Алиса Ростовцева - Предлагаю ничью [СИ]

Керимов молчал пару секунд, разглядывая меня с любопытсвом детектива Коломбо.

— И мама не отговорила тебя от переезда? Ты была у нее целый месяц, и она вот так легко тебе разрешила…

Вопрос Тимура был из серии «бросили ли вы пить по утрам водку?» Любой ответ выставил бы меня в неприглядном свете. Керимов, интересуясь реакцией моей мамы, талантливо выяснял, что со мной произошло в тот год.

— Вот что, Керимов, послушай. Моей маме меня не удалось отговорить. С чего ты решил, что она спокойно восприняла мое решение? Откуда такие сплетни?

— Я помню твою маму, — Тимур действительно ее помнит? Нонсенс! — Не думаю, что она бы так просто позволила тебе забить на учебу. А перевод в Москву… Неужели, она ничего не попыталась сделать?

— Она обо всем узнала по факту! — я вспылила, разозлившись на приставучесть Тимура. В его вопросах логики для меня не находилось. Обычным любопыством прикрыть такой интерес? Не верю! — И вообще, что тебе от меня нужно? Еще один вопрос о моей маме, и я решу, что моего присутствия в универе тебе не хватало! А мы оба знаем, что это совсем не так.

— Откуда это мы знаем? — Керимов изумился по-детски мило. Глаза округлил и приоткрыл рот.

— Соцсети. Знаешь о них, правда? Твои бесконечные сплетницы комментили каждый твой шаг!

— А ты, выходит, читала? Следила за мной удаленно?

Какого черта Тимур был настолько доволен открывшимся для него фактом?

— До ноября. Потом появились дела, и я…

— Удалила страницу.

Тимур даже это успел заметить?

— М-м. Да. Ты тоже за мной следил?

Я прикусила язык, чтобы не выдать рвущееся с губ «зачем». Ответ знать сейчас мне совсем не хотелось.

— Может быть, — Керимов обошелся без коронного «не обольщайся», скорее всего, за своей фразой скрывая тривиальные сплетни. Наверняка, кто-то из наших ему рассказал.

Отчего-то вдруг стало опять обидно. И ведь пару минут назад мне самой разговор с Тимуром казался вполне забавным. Я не злилась на Тима настолько, как хотела ему показать. Но при этом ощущение безысходности и тоски, преследующее меня весь вечер, почти исчезло. Лишь в тот момент, когда Тим заговорил о моем отъезде, очарование последних десяти минут быстро сошло на «нет».

К чему вообще вспоминать о прошлом, если впереди все та же дождливая хмарь?! Тусклая серость…

И осень.

Опять дурацкая осень.

— Почему мы все время говорим обо мне? — я хитро улыбнулась Тимуру, выдавая желание закрыть неприятную тему за любопытство и интерес к его жизни. — Расскажи о себе. Где ты сейчас? Чем занимаешься? Почему не остался в Энске?

Вопросы сыпались один за одним. Я, вряд ли, хотела знать ответы на каждый. Но, мечтая отвлечь и себя и Тимура от обсуждения моего переезда в Москву, я была готова устроить настоящее шоу. Быть в роли ведущей мне нравилось невероятно. А Тим пусть пока побудет под объективом камер.

Итак, мотор!

Керимов, будто в ответ на мои мысли, хмыкнул. Сверкнул глазами.

— Мне предложили работу, — буднично сообщил. — Одному из партнеров отца был нужен помощник в столице. Я согласился.

И все?!

Ну, нет. Так не бывает.

— И тебя так легко отпустили? — я вернула Тимуру вопрос о его семье. Что-то не клеилось у меня в этой истории с «я согласился». У Керимова есть еще и отец.

— Мне нужно набраться опыта, — Тим кивнул каким-то своим мыслям. — Да и отец одобрил эту идею.

— Одобрил? — я повторила слова Тимура, не сразу поняв, чем меня зацепил подобный ответ. Что-то такое было в глазах парня. То ли издевка, то ли неприкрытая горечь…

— История с Яной так сильно испортила ваши отношения с отцом?! — я изумленно взглянула на Тима, вдруг сделав единственно возможное и такое неочевидное предположение.

Керимов уставился на меня со смесью удивления и… тревоги?

Что?! Я раскрыла какую-то неприятную тайну? Коснулась больной темы? Или…

Ах да, Sorry, my darling.

Your little true love.

— Excuses-moi, это ваше с отцом дело, — я поторопилась расплыться в невинной улыбке. Куда я лезу, зачем мне все это нужно? Тимур, как и прежде, останется мне чужим.

Керимов, перехватив мой взгляд, слишком горящий неоправданным энтузиазмом замять неприятную тему, напрягся и сухо признался.

— Да, ты права. Мы поругались с отцом… Долгое время после этого вообще не общались. Так что считай, у меня было время подумать. Я пошел на вторую вышку и поступил в аспир.

Я задумчиво уставилась на стену за головой Тимура. Я откуда-то знала о том, что Тим занялся учебой. Кто-то же мне рассказал?

— Твой брат что-то такое мне говорил. Или, наверное, Аня. Я точно не помню.

Керимов после моих слов наградил меня еще одним удивленным взглядом. Кажется, мое равнодушие к очередной великой True love сильно его задело. Если б Керимов знал, как часто со Стасом мы обсуждали его интрижки…

М-да. Присутствием девушек в жизни мужчины меня больше не удивить. Всегда какая-нибудь «детка» будет крутиться рядом.

Задумавшись о Калугине я пропустила момент, когда Тим перехватил у меня инициативу.

— А почему ты сама никуда не пошла учиться? Наша профессия не профессия даже.

Снова Тим, а не я, задавал такие вопросы, от которых хотелось спрятаться под одеялом, нахлобучив сверху подушку. Чтобы отвлечься от невеселых мыслей я именно этим и занялась. То ли дурачась, то ли пряча кривую улыбку, уткнулась лбом в живот парня.

— Уууу… Умеешь же ты прицепиться! Какой смысл в учебе? Скажи мне!

Я строила из себя дуру-блондинку. Со времен общения с Ником эта роль выходила у меня на «ура». Пусть Керимов будет уверен в том, что я неожиданно поглупела. А правда о том, что творится у меня на душе, точно ему не нужна.

Да и как прозвучит для Тимура признание в том, что пять лет назад мне было не до учебы? Жизнь в столице тогда не была простой. Я вспомнила вдруг, как выживала в Москве первое время. И не от хорошего положения дел я учавствовала в съемках и занималась стриптизом с Флеймом. Чтобы найти деньги, я не могла учиться еще три года. Не было времени. Не было сил. И не было… Тима.

После отъезда из Энска прежняя гонка вдруг потеряла смысл.

Керимов исчез с моего горизонта, и оказалось, что я сама ничего не хочу. Тогда много лет назад он был абсолютно прав. «Без этой войны ты ничего не стоишь», как-то в порыве ссоры мне заявил Тимур. Так и есть. Она стала моим смыслом жизни на многие годы. Но, как только вечный противник растворился в туманной дали, мое сражение перестало быть актуальным. И нужным кому-то. Кому-то еще, кроме меня.

А может быть даже мне. Оружие было спрятано в дальний угол. Но, вряд ли, от этого что-то всерьез изменилось. Мирная жизнь была мне совсем незнакома. Я больше не чувствовала себя живой. Живой настолько, чтобы к чему-то стремиться. Марр, еще в ту пору, когда мы с ней общались, сказала, что я превратилась в бесплотный дух. Равнодушный, пустой и «как бы почти мертвый».