Мира Медунова - Сумеречный муж

– Чего-чего? – возмущенно осведомилась я.

– Смени гнев на милость, это комплимент. Я невероятно рад тому, что только что понял.

– И что же ты понял?

– Этого я тебе сказать не могу, ты все равно не сможешь меня понять.

– Вот еще! Не такая уж я и глупая – говори!

– Нет, я лучше скажу тебе другое: я совсем не считаю, что ты мне не подходишь. Почему ты вообще так решила?

– Ну, это же ясно. Ты крутой парень на шикарной тачке, любая красавица побежит за тобой, стоит только пальцем поманить. А я… ну, не совсем красавица и, к тому же, не совсем девочка. В следующем году мне исполнится двадцать шесть. Я не самый выгодный для тебя вариант. Это-то меня и смущает. Почему ты так со мной возишься?

Влад с улыбкой покачал головой:

– Значит, ты считаешь себя старой?

– Не то чтобы старой, скорее, не первой молодости…

– Неужели ты действительно так думаешь?

– Не знаю. Все так думают.

– Кто – «все»?

– Да все, кого я знаю. В том числе и моя мама.

Неожиданно Влад перегнулся через стол, так что его лицо оказалось в полуметре от моего. Я невольно отпрянула, а он серьезно, но, к счастью, не мрачно произнес:

– Возможно, тебя это огорчит, но ты не такая уж и старая. Если бы ты действительно была взрослой и мудрой, какой себя считаешь, ты бы уже давно поняла, что «все» – это толпа глубоко несчастных ничтожеств, старающихся любой ценой сделать несчастной и тебя. А раз ты этого до сих пор не осознала, значит, ты все еще наивная девчонка, которой еще только предстоят умозаключения старости.

Тут он откинулся обратно на спинку стула и сложил руки на груди.

– Не знаю, поверишь ты мне или нет, но то, что я сейчас расскажу – чистая правда, какой бы невероятной она ни казалась. Хотя сверхъестественной я бы ее также не назвал, скорее, необычной и неправдоподобной. Видишь ли, я происхожу из очень древнего русского рода, в котором все мужчины испокон веков были однолюбами. Однажды полюбив одну женщину, они хранили ей верность до конца своих дней, даже если она умирала раньше их. Чтобы отыскать свою единственную любовь на всю жизнь, моим предкам приходилось тратить много лет, порой даже десятилетия. Но зато, когда их поиски завершались успехом, они обретали не пустой холодный брак, а вечное неизбывное счастье, уничтожить которое была способна только смерть. Смахивает на сказку, верно?

– Да, есть немного, – пробормотала я неуверенно.

– Тем не менее, это правда. Еще в дворянской России Рахмановы были известны, как мудрейшие деятели государства, вернейшие друзья и надежнейшие мужья. Способность любить только одну женщину может показаться несколько странной, даже отдающей мистицизмом (кое-кто в былые времена так и считал), но Рахмановы на собственном опыте убедились, что от нее не уйти. И я тоже это знаю, поскольку являюсь таким же Рахмановым, как и мои предки, пускай и живу в двадцать первом веке. Знаешь, я ведь уже почти смирился с тем, что в этом мире не существует женщины, которую я могу полюбить, которая предназначена мне на всю жизнь. Ты не ошиблась, я знал множество ослепительных красавиц, которые считали, будто я им нравлюсь, но я испытывал к ним то же, что испытываю сейчас вот к этим стенам – да, они красиво оформлены, и на них висят чудесные картины, но я бы не хотел посвятить им всю свою жизнь. Найти тебя мне помогла обыкновенная случайность, случайность, за которую я никогда не перестану благодарить Бога. Я даже не был зарегистрирован на том сайте, мой друг однажды наткнулся на него и стал в моем присутствии просматривать анкеты понравившихся ему девушек. Один из профилей был твоим. Я совершенно случайно оторвал взгляд от книги, которую читал тогда, и увидел тебя. И сразу же понял, что нашел то, что искал столько лет. Об этом таинственном внутреннем наитии мне рассказывал еще мой дед. Необъяснимое, не подтвержденное никакими фактами осознание того, что этот человек – тот, кто тебе нужен. И знаешь, что самое поразительное? Это чутье еще никого не обмануло. Поэтому я сразу же создал собственный профиль и вступил с тобой в переписку. Но ты не заходила на сайт еще целых две недели, и в это время я узнал, что такое муки неведения. Теперь ты понимаешь меня? Понимаешь, почему я так беспокоюсь о тебе и почему убежден, что ты моя судьба? Ты мне веришь?

Я готова была ему поверить. Я не могла ему не верить. И в то же время мне было страшно. Я боялась довериться этому неожиданному течению, так как понятия не имела, куда оно меня приведет. Все, о чем говорил Влад, казалось вполне возможным и вместе с тем нереальным. Я чувствовала себя совершенно потерянной.

– Арина, ты мне веришь? – повторил Влад свой вопрос, и я заметила мольбу в его глазах.

Нет, он не мог так искусно притворяться. Я поняла, что мне легче поверить в его историю, чем в то, что он затевает против меня какое-то зло. И это в очередной раз подтвердило тот факт, что он представлял для меня огромную опасность.

– История, конечно, не самая правдоподобная, – сказала я, стараясь не смотреть ему в глаза, – но, как ты и говоришь, сверхъестественной ее также назвать нельзя. Мужчины-однолюбы существуют, хотя я никогда не думала, что дело тут в наследственности. Но, знаешь, Влад, я все-таки не уверена в том, что тебе нужна именно я. Ты вполне мог что-то перепутать, обмануть сам себя. Вряд ли я та, кого ты ищешь.

– О нет, Арина, – сказал он с уверенностью, от которой мне стало жутко, – я не мог ничего перепутать, и не мог ошибиться. И уж тем более я не мог обмануть самого себя. Если б я был способен это сделать, я бы не ждал столько лет. Но у меня не было такой возможности. Потому что мне всегда была нужна только одна женщина, единственная, которую мне суждено было искренне полюбить. И это ты.

Он сказал это так спокойно и непоколебимо, что я ясно увидела: возражать ему бессмысленно. Он знал то, что знал, и теперь никакая сила не смогла бы отнять у него это знание. Но если ему от этого было радостно, то мне – дико и странно.

Я все еще сильно сомневалась в том, что ему можно верить. Уж слишком неестественной и замысловатой была его история, слишком много в ней было надуманного и необъяснимого. Кроме того, меня почему-то не покидало чувство, что в ней сквозил какой-то незримый подтекст, скрывавший нечто, в чем и заключалась истинная суть всего сказанного. Хотя, возможно, это был лишь плод моего расстроенного воображения.

Как бы то ни было, я не могла заставить себя так легко ему поверить. Не могла, потому что боялась. А боялась, потому что хотела этого больше всего на свете.

– Послушай, Влад, я не думаю, что… – начала было я, но он с мягкой решительностью прервал меня:

– Я знаю, что тебе трудно вот так взять и поверить во все это. Я прекрасно понимаю, как фантастично все это звучит. Но я собираюсь доказать тебе обоснованность своих слов. Я сделаю так, что тебе будет легко мне поверить. Потому что ты убедишься в том, что я говорю правду.