветы мимозы. Он был таким же пушистым и совсем не холодным. Или это у меня на душе потеплело? Как встретила сынку, так и отпустило, словно та бетонная плита, что с утра на сердце лежала, рассыпалась в прах.

– Как съездили? – повернулась я к Нику, выруливая со стоянки.

Снег повалил сильнее. Дворники замельтешили, растирая по стеклу налипающую белую кашу, зашумели, включились на полную мощность.

– Нормально, – ответил Никитка и тут же жалобно спросил: – Мам, а у тебя покушать ничего нет?

Узнаю своего ребенка!

– А вас что, не кормили?

– Кормили, но давно. Часа два назад. А пирожки мы с Линкой сразу съели. Я с ней поделился.

Я насмешливо покосилась на сына. Вряд ли худышка Ангелина, похожая на маленькую легкомысленную стрекозу, могла помочь моему проглоту уничтожить все припасы. Скорее уж, она без конца болтала, а Ник ел за двоих и слушал.

В школе Никита сидел с Колесниковой за одной партой, и я подозревала, что сынка тайно влюблен в свою соседку, правда, с расспросами к нему не лезла. Захочет, сам расскажет.

– На заднем сиденье сумка, баба Люба тебе бутерброды сделала, – сжалилась над своим волчонком.

– Круто!

Никитка отстегнул ремень, и его светлая макушка мелькнула между сиденьями.

Я с трудом удержалась, чтобы не провести ладонью по непослушным вихрам. Нельзя. Не любит сынка «телячьих нежностей», взрослым себя считает. Возле школы еле вытерпел, пока я его тискала. А мне так хотелось прижать ребенка к себе и не отпускать. Весь день как на иголках была, пока он по экскурсиям разъезжал.

– Музей понравился? – посмотрела на сына.

Тот уже снял крышку с контейнера и достал бутерброд. В салоне запахло ветчиной.

– Вау! То, что нужно! – не отвечая на мой вопрос, восторженно воскликнул Ник.

Вот же обжорка! За мясо родину продаст.

– В кармашке салфетки влажные, руки вытри, – одернула своего торопыгу.

– Ну, мам! – возмутился Никитка. – Я все время только и делаю, что руки мою. По пять раз на дню.

– А ешь ты сколько раз?

– Ну…

Ник задумался, вздохнул, а потом молча достал упаковку, вытер ладошки и взялся за бутер.

– Так что с музеем? – вернулась я к прежней теме. – Как впечатления?

– Наш лучше был, – откусив большой кусок, пробубнил Ник. – Тот огромный, и картин этих столько, что не запомнишь. У меня от них в голове все перемешалось.

Да, рановато Елена Витальевна малышей в Третьяковку повезла. Им бы в кино или в цирк, а не высоким искусством любоваться.

– Чадов с вами был?

– Ага. И трое охранников. Они с каким-то дяденькой на входе в музей столкнулись, тот тоже с охраной шел, только у него их человек восемь было. Все в черных костюмах и с рациями. Линка говорит, это потому, что он олигарх. И он так странно на меня смотрел…