Алина Аркади - Стечение обстоятельств

– Не смей так говорить о Кате! Она просто оступилась. Демьян провёл вчера с ней разъяснительную беседу. Она поняла степень тяжести своего проступка. – Обходит отца, становится за спиной и по-собственнически кладёт руку ему на плечо. Он в любом случае займёт сторону Веры, поэтому отбиваться мне придётся в одиночку.

– Знаешь, давно хотела сказать, что твоя дочь безобразно воспитана: наглая, беспардонная хамка, которая лезет в жизнь людей, совершенно не понимая, что она там не нужна. Вопрос: а кто воспитатель? – приподнимаю бровь, ожидая ответа от Веры. В меня летят огненные молнии, готовые уничтожить на месте.

– А кто твой?

– Ты за ним замужем, – кивком указываю на отца. – Хочешь сказать, что он плохой отец?

– Не перекручивай, – шипит.

– Даже не пытаюсь. Только факты. Факт первый: Катя, которая суёт нос в мою жизнь на постоянной основе, решила расстроить мою свадьбу исключительно из зависти. Факт второй: не знаю, что ты говоришь отцу, но всегда и во всём крайняя я, в то время как ты и твоя великолепная дочурка почти святые. Факт третий: если у вас, – киваю на Евдокимова, – или у тебя, – смотрю на отца, – были планы, способствующие нашему с Олегом воссоединению, спешу разочаровать – я его даже видеть не желаю.

– Ариночка, подумай хорошенько, – почти поёт отец Олега, – возможно, ты сможешь простить моего сына, забыть эту оплошность и начать всё с чистого листа. А там и свадьба по новой…

– Кого трахаешь, на той и женись! – Слова выскакивают неосознанно, поражая всех в комнате. Слово в слово, как сказал Глеб. Грубо, резко, даже грязно, но так в тему, что я невольно улыбаюсь, вспомнив хамоватого блондина. Одна ночь, и вот я уже нахваталась от него грубых словечек.

– Арина! – Отец повышает голос, всё же поднимаясь. – Откуда эта невоспитанность?

– От её дочери, – киваю на Веру, – Катенька у нас в выражениях не стесняется. Общение с ней плохо на меня влияет, именно поэтому с сегодняшнего дня оно сократится до минимума. Если ты, конечно, не желаешь, чтобы «трахаться» я использовала для связки слов.

– Не желаю.

– Вот и договорились. Я возвращаюсь к прежнему расписанию: институт, Настя, дом. Прошу вернуть моего водителя-охранника Илью, договор с которым был разорван по причине моего замужества. Вашего сына видеть не желаю, какими бы ни были ваши с отцом договорённости, – ловлю недовольный взгляд Евдокимова. – А теперь хочу обдумать всё произошедшее и элементарно отдохнуть в своей комнате. Послезавтра у меня экзамен, который я бы пропустила из-за поездки за границу, но теперь брошу все силы на подготовку к нему. Всем спокойной ночи.

Разворачиваюсь и ухожу, не дождавшись комментариев присутствующих. Комната встречает чистотой и множеством сумок, которые я собрала для переезда к Олегу. Сейчас благодарна службе доставки, которая вчера пропустила выезд на мой адрес и перенесла выполнение заявки на два дня. Распаковываю вещи, развешивая и складывая в шкафу.

Несколько минут сжимаю в руках рубашку Глеба, а затем с жадностью вдыхаю приятный запах с нотками табака, возвращаясь к прошедшей ночи на смятых простынях.

Что он сейчас делает? Куда едет? На кого смотрит? О чём думает? Я никогда не узнаю.

«Завтра всё будет по-другому». Глеб был прав. Теперь всё по-другому. Если раньше я просто остерегалась Веру и Катю, то теперь нужно максимально ограничить любые контакты с ними. Я была уверена, что Катя успокоилась, нашла свою компанию, друзей и занятия, исчезнув из моей жизни, но нет. И Олег ей не нужен. Целью была я – унизить и растоптать, лишив меня возможности уехать из этого дома.

Кате всё время напоминали, что она не родная кровь, в свою очередь она не забывала напоминать мне о невозможности свободы передвижений и гиперопеке отца. Каждый раз, собираясь отправиться на очередную тусовку, Катя обязательно наведывалась ко мне в комнату, чтобы блеснуть откровенным нарядом и подробно рассказать о планах на вечер. Видела, что я с завистью сглатываю каждое слово, и, нажравшись досыта моих эмоций, с улыбкой на лице уезжала из дома.

Больше она не переступит порог этой комнаты и не удостоится элементарного приветствия. Хорошая девочка больше не желает быть хорошей.

Нестерпимо хочется с кем-то поговорить, излить душу и почувствовать элементарную жалость. Мама. Осматриваюсь, уткнувшись взглядом в свою сумку, брошенную на кровать. Вероятно, папа привёз из ЗАГСа. Достаю телефон, а включив, получаю множество оповещений: куча звонков от папы, Насти, Олега и несколько от мамы.

Набираю номер, который отзывается протяжными гудками в трубке. Не берёт. Вероятно, занята, и лишь потом вспоминаю, что разница с Курильскими островами восемь часов. У мамы сейчас семь утра. Телефон вибрирует.

– Мам, привет! Не разбудила?

– Нет, ребёнок. Уже все проснулись. У нас воскресенье не является выходным днём, – звонко смеётся в трубку, согревая тёплыми нотками родного голоса.

– Как твои вулканы?

– Стоят: некоторые спят, некоторые в полудрёме доставляют неудобства. Я так жалею, что не попала на твою свадьбу… Ну ты же знаешь, корабль приходит два раза в сезон и только смерть является причиной, чтобы тебя на санитарном рейсе доставили на сушу, но со мной, слава богу, всё в порядке.

– Мам, не было свадьбы.

– Как не было? Ты фото в платье прислала, а с Демьяном я разговаривала за час до регистрации.

– Мам… – Собираюсь с духом и выкладываю все события вчерашнего дня, умолчав только об одном важном моменте – встрече с Глебом.

– Вот же Демьян, – шипит, – ни слова не сказал. Хоть бы позвонил. Твой отец не меняется.

– Да не в нём дело. Я сбежала, переночевала в отеле. Телефон остался в сумке. Он и сам не знал, где я, может, просто не хотел, чтобы ты волновалась?

– Мне кажется, твой отец перестал волноваться о моём благополучии пять лет назад, когда мы разводились. В общем-то, с тех пор ничего не изменилось… – вздыхает, замолкая на пару минут. Даю ей время. Так всегда происходит, когда кто-то из родителей вспоминает прошлое.

– Мам, не надо, – умоляю. Только не сейчас. Я не готова к душевным разговорам и воспоминаниям, от которых не станет легче.

– Ладно-ладно. Что будешь делать дальше?

– Учиться. Остался год, после защиты пойду на практику в Министерство иностранных дел. Настины родители обещали помочь и устроиться по желаемому направлению. Кто знает, может, получится попасть в ряды дипломатической миссии в Париже. Со временем, конечно, не сразу.

– У тебя всё получится, ребёнок. Я хочу, чтобы вчерашняя ситуация сделала тебя твёрже, устойчивее. На твоём жизненном пути будет ещё много ям и кочек, а мы не всегда будем рядом.

– Я стараюсь, – хлюпаю носом, желая укутаться в мамины объятия. Но нас разделяют одиннадцать тысяч километров и её работа. – Когда ты приедешь?