Кэти Эванс - Раунд 1. Любовный нокаут

– Сегодня ты моя.

У меня вырвался невольный прерывистый стон. А он обхватил мое лицо своими огромными руками, заставляющими меня чувствовать себя крошечной и хрупкой, и вновь овладел моим ртом. На этот раз его поцелуй оказался медленным и нежным, таким, словно я была для него самой большой драгоценностью в жизни.

– Сегодня ты моя .

Он снова посмотрел на меня глазами, исполненными желания. Кажется, я кивнула ему в знак согласия, так как не могла произнести ни слова, но возбуждение не придавало мне уверенности ни в чем. Я дрожала как в лихорадке, ноги подкашивались, и каждая клеточка моего тела кричала от вожделения, потому что я хотела его сейчас. Я безумно хотела его.

– Реми, я хочу тебя, возьми меня! – прокричала какая-то женщина, но он не обратил на нее внимания. Для него сейчас никого не существовало.

Никого, кроме меня.

Его глаза потемнели от возбуждения, он провел подушечками больших мозолистых пальцев по моим щекам вверх, затем широко развел пальцы над моей головой, целуя меня снова и снова, – наши рты, горячие и влажные, жаждущие и тревожные, сливались снова и снова. Я вцепилась в его мягкую серую футболку, умирая от неописуемых ощущений. Мне было совершенно все равно, что на нас кто-то смотрит, я не обращала внимания на пошлости, которые выкрикивали вокруг нас. Я не понимала, как сильно хочу, как нуждаюсь во всем этом, пока не оказалась полностью во власти его настойчивого сексуального рта, пожирающего взгляда его глаз, заставляющего меня чувствовать себя единственной женщиной в его жизни.

– Тащи ее в свою комнату, Тэйт! – закричал кто-то. Но он, кажется, не слышал, поглощенный мной.

Защищая меня от всех своими сильными руками, он оттянул мне волосы назад, его губы щекотали голую кожу вдоль выреза блузки, а пальцы скользили вверх по моей шее, когда он снова уткнулся носом мне в ухо и прошептал:

– Моя. Сегодня ночью.

– Ты тоже. Мой. – Я обхватила ладонями его подбородок и вглядывалась в его потемневшие глаза, когда внезапно его оторвали от меня четверо мужчин и принялись качать на руках, снова и снова подбрасывая в воздух.

– Реми, Реми… – скандировали они, раскачивая его в унисон.

Радостный смех переполнял меня, словно пузырьки счастья пенились и лопались у меня в груди. Как же я радовалась сейчас за него. Я была счастлива.

Пит и Райли наблюдали за этой сценой с такими несчастными, скорбными лицами, что казалось, они присутствуют не на торжестве, а на похоронах.

– Веселее, ребята! – сказала я им со смехом, подходя ближе. Думаю, оба моих деда обычно веселятся лучше, чем эти двое. Но они только покачали мне в ответ головами и выглядели при этом мрачнее тучи.

– Он опять летит с катушек, – пробормотал Пит, обращаясь в основном к Райли.

– Вижу, старик. Вот дерьмо.

– Да, черт возьми! – Пит провел рукой по своим кудрям. – Неужели это я спровоцировал всю эту вечеринку? Где были мои мозги?

– Приготовься к аварийной посадке, – туманно ответил Райли и, не говоря больше ни слова, пошел прочь по коридору, качая головой из стороны в сторону.

Я ничего не поняла, но меня охватило беспокойство.

– Что случилось? – нервно спросила я, обернувшись к Питу.

– Ничего. Пока ничего. – Он посмотрел на часы, потом на Реми, которого поклонники потащили назад к бару. – Но если что-то пойдет не так, как ему захочется, тогда у нас будут неприятности. Большие неприятности. Очень большие.

Оглядевшись вокруг, я видела только улыбки и смех, а из колонок нашего люкса вырывалась сумасшедшая рок-музыка с плеера Реми. Я действительно не понимала, о чем беспокоились эти двое. Все хорошо проводили время, а Ремингтон в последнее время работал так усердно, как никто, из всех, кого я когда-либо знала. Он заслуживал того, чтобы немного расслабиться. Да, он сейчас немного перевозбужден, но он очевидно получил невероятный кайф от боя, и это добавило остроты нашим чувствам. Тем, которые в течение многих недель заставляли нас с ним чувствовать себя подобно свернутым в узел голодным кобрам.

Весь сегодняшний день, когда мы поднялись наверх, чтобы разобрать чемоданы в нашем люксе, спустились на ланч с командой, и потом, когда он готовился к бою, – все это время, каждое мгновение, мы жадно искали друг друга взглядами, и едва только наши глаза встречались, искры летели с такой силой, что страстное желание впивалось в мое тело, как удары хлыста. И даже прямо перед боем, когда он повернулся, чтобы посмотреть на меня, в его голубых глазах горела ненасытная жажда обладания. Я знала, что он чувствует тот же голод, что и я сейчас, в ожидании и лихорадочном предвкушении ночи. Мое тело гудело от возбуждения, и я знала, что и Ремингтон после сегодняшних потрясающих боев весь вибрировал как сумасшедший. Он был взвинчен до предела и полон ожиданий.

Его энергия сегодня вечером была так сильна, что буквально притягивала каждую клеточку моего тела, заставляя меня по-женски ощущать его невероятную мужественность.

Я стояла поодаль и смотрела, как он наливает текилу у стойки бара, а стоящая рядом эффектная блондинка выжимает лимонный сок на свою грудь в глубоком декольте и добавляет туда же капельку соли. Затем она засунула рюмку прямо между сисек, сжала их, приподнимая, и дернула Реми за запястье с призывным жестом. Ревность скрутила все мои внутренности так, что я едва могла дышать, и отпустила меня только тогда, когда Реми с громким, по-мужски грубоватым смехом схватил ближайшего к нему мужчину и прижал лицом к ее груди, а затем взял со стойки две только что налитые рюмки и направился ко мне.

Его глаза встретились с моими, и взгляд стал таким же темным и неистовым, как трепет в моей груди. Похоже, он не хотел сегодня общаться ни с кем, кроме меня, и это чуть не сбило меня с ног. Я ощутила, как меня пронизывает ток от промежности до макушки.

Он подошел, держа в одной руке рюмки, в другой – солонку и лайм.

– Иди ко мне, – сказал он хрипло, но нежно, ставя рюмки на консоль у входа.

Он подхватил дольку лайма губами и наклонил ко мне голову, чтобы передать ее мне. Я приоткрыла рот, и мне на язык капнул сок прямо из его рта, а он выплюнул лайм и вместо него просунул мне в рот свой язык, глухо застонав при этом. Я застонала в ответ, мы замерли, целуя и облизывая друг друга, пока он снова со стоном не отступил назад, чтобы вручить мне рюмку.

Я никогда не напивалась с кем-нибудь на пару и вдруг поняла – я рада тому, что пью именно с ним. Безрассудная веселость растекалась по моим венам. Я почувствовала себя порочной и развязной, готовой делать все, чего никогда еще не делала.

Взяв рюмку, я влила в себя текилу и почувствовала, как она прожигает мне горло, а когда Реми снова протянул мне лайм, я чуть с ума не сошла от восторга.