Эмма Джеральд - Бархатный сезон

–Что происходит? –мой шепот полон отчаяния.

Черт! Каждый волосок на моем теле становится дыбом. Меня еще никогда ничто так не страшило, как вдруг наступившая вокруг тишина. Я посмотрел на кроватку, Матвей все еще спал, но сердце мое было не спокойно. Уставившись в одну точку, я пытался распознать какой-то намек в жутком молчании по ту сторону телефона.

–Пожалуйста, говори со мной. –запускаю пальцы в волосы в безнадежной попытке успокоить свои нервы.

–Мика… что б тебя! –со злостью ударяю себя по колену и вскакиваю на ноги.

Хватаюсь рукой за шею, меряю маленькую комнатку шагами, зажав в руке телефон, словно это граната без чеки. Мика знает, как я отреагирую, а значит случилось что-то серьезное. И меня бесит, что сейчас от меня ничего не зависит. Перестав метаться от одной стены к другой, я тупо смотрю на экран телефона. Раньше я хотя бы слышал ее дыхание, теперь – ничего. Может она отключилась? Звучит как-то двусмысленно. Стоит ли мне позвонить в скорую? А какой номер скорой во Франции? Твою мать!

–Любимая моя, родная ответь. –понимаю, что скорее всего говорю с пустотой, но сдаваться не собираюсь.

Мне становится тесно в четырех стенах детской комнаты. Неизвестность сводит с ума. Правду говорят, что ждать и догонять – самое сложное. Чувствую, как ярость закипает во мне, пальцы сами смыкаются вокруг волос, и тянут со всей силы. Собираю остатки разума в кулак, и борясь с желанием разбить телефон о стену, предпринимаю очередную попытку связаться с женой.

–Мика! –шиплю я сквозь стиснутые зубы.

Мне бы хотелось крикнуть так сильно, чтобы мой голос раскатом грома отозвался у нее в голове. Уже не надеясь услышать что-то в ответ, вдруг слышится глубокий вдох, будто она была под водой и, наконец вынырнула.

–Я…я здесь. –слабо бормочет она.

От ее мягкого нежного голоса не осталось и следа, но все же это ее голос. Возведя глаза к потолку, облегченно вздыхаю, потирая пальцами переносицу.

–Ты в порядке?

Я мог бы спросить все что угодно, вопросы роем теснятся в моей голове, но забота о ней всегда идет на первом месте.

–Да, я в норме. –отвечает она, будто проглатывая слезы.

Это все, что мне нужно было услышать. Прежде чем понимаю, что делаю, нажимаю на сенсорном экране мобильного кнопку с красной трубкой. Подхожу к окну, сжимая руку в кулак, ногти с силой вонзаются в кожу. Смотрю на верхушки деревьев, колышущиеся из стороны в сторону. Мне необходимо успокоиться, если я не хочу наговорить лишнего. Собравшись с мыслями, набираю Мику снова, на экране появляется ее фотография: она обнимает себя за плечи и обиженно надувает губки. Обычно у меня прорезается улыбка, глядя на это фото, но сейчас мне совсем не весело. Мне хочется взять ее за шкирку и выпороть, как сидорову козу. Пока я думаю об этом, она, о чудо, отвечает мне, и все мое спокойствие, малую часть которого мне удалось восстановить, улетучивается.

–Ты нормальная? Не отвечать на мой вопрос в десятый раз, и слышать твои всхлипы в ответ? Я не знал, что думать.

О, я просто в бешенстве! Хорошо, что Мики сейчас нет рядом, иначе все было бы сложнее. Адреналин смешиваясь с кровью, растекается по всему моему организму. Мне необходимо что-нибудь ударить, для этого вполне подойдет кусок мяса или же боксерская груша. За неимением ни того, ни другого под рукой, я использую спинку кресла.

–Прости, я…задумалась.

Она шмыгает носом.

–Задумалась? О чем? –спрашиваю я резче, чем хотел. Надеюсь, я не разбудил сына.

–Пожалуйста, можешь говорить по тише?

У меня едва глаза из орбит не вылезли.

–По тише…? –начинаю я заводится, но обрываюсь на полуслове.

Матвей ворочается в кроватке, хрипло похныкивая, выражая протест против моих громких возгласов. Замираю на месте, и даже не дышу. Мысленно отсчитываю секунды, и дойдя до десяти, комната вновь наполняется глубоким и частым дыханием. Медленно пересекаю комнату, и закрываю за собой дверь. Уже в коридоре могу наконец выдохнуть. Будто прошел через минное поле. Пока все спокойно, но скоро этот снаряд взорвется. И хотелось бы, чтобы это произошло после того, как я разберусь кое с кем.

–Ты не отвечала мне по меньшей мере минут пять, я весь поседел, теряясь в догадках что происходит. Тебе повезло, что я удержался и не сорвался в аэропорт, тогда бы тебя точно ничто не спасло от моего гнева. И теперь, мне кажется я имею право знать на что ты там задумалась.

Я говорю шепотом, и это не передает всех эмоций моего голоса, но все равно получается убедительно.

–Я сказала, что мать, оставившая своего ребенка не может ею считаться. Но, если подумать я являюсь такой же. Я оставила своего мальчика, и уехала в другую страну, гонясь за карьерой.

У меня нет слов. Стою с раскрытым ртом, пытаясь переварить услышанное. Мика плачет, и желание устроить ей взбучку моментально пропадает. Ненавижу, когда кто-то начинает «жевать сопли», но только не с этой женщиной. Ее приглушенные рыдания, словно кинжалом ранят сердце.

–Да, ты точно ненормальная. –на выдохе говорю я.

Мика уже не ревет белугой, и я тоже успокаиваюсь. На душе постепенно светлеет, в голосе появляется легкость.

–Ты замечательная мать, слышишь? Лучше всех вместе взятых, даже той, что считается моей по крови. Только не говори ей этого. Наш сын вырастет, скажет тебе это еще не один раз, а пока я буду говорить вместо него, чтобы ты не выдумывала неизвестно что. Да, согласен, семья – главное в жизни. Раньше я не относился к этому серьезно, пока у меня не появилась ты, а потом сын. Но и о себе забывать не стоит. У каждого человека своя цель. Твоя – стать частью модельного бизнеса. И ты уже столько для этого сделала. Многие ради карьеры жертвуют семьей. Еще реже встречаются те, которым удается это совмещать. И ты одна из них. Ты, как сейчас говорят: героиня нашего времени. Не смей думать о себе, как о недостойной матери. Думаешь Матвей будет счастлив, когда вырастет и узнает, что своим появлением загубил твои мечты?

Сижу на полу, согнув ноги. На мгновение между нами вновь воцарилось молчание, а потом она снова заливается слезами.

–Что я сказал не так?

–Нет, все так. –произносит она, прерываясь, чтобы глотнуть воздуха. –Просто, это так трогательно. Ты такой хороший. Я так тебя люблю. Не понимаю, как ты терпишь мои истерики?

–Приходится терпеть. –она усмехается, и мне становится радостно, что мне удалось ее немного рассмешить.

По правде говоря, мне даже нравятся ее перепады в настроении, но только когда она рядом. А пока мне остается только представлять, что было бы будь она здесь. Я бы крепко обнял ее, и успокаивающе гладил по волосам, пока она, уткнувшись мне в грудь, утирала слезы. Ее резкий всхлип возвращает меня к затянувшемуся разговору. Сколько времени мы уже «висим» на телефоне. Мне кажется прошла целая вечность, а Матвей почти не просыпался.