Марина Светлая - Поскольку я живу

Молчание, протянувшееся в ответ среди сотен мобильных сетей, оборвалось приглушенным, как сквозь слезы, вопросом:

- А ты не любишь Лёню?

- Вряд ли то, что я чувствую, называется любовью.

- Это же твой сын… твой… Ты же не кошка…

- Стас позаботится о нем лучше меня, - отрезала Полька.

Мать снова замолчала. На этот раз пауза была короткой. Обжигающе холодной.

- Когда-нибудь, когда у тебя останутся только воспоминания, ты поймешь, что сейчас ошибаешься.

- Ты прожила свою жизнь без ошибок? – резко бросила Полина.

- С ошибкой, - выпалила мать. И отключилась.

Полина некоторое время повертела замолчавшую трубку в руках. С тех пор, как она осела в Киеве и развод со Штофелем был окончательно оформлен, их разговоры с Татьяной Витальевной так или иначе сводились к одному знаменателю.

- Кошка так кошка, - пожала плечами Полька и отбросила телефон в сторону. Были дела поважнее. Прогнать вечернюю программу. Днем встретить Лельку – а значит, вычеркнуть часа три из суток. Потом останется время лишь почистить перья и выдохнуть перед концертом.

Играла уверенно, но долго и вдумчиво. А когда добралась до Листа, неожиданно вспомнила Аристарха. Почти видела ехидную профессорскую физиономию, с которой он вслушивался в каждый звук, извлекаемый ею из инструмента, с тем чтобы потом высказывать обо всех допущенных ошибках, или поглядывал на часы, сверяя свой внутренний метроном и темп, взятый Полиной. А потом цокал языком: «Ц-ц-ц, Зорина, помедленнее, это вам не ваши танцульки».

Но ничто, кроме музыки, звучавшей в квартире на одиннадцатом этаже, не имело значения. По?лины пальцы легко и вдохновенно извлекали торжественные, чуть насмешливые аккорды, сменяющиеся трепетной певучей мелодий, когда она нежно касалась клавиш. Ни с чем несравнимое чувство наполняло ее, едва рояль послушно отзывался на каждое такое касание, и придавало сил возвращаться к повседневному. К будням. В мирное течение жизни, застрахованной от падений.

Актуальная повседневность заключалась в Лёлькином приезде и в необходимости ехать через полгорода. Потому в нужное время Полина стояла на перроне, пряча подбородок в объемный снуд, а руки – в карманы теплой куртки, пока поезд, посвистывая вдалеке, подбирался к вокзалу.

Павлинова вынырнула из вагона, сияя белизной платиновых химических кудряшек, облаком венчавших ее буйную головушку, и впечатляя объемом сумки, которая совсем не походила на характеристику «я на выходные погулять». Соскользнув в своих кроссовках на плитку, которая покрывала платформу, она взглянула на лучшую подругу, широко улыбнулась и нацепила на нос очки от солнца, затерявшиеся до этого в белоснежных патлах.

- Я приехала! – проинформировала она Полину, чуть козырнув.

- Наблюдаю, - вскинув брови, та рассматривала не подругу, а ее багаж. – Там Клавка?

- Не. Пока с бабушкой. Передает тебе привет и открытку, сделанную собственными руками. Им там в школе задали сделать для мамаш, а она увлеклась – всем налепила. Повезло, что цветная бумага закончилась, иначе решила бы одарить соседок.

- Спасибо, - кивнула Полька и поежилась под холодным еще солнцем. – Пошли?

- Ага, - Лёлька снова ухватилась за свою сумку, - ты машину далеко поставила?

- Не очень, - Полина потянулась к одной из ручек. – Что ты там прешь, если не Клавку контрабандой?

- Клавка такая корова вымахала, в чемодан не влезет! – отрезала Павлинова и глянула на подругу. – А там… одежда кое-какая, обувь, фен, полотенце. Подарки из родного города. Куртку взяла полегче еще, вдруг потеплеет… б-быстро.

- Насколько быстро?

- Ну мало ли… весна же… не успеешь оглянуться, и…

- А если серьезно?

Павлинова остановилась и воровато глянула исподлобья на Полину. После чего виновато опустила взгляд. Плитка перрона выглядела чуть более умиротворяющей, чем опасно посверкивающие глаза подруги.

- Я позавчера с работы уволилась. Меня Гурин домогался. А он женат глубоко, до самых печенок. В общем, по согласию сторон, чтоб я шум не поднимала… А я, мелкая, задолбалась жить от сезона до сезона. И перебиваться черт знает чем. Хочу попробовать здесь, а?

Пока Лёлька толкала речь в свое оправдание, они дошли до машины. Полина открыла багажник, куда они дружно впихнули сумку и села в салон. Когда рядом устроилась и подружка, она, наконец, тоже подала голос.

- А у меня ты благословения спрашиваешь?

- И это тоже, - обреченно кивнула Лёля и сокрушенно опустила свою буйную пушистую голову. – Я обязательно что-нибудь найду и что-то придумаю – я всегда что-то придумываю. Но мне хоть пару недель перекантоваться бы где? Максимум месяц. А у тебя Штофелевская квартира большая, я где-нибудь затеряюсь и не буду мешать. И вообще, здорово бы было пожить вместе, хоть наобщаемся, а? Сто лет не виделись по-человечески.

- Не уверена, что при моем графике и твоих придумках нам будет, когда общаться, - отозвалась Полина. – Поэтому поедем в гостиницу.

Лёлькины брови, намеченные сейчас пудровым татуажем и доведенные до совершенства карандашом, подлетели вверх. Челюсть же напротив – отвисла. Несколько секунд она лупала глазами, в которых отражалась титаническая работа мысли, после чего сказала:

- Ты мужика завела, что ли? Штофель в курсе?

- А почему он должен быть в курсе? – с усмешкой поинтересовалась Полина.

- Еще хату отберет… или чего придумает… Ну ты как маленькая! Бывшие мужья, знаешь, какие мстительные бывают!

- Ты откуда знаешь?

- Телевизор смотрю, - нехотя крякнула Лёлька, но тут же переключилась: - А ты это… давай, стрелки не переводи! Ты не одна живешь?

- Живу я одна. И дальше хочу жить одна.

- Ну так я ж не навсегда! Работу найду и съеду. Полька, ну пожалуйста! У меня и денег на гостиницу маловато!

- Я заплачу?, - жестко ответила Полина. – Но сейчас я слишком не готова делить свое собственное пространство с кем бы то ни было. А ты слишком фейерверк, чтобы пустить тебя в мое жилище.

- Ты серьезно? – опешила Лёлька.

- Абсолютно. И если бы не рассказывала мне сказки про праздники, то знала бы об этом еще на прошлой неделе.

Собственно, на настоящий момент это была основная По?лина позиция – никого не пускать ни на свою территорию, ни в свою жизнь. Ей тоже нужна была своя нора, в которой никому нет места, кроме нее.

- Это были не сказки, - насупилась Лёля, взгляд ее при этом сделался совершенно потерянным. – Я правда до позавчера собиралась просто погулять пару дней по столице и тебя повидать… Обратный билет сдала за пару часов до поезда… Я Гурину по яйцам вмазала, куда мне было оставаться?

- Не буянь, в хостел я тебя не отправлю, - Полька рассмеялась. – И, если захочешь, обещаю вывезти на природу.

- Значит, я не совсем в изгнании? Мы будем видеться?