Риша Вольная - Одна из тысячи звёзд

Надеюсь, мой голос и выражение лица выглядят достаточно убедительными и серьезными, так как внутри я таю, как шоколад на солнце.

– Значит, ты отказываешься меня лечить ? – Даниил в несколько шагов оказывается рядом со мной, совсем близко.

В нос ударяет запах его парфюма– морской с цитрусовыми нотками, я, глубоко вдохнув, задерживаю дыхание.

Я по жизни «парфюмер», обоняние у меня прекрасное. В свое время мать хотела отправить меня учиться на сомелье *дегустатор вин* или в парижскую школу парфюмерии, косметики и ароматных веществ. Ужас, более бесполезного занятия она не могла для меня придумать. Поэтому запахи людей я запоминала с первого раза, и могла потом с закрытыми глазами найти их носителей. От запахов я получала эстетическое удовольствие, а запах Даниила сводил с ума мои рецепторы.

Этот мужчина вообще заставлял меня сильно нервничать. Когда он, слегка наклонившись, оперся руками на подоконник позади меня, тем самым окружив собой, я вздрогнула и поняла, что проиграла. Мое лицо было в нескольких сантиметрах от его мощной груди, которую футболка только подчеркивала. Я была в рабочих балетках, поэтому моя голова ему даже до плеча не доходила, я чувствовала себя маленьким гномиком перед Великаном, очень сексуальным.

–Может, все– таки осмотришь меня? -тихо шепнул на ушко.

Мои гормоны официально сошли с ума. Вот прям сегодня найду мужика, а то вон скоро кидаться на людей буду. Сегодня вечером вечеринка с Алисой, надо будет хорошенько оторваться.

Сосредоточилась на чашке, которую держала побелевшими от напряжения пальцами. Так, тараканов по норкам, гормоны под замок и вперед. Все той же чашкой попыталась отодвинуть мужчину от себя. Ага, прям как перышком скалу решила подвинуть.

– Вы нарушаете мое личное пространство! – провозгласила я. Мхх, этот тихий шелест точно мой голос?! Ответ получила незамедлительно.

–Селина, если не перестанешь мне выкать, я не только твое личное пространство нарушу, но и статью по неприкосновенности! – все также хрипло мне на ушко.

Я хмыкнула, вот гаденыш озабоченный. Злость на мои бешеные гормоны придала мне моральных сил.

–Медвежонок, отойди по-хорошему! – уже громче прошипела я.

Даниил резко дернулся, ага, видать, прозвище по нервам скользнуло, и отошел на пару шагов.

На расстоянии от его тела и запаха мои мозги включились.

–Не надо меня так называть, – я посмотрела на него, глаза слегка прищурены, челюсти плотно сжаты. Не нравится ему, не называть. Ага, может, ему арию еще спеть, чтоб совсем расслабился.

–Мне тоже не нравится делать то, что мне не хочется! Но.. Присаживайся на кушетку, – кивнула головой в сторону, указав направление. Раньше начну, раньше закончу.

Парень, окинув меня недобрым взглядом, двинулся к кушетке, а я, избавившись от проклятой чашки, пошла следом. Чашку эту выкину на фиг, прям в окно.

Надела перчатки так, чтоб заодно не почувствовать тепла кожи этого верзилы.

Бегло осмотрев и выполнив с ним несколько диагностических тестов сидя, лежа и стоя, не выявила каких-то отклонений. Выбросив перчатки, поскорее присела за стол подальше от этого горячего парня.

Даниил был таким послушным, что хотела заставить его попрыгать зайчиком, потом похлопать себя по животу и погладить по голове, но удержалась. Если этот «зайчик» впадет в бешенство, то сделает из меня "морковку". Пока издевалась во время осмотра, точно убедилась, что надо что-то делать с уровнем бешенства гормонов, так как пульс скачет и дыхание неровное. Такими темпами сама начну лечиться. Приняв окончательное решение, немного успокоилась и стала писать обследование для Медвежонка.

Даниил.

Никогда в своей жизни не думал, что какая-то пигалица сможет вызвать у меня приступ зубной боли и влечения одновременно. Как только ее потрясающие глаза встретились с моими, что-то внутри меня дрогнуло и сломалось. Я точно понял, что покоя мне не будет, и не ошибся. Запах и тепло ее маленького тела возбуждали так, что пока мы стояли у окна, я упорно боролся с желанием усадить эту засранку на окно и, раздвинув ее бедра, узнать, как сильно она меня хочет. А она точно меня хочет, но хрен, когда это признает.

За время осмотра мысль о том, что девушку надо связать и трахнуть, возникала все чаще. Но моя голова еще пока соображала. Такая, как Селя, точно отомстит. Кроха явно фантазией не обделена, а мне остаться без яиц не хотелось, от слова совсем.

На расстоянии от нее я вдруг вспомнил основную цель своего визита. Уселся на кушетке поудобнее.

–Селина, я хотел бы кое– что с тобой обсудить. – начал я издалека. Артем мне обещал, что скажет ей сам, но чувствую нутром, что девушка не в курсе событий.

–Мне нечего с тобой обсуждать, рекомендации сейчас напишу, а дальше свободен! И желательно больше не встречаться.

Ну, вот начинается! Она меня снова посылает, хоть и вежливо, но судя по тону ее голоса – хочет послать глубоко и надолго.

–Селина, не надо забываться, с кем разговариваешь! – напомнил я. Девушка резко вскинула голову, перестав писать.

–А с кем я разговариваю? С дебилом, который, не успев очухаться от ран, сразу предлагает меня тр… отблагодарить особым способом?

–Ну, Крошка, не сердись! Мое предложение все еще в силе! Хоть сейчас, я вполне теперь боеспособен, – предложил ей, наблюдая, как от моих слов она заводится за одну секунду. В гневе она еще сексуальнее: розовые щечки, припухлые губки плотно сжаты и глаза просто пронизывают своим серебром. Мать вашу, я прям поэтом становлюсь.

Селина осторожно встала из-за стола, медленно подошла ко мне. Я понял, еще одно слово, произнесенное из моих уст, и она взорвется, но упорно сидел на краю кушетки и гнул свою линию.

–Ну, Кроха, давай! Не ломайся, ты не пожалеешь! Ты меня вполне заводишь. Хочешь почувствовать? – приподняв бровь, спросил я. В паху и правда было довольно напряжено.

–Ах ты, козлина озабоченная! – прошипела она мне прямо в лицо.– Гоблин недоделанный, принц, мать его, нашелся. Я тебе уже один вариант предлагала, куда ты можешь засунуть свое гоблинское хозяйство. Так что можешь повторить.

Я, придержав ее за руки, наклонился к ней ближе и, слегка проведя губами по краю маленького и аккуратного ушка, прошептал.

–Крошка, отшлепаю!

Девушка сначала напряглась, а затем дернулась всем телом, пытаясь освободить свои кисти из моего захвата.

–Отпусти мои руки, Медвежонок! Немедленно, – глухо прорычала она.

–Мне не нравятся прозвища, я уже говорил. А я не люблю повторяться.

–Не лапай меня, и я подумаю насчет прозвищ. А лучше исчезни, желательно прямо сейчас, пока я тебе лоботомию не сделала. – снова прорычала она низким, почти грудным голосом.

Я ее отпустил, и она в ту же секунду отскочила подальше от меня.