Кэти Эванс - Раунд 1. Любовный нокаут

Глядя на него и повторяя за ним его действия, я взяла дольку лайма в рот, а он наклонился ко мне, приник к моим губам и начал высасывать из моего рта сок. И когда он выдернул кусочек лайма и заменил его своим языком, я не сдержалась и громко застонала. Желание вновь пронзило меня, я больше не могла сдерживаться и обвила руками его шею.

Пустые рюмки упали на пол, он обхватил ладонями мою задницу, прижал к консоли, втиснулся между моих ног и с бешеным напором засунул язык мне в рот. Я чувствовала его мощное тело, его твердый член, прижимающийся к моим бедрам, но внезапно меня пронзило ощущение безрассудного, безысходного отчаяния, почудившегося мне в этих его движениях.

– Как же ты хорошо пахнешь… – пробормотал он мне в ухо, обдавая горячим дыханием. Он еще сильнее сжал мне бедра и начал тереться о меня. Между тем его влажные губы прокладывали дорожку поцелуев вниз от моего виска к подбородку, ловя лихорадочное дрожание моих губ.

– Я хочу тебя прямо сейчас. Не могу дождаться, когда мы окажемся одни. Как бы ты хотела это сделать, Брук? Грубо? Быстро?

– По-любому, как тебе хочется, – пробормотала я, опьяненная ощущением его сильных рук на своем теле, его рта, затвердевшего члена, прижимающегося к моему лобку через несколько слоев одежды. Я подумала, что мои слова напомнили ему песню, которую я нашла для него в самолете, потому что он громко застонал и слегка прикусил мою нижнюю губу.

– Подожди здесь, моя маленькая бомбочка, – сказал он и, оставив меня, вернулся к бару.

У нас был второй заход на выпивку, а затем он ушел на третий и четвертый раунды, и после этого я почувствовала, что совершенно опьянела. Я никогда по-настоящему не напивалась раньше и не думаю, что мой организм вообще приспособлен к такому. Когда он отправился на пятый круг, я с глупой улыбкой смотрела ему вслед, и все кружилось у меня перед глазами. Несколько человек снова схватили его, подняли на руки и принялись качать с возгласами «Кто этот человек? Кто этот человек?»

– Можете поспорить на свои задницы, что это я, придурки!

Они поставили его на ноги у стойки бара и снова начали орать, пододвигая к нему огромный стакан пива, а затем принялись скандировать, ударяя кулаками по гранитной столешнице: «Ре-минг-тон! Ре-минг-тон! Ре-минг-тон!

– Остыньте, ребята, – обратился к ним Пит, подходя ближе и пытаясь успокоить не в меру разгорячившихся фанатов.

– Кто, черт возьми, этот ботаник? – спросил один бородач, и Реми схватил его за грудки, приподнял и прижал к стене с такой легкостью, словно тот весил не больше щенка.

– Он мой брат, жаба ты этакая. Прояви хоть какое-то гребаное уважение.

– Успокойся, парень, я только спросил!

Реми швырнул его на пол и отправился к стойке за нашей текилой.

Я знала, что он собирался вернуться ко мне с новой порцией выпивки, но люди продолжали задерживать его, и мой желудок начал подавать тревожные сигналы. Я не чувствовала языка, меня затошнило, а потом поняла, что мне нужно срочно в туалет.

Прикрывая рот рукой, я бросилась в ближайшую ванную комнату в маленькой спальне, игнорируя парочку, целующуюся на кровати. Ворвавшись в ванную, я захлопнула и заперла за собой дверь, упала на колени перед унитазом, и едва успела откинуть волосы и поднять крышку, как меня вывернуло наизнанку.

Через пять минут я все еще торчала в ванной и, задыхаясь, подумала, что это и есть моя частная печальная вечеринка. И она начинается прямо здесь.

О боже! Мой бедный живот. Моя несчастная печень. И бедная я. Какое счастье, что в подростковом возрасте я увлекалась бегом, а не выпивкой! Не могу поверить, что Мелани нравится ЭТО. Я застонала от боли и отвращения, когда тошнота вновь начала подступать к горлу. Я снова опустила голову к унитазу, содрогаясь от спазмов и извергая из себя все выпитое и съеденное этим вечером.

Наконец я решила, что больше ничего уже не смогу из себя исторгнуть, все расплывалось у меня перед глазами, и отчаянно кружилась голова. Я ополоснула рот и принялась искать витамины в своей сумке, которую заранее оставила тут на случай, если мне не захочется делить ванную с Ремингтоном. Теперь я могла только порадоваться своей предусмотрительности, так как боялась, что могу провести всю ночь в обнимку с унитазом. Я нашла смесь витаминов В и С, бросила в стакан и подумала, что неплохо было бы выпить воды, но мне лень было тащиться куда-то за ней, вместо этого я спустила воду в унитаз в третий раз, закрыла крышку и прижалась к ней лбом, чтобы меня снова не затошнило. Затем достала телефон и написала Мел:

Все зашибись! Пьяная в стельку! Но я собираюсь трахнуть Реми, если выживу после восьми рюмок текилы!

Потом я, кажется, задремала.

Когда я пришла в себя, у меня стучало в висках, а из президентского номера раздавался оглушительный шум. У меня хватило здравого смысла прополоскать рот, расчесать спутанные волосы и умыться. Приведя себя в относительный порядок, я выглянула в спальню, но влюбленных на кровати уже не было, и я прошла в гостиную, туда, где что-то гремело, звенело, раздавались громкие вопли – словом, царило настоящее светопреставление.

Застыв на пороге и недоверчиво моргая, я с недоумением разглядывала открывшуюся передо мной картину. Я не знала, что произошло, но что-то определенно случилось. Повсюду валялись перья из разорванных подушек. На полу под ногами блестели и позвякивали осколки стекла, когда я пошла вперед. Люди метались по комнате, налетали друг на друга, толкались, то ли пьяные, то ли в состоянии паники, пытаясь спастись от чего-то. И тут я увидела его.

Ремингтон, Рип Тейт, самый сексуальный мужчина на свете, крушил все на своем пути и кричал во всю глотку: «Какого хрена ты ей рассказал про меня? Где она, черт возьми?» А Пит без пиджака и галстука отчаянно пытался его утихомирить. Не обращая на него никакого внимания, Реми швырнул хрустальный графин об стену. Тот с фантастическим грохотом и звоном разлетелся на множество осколков, а люди вокруг завопили еще громче, кто от страха, кто от пьяного восторга, в то время как Райли отчаянно пытался выпроводить всех из открытых настежь дверей президентского номера.

Мое опьянение мгновенно прошло или, по крайней мере, уменьшилось процентов на пятьдесят, и я почувствовала себя почти полностью трезвой от шока. Я бросилась в толпу и начала расталкивать и распихивать присутствующих, подгоняя их к дверям.

– Вон, все вон, вон, вон! – пронзительно визжала я словно баньши.

Реми услышал мой голос, резко обернулся и увидел меня. В его глазах вспыхнуло диковатое выражение, он отшвырнул лампу, которую держал в руках – она разбилась с громким взрывом позади него, – а затем бросился ко мне. Но Пит снова схватил его, отчаянно дергая за руку.