Юлия Рябинина - Точка невозврата

Я хотел было встать с кресла, но не успел.

– Нет, это не главное, – осадил меня тесть, и я так и остался в позе недоподъема, поэтому снова пришлось сесть. – С ментами в Зарайске я решил проблему. Этот ублюдок малолетний и его папаша на пушечный выстрел больше не подойдут к ни к тебе, ни к моим внукам.

Я даже открыл рот от такой новости. Конечно, если бы я был малолетним пацаном, то обязательно обрадовался бы такому исходу событий, но вот сейчас тесть меня опустил в моих глазах. Я начал закипать.

– Не кипятись, Антон, – будто прочитав мои мысли, сказал тесть, и от этого поднимавшаяся во мне злость забурлила. – Я это сделал не ради тебя, уж поверь, – охолодил он порцией ледяного цинизма мою ярость. – Мало того, что мать они потеряли, так еще и отец будет уголовник. Им уже достаточно, что инфарктник. Я бы даже не полез туда, вот поверь мне, обида у меня на тебя затаилась, но сейчас не об этом, – он покрутил в пальцах стакан. – Не вечный я, а нужно и бизнес оставить кому-то. Внуки еще маленькие, а Лики больше нет. Так что, Антон, преемник мне нужен.

Он не говорил, а бил точно в цель каждым словом. Меня кидало из одного чувства в другое от ненависти до жгучей ярости на этого человека. В итоге я, конечно, понял, что он прав, но признать это было выше моих сил.

– И прежде, чем ты начнешь рассыпаться в словах благодарности передо мной, – добил он меня этим снисходительным тоном, – я предлагаю вернутся на работу, но уже в качестве моего преемника.

Хотелось встать и плюнуть ему в рожу. Бесил он меня вот прямо сейчас и здесь. Опять выставляет так, что он хозяин жизни и может крутить судьбами людей так, как ему вздумается. Я поднялся все же с кресла. Гребаное сердце начало ныть. Нужно принять лекарства.

– Я подумаю, – сквозь зубы проговорил я, – над вашим предложением, Владимир Петрович, – развернулся и пошел к выходу.

– Кхе, никакой благодарности от людей, – сарказм, откровенный, ничем не прикрытый. – А, и кстати, Антон…

Я уже взялся за ручку двери, но остановился.

– …надеюсь, что решение твое будет правильным, иначе мальчишкам придется видеться с тобой реже. Не могу позволить детям жить с отцом, которому в любой момент станет плохо.

Я с грохотом закрыл дверь.

– Сука, – прошипел сквозь зубы.

Стоять на коленях возле унитаза, мне кажется, это уже перебор. То ли мать приготовила какую-то фигню, что меня второй день мутит, и я уже вытоптала на ковролине дорожку от спальни до ванной из-за ее стряпни? Вот и сейчас, стоило откусить ее вчерашней выпечки, как тут же начало мутить.

– Вика, ну что опять? – мать стояла за дверью, я слышала ее скрежетания по полотну.

Как же все это мне действовало на нервы. Хотелось послать ее, и чтобы она не лезла ко мне от слова «совсем».

– Мам, мне уже лучше, – прохрипела я. Ответить нужно было что-то, ведь если еще подключится отец, то, боюсь, я не стерплю их обоюдного натиска. – Я уже выхожу.

И вышла через пять минут, села обратно за стол.

– Как давно тебе плохо? – холодный тон отца отрезвил.

– Да со вчерашнего дня.

– Надо съездить к врачу, – говорит совсем не мне, а матери.

– Пап, да хватит тебе, я сейчас таблеток выпью, и все будет хорошо, видимо, съела что-то не то, – ответила я.

На что он намекает? Я ни в какую больницу не поеду.

Отец глянул на меня, и я подавилась собственным дыханием, закашлялась. Схватила стакан воды и судорожно сделала глоток, поняла, что меня снова сейчас вырвет. Закрыв рот руками, выбежала из-за стола.

Дверь не смогла закрыть, поэтому до моих ушей донесся громкий хлопок входной двери. А через несколько секунд…

– Что же ты наделала, дочка, – мать опустилась рядом на бортик ванны и стала гладить меня по спине. – Отец тебе этого не простит.

О чем она говорит? До меня никак не мог дойти смысл сказанных ею слов. Голова трещала так сильно, что шумело в ушах. Опорожнив и без того пустой желудок, я подняла глаза на мать.

– Что? Я не понимаю, о чем ты говоришь, – выговорила сквозь зубы, потому что меня начал колотить озноб.

– Как не понимаешь, дочка? Ты разве не беременна? – она смотрит мне в глаза, а у самой они слезами наливаются. – Надо было предохраняться. Отец не позволит оставить ребенка.

– Мам, да ты что? О чем ты говоришь? Какая беременность? С чего ты это взяла? – я обхватила себя руками и попятившись от нее к выходу, выскользнула за дверь, а у самой волосы на затылке зашевелились.

«Да нет, не может быть. Не верю», – шептала беззвучно сама себе, руки непроизвольно легли на живот. Я думала, такое бывает только в книжках и разных телешоу, но уж точно не в реальной жизни.

– Ты что улыбаешься? – мать хватает меня за руку и тащит на кухню.

В этот момент снова громко хлопает дверь, и мы обе застываем на месте. Отец стоит в дверях и держит в руках продолговатую коробку, протягивает перед собой, и я вижу, как трясутся его руки. В лицо ему не смотрю, ибо смотреть в него страшно.

– Света, – шипит он, и по моей спине прокатывается зябкий холодок от его тона.

Мать тут же беспрекословно семенит к нему и берет пачку.

– Я жду, – тем же тоном проговорил отец.

Мать взяла меня за руку, и сердце у меня забилось где-то в пятках. В глазах потемнело, и голова сильно закружилась. Останавливаюсь и облокачиваюсь на стену.

– Быстрее! – гаркнул из коридора отец, и я, вздрогнув, иду за матерью.

– Мам, это тест? – зачем-то задаю очевидный вопрос.

Мать молчит.

– Мам, но я не хочу в туалет.

Она заводит меня в ванную и закрывает дверь. Секунда, и мать уже сидит на унитазе, приложив к губам палец.

Я прислоняюсь к двери и закрываю глаза. Что происходит в моей жизни? Разве так правильно? И пусть я даже беременна, мне уже есть девятнадцать, и это не родителям решать, хочу я родить или нет. Я должна, в конце концов, поговорить с Антоном, и мы решим сами. Если ему не нужен ребенок, значит, выбор останется за мной.

Слышу, как шелестит обертка теста. Открываю глаза и одним рывком выхватываю у матери тест.

– Что ты делаешь, Вика, дай сюда! – шипит мать.

– Я сама, – твердо говорю ей и машу на дверь.

Женщина встает, поправляет одежду.

– Ты уверена? – уже чуть холоднее спрашивает она, но я-то вижу, как она бледнеет на глазах, и как губы начинают подрагивать.

Киваю ей в ответ.

– Хорошо, жду тебя за дверью.

Как делать тест, я точно не знаю, да и откуда мне знать? Смотрю инструкцию, а у самой губы растягиваются в ухмылке. Представляю лицо Антона, когда скажу ему, что забеременела. Вот интересно, как отреагирует? Обрадуется или нет? Но если он воспитывает своих детей один, то должен обязательно обрадоваться. А потом будет свадьба, обязательно будет. Открываю тест и повторяю действия родительницы. Ждать по тесту полагается минуту. Но я, сидя на унитазе, наблюдаю внимательно картину. Проходит всего секунда после того, как на экран попала жидкость, и вот проявляется первая полоска. Я затаила дыхание и вижу, как по экрану сверху вниз ползет вторая. Ступор. Это первое, что охватило меня. Я как будто впала в транс. До меня даже не с первого раза дошло, что передо мною стоит мать и монотонно повторяет одни и те же слова.