Элиз Вюрм - Унгехоер. Книги 1-4

Она быстро извлекла из недр своего рабочего фартука, блокнот, и нацарапала на бумаге, неровным почерком: но здесь тоже твой дом!

Риг вдруг понял, что у неё ко всему прочему, ещё и больные руки – ей трудно писать.

Он почувствовал, как сердце сжалось от любви к ней и от желания отсюда сбежать. Его здесь всё душило – душило её бесконечное молчание!

Риг подумал, – Если бы молчание было морем, то, он оказался в море молчания – среди теней, её товарищи и товарки по несчастью, блуждали по общине как тени, ни дать ни взять – Хельхейм 68 68 В германо-скандинавской мифологии один из девяти миров, мир мёртвых (Википедия) !

Она не хотела его отпускать, Хрёсвельг, но и держаться за него не хотела – не хотела, цепляться.

Он подумал, смотря на неё, – Уцепись – я останусь!

– Вцепись в меня, – Подумал Риг. – Хотя бы ты – вцепись, покажи мне, что я тебе нужен!

Он вновь ощутил боль и тоску – боль из-за Ари, и тоску по материнской любви – по участию.

Он думал, смотря на её руки, которые начал искривлять артрит, – Спроси меня, почему я приехал – всё не приезжал, и вдруг приехал… Ты мне нужна! Обними! Пожалей!

Но себя ей было жальче – себя… Она погрузилась в жалость к себе – в свою боль, и Риг испугался, что станет таким же – его тоже сломит боль от потери Ари!

Он только сейчас её понял, – по настоящему, до конца, понял! И жизни нет… Ты вроде бы жив и даже здоров, а жизни нет!

Риг заплакал, – от одиночества, заплакал – ни до кого не достучаться!

Тина Тёрнер пела по телевизору «Private Dancer»:

Мужчины приходят сюда,

И эти мужчины одни и те же,

Ты не смотришь на их лица

И ты не спрашиваешь, как их зовут,

И ты не думаешь о них, как о людях,

Ты не думаешь о них вообще,

Ты думаешь только о деньгах,

Смотря на стену.

Он закрыл лицо руками, и зарыдал – прорвало!

Тина пела:

Я хочу заработать миллион долларов

И жить у моря,

Иметь мужа и детей,

Да, я думаю, что я хочу семью,

Все мужчины приходят в эти места,

И эти мужчины одни и те же,

Ты не смотришь на их лица

И ты не спрашиваешь, как их зовут.

Риг почувствовал руки матери – она прикоснулась к его плечам, голове… и руки её дрожали, дрожали от любви – сколько любви было в её прикосновениях!

Она убрала руки, – его руки, от лица, посмотрела на него. Она плакала тоже – её глаза выражали отчаянье и мольбу, а может, отчаянную мольбу: не плачь!

Она испугалась – она гладила его лицо как слепая.

Риг вдруг подумал, – А кто утешал тебя, когда ты потеряла отца? Ты дала кому-то – кому-нибудь, себя утешить, поплакать вместе с тобой?!

Мама обняла его, – порывисто, обняла, как маленького, так, словно ему грозит опасность. Прижала к груди и не отпускала.

И он обнял её, обвил её руками, и плакал, плакал, плакал.

Потом, когда они оба немного успокоились, и старый пёс Пит – любимец матери, лёг у его ног – утешал тоже, она спросила его – написала на листке блокнота, который всегда носит с собой: почему ты плакал? Что случилось?!

– Да, – Подумал Риг. – «Что случилось?»… Меня бросили, бросили, или покинули, даже не знаю, как это назвать…

Мама посмотрела на него задумчиво, написала: я читала, что ты и Моника развелись, ты из-за этого так переживаешь?

– Не из-за этого, – Сказал он, ей.

Решился сказать:

– Я полюбил другого человека, мама.

– Кого? – Написала она. – Как её зовут? Кто она?

Риг заглянул ей в глаза.

– Это он. Его зовут Ари – он музыкант.

Два дня спустя

Нью-Йорк

Се Ён позвонила Ригу Корсмо и договорилась с ним о встрече. Она больше не могла смотреть на страдания Ари.

Они договорились встретиться в его офисе, расположенном в Мидтауне – центральной части боро 69 69 Бо́ро (англ. Borough) – единица административного деления города Нью-Йорк (Википедия) Манхэттен.

Се Ён пришла первой – Риг опаздывал, она получила от него предупредительное сообщение, что он опоздает минут на 15-20.

Её встретила секретарь – хорошенькая молоденькая женщина, предложила напитки. Се Ён отказалась – нервы!

Офис Рига Корсмо был великолепен… и скромен – минимализм!

Риг приехал – доехал, пришёл… Она его почти не узнала – казалось, на его лице были только одни глаза, – потухшие, глаза. Как они сияли, эти глаза, при их первой встрече! Как бриллианты… Се Ён вдруг поняла, почему «бриллианты – лучшие друзья девушек», если не горят глаза, то пусть горят бриллианты, не так ли? Но он всё равно был хорош собой, даже такой – несчастливый, в грусти и печали – в тоске!

Она подумала, очарованно – с лаской, – Как ты страдаешь по моему сыну!..

Подумала, – Я бы хотела, чтобы ты так страдал по мне, но не судьба – ты любишь моего Ари!

Риг поцеловал ей руку – старомодно, трогательно, нежно – этот мужчина знает, как обращаться с женщиной!

Посмотрел на неё.

– Здравствуйте, Се Ён!

Заглянул в глаза.

– Здравствуйте, Риг!

– Как ваши дела?

– Мои – хорошо, а ваши, не очень, не правда ли?

– Правда! – Кивнул, покаянно, с симпатией в глазах, с усилием улыбнулся.

– Вы сегодня очень красивы, впрочем, как и в прошлый раз, когда я увидел вас впервые!

Се Ён улыбнулась.

– Я знаю. Я всегда красива!

Он посмотрел на неё с удивлением, смятенно, мужчина по имени Риг.

Она добавила:

– Когда не любишь, красивой быть легко!

Он посмотрел на неё задумчиво, высокий, широкоплечий, с крепкой челюстью похожей на гранитный утёс.

– Я думал, что вы любите своего мужа…

Се Ён вновь улыбнулась – добродушно, так, словно Риг был мальчиком из церковного хора.

– Ари вам так сказал? Люблю… Но себя я люблю больше!

– Разве это любовь, когда себя любишь больше!?

– Да… – С нежностью улыбнулась она. – Любовь к себе!

Он смутился, задумался.

– Я так не могу… И не хочу!

– Величайшее счастье в любви, – Вдруг сказала Ригу, Се Ён. – Это любить человека, который тебя не разочаровал!

Они посмотрели друг другу в глаза.

– О чём вы спрашиваете меня, Се Ён?

Он понял, Риг.

– О моей вечной любви – об Ари, он вас разочаровал, Риг?

– Нет.

Риг покачал головой.

– А вы его?

– Нет!

Она посмотрела на него очень внимательно, черноволосая – с чёрными миндалевидными глазами.

– Не понимаю… как это возможно, Риг, так любить друг друга и так бояться друг к другу прийти… Почему?

Она сама не знала, о чём спрашивает его, – о чём именно.

– Почему?!

Он опустил глаза, а потом поднял – посмотрел на кинопостер фильма «Жажда смерти» – Чарльз Бронсон в роли Пола Керси – мстителя.

– А он хочет, чтобы я пришёл, Се Ён?!

Тоска в его голосе, и… сожаление?

Се Ён проследила за его взглядом – у Пола Керси были глаза человека, чей мир рушится.

– А что у него ещё есть? Кроме этого желания – всё исправить…