Ярослава Полетаева - Ведунья. И сказание об Алеке Скитальце

В голосе мужчины читались одновременно и осуждение, и глубокое сочувствие.

– Я понимаю, ты думаешь о Лие и Ростане, – сказал он, касаясь ее руки, – но нельзя постоянно жить в страхе!

– Ты думаешь о людях слишком хорошо, Аарен, – не соглашалась женщина. – Ты не видел, что видела я… Я пряталась тогда в комнате, когда… когда Командор убил моего отца.

Женщина всхлипнула, а мужчина обнял её за плечи и прижал к груди.

– Ну что ты, Кайла… Ну вот, опять ты плачешь, – говорил он, гладя ее по волосам. – Мы не можем изменить то, что было. Но здесь мы в безопасности, уверяю тебя. Ну будет, будет. Видишь, ты разбудила Лию.

Мужчина повернулся к колыбели.

Северная услышала протяжные звуки, похожие на плач ребёнка. Вдруг она поняла, что звуки доносились из её колыбели. Да ведь это она сама плакала младенческим голоском!

Комната стала расплываться, будто глаза, которыми Северная смотрела на мир, застилали слёзы.

Женщина вытерла платком своё мокрое лицо, шумно высморкалась и подошла к детской кроватке.

– Ну всё, всё, поплакала и довольно.

Женщина склонилась над Северной. Её лицо казалось странно знакомым, словно покрытым пылью времени. – Я здесь, моя радость, я здесь, звёздочка…

Комната продолжала расплываться до тех пор, пока всё не превратилось в одно размытое пятно. Северная почувствовала, как по её лицу текут слезы…

– Бедная, упала в обморок прямо на площади, – услышала Северная детский голос.

Северная вдруг сообразила, что это были не слёзы, а просто ей в лицо плеснули водой.

– Разойдитесь, дайте воздуху! – проговорил сердобольный женский голос.

– Ты одна из нас, Северная Звезда, – проговорил голос Старца. – Добро пожаловать домой.

Северная открыла глаза и увидела, что лежит на тюке с книгами рядом со входом в читальню.

Вокруг неё собралась группка любопытных детей, судя по всему, пришедших на праздник. Она порывисто поднялась и огляделась: озабоченного вида женщина, склонившись над ней, держала в руках пустой кувшин.

– Я в порядке, – пролепетала Северная. – А где Старец?

– Никого не видела – тебя в чувство приводила, – ворчливо отвечала женщина.

Старца нигде не было видно, зато Лётчик уже на всех парах подбегал к Северной, да ещё и со стаканом в руках.

– Пей, немощная, что же мне с тобой делать, – пожурил он её. – Ты любишь быть в центре внимания, да?

Он протянул Северной стакан, и та послушно отпила глоток.

Вкус был сладкий, но не приторный, а скорее напоминающий аромат сладостей, любимых Северной с детства: щепотка корицы, капелька ванили и давно забытая кислинка тёмного шоколада… Она вопросительно посмотрела на Лётчика.

– Это отвар силы, гордость юга, – пожал плечами он. – Рецепт, естественно, эховский – контрабандный… Пей, пей, хуже не будет.

Северную не надо было упрашивать – давно уже она не пробовала ничего подобного. Она разом опустошила стакан и протянула его Лётчику.

– Ты видел, куда пошел Старец? – спросила она его.

– Нет, он мне сказал бежать за отваром, – я и побежал, – удивился тот. – Эй, что с тобой случилось?

– А что со мной случилось, Лётчик?

Северная вопрошающе посмотрела на него. Она не знала, что думать о странном сне, который только что увидела. Да и сон ли это вовсе?

– Ни с того ни с сего, ты запрокинула голову и начала что-то бормотать, – неуверенно ответил Летчик. – Если честно, мне стало не по себе…

– Ты помнишь, что я говорила? – допытывалась Северная.

– Не особо, – задумался Лётчик. – Было трудно различить из-за шума – праздник всё-таки… Но мне кажется, один раз ты сказала «мы не можем изменить того, что было», и ещё, по-моему, ты… плакала, как ребёнок.

Северная опустила глаза. Да, всё так, как она и помнила. Надо было уходить с площади, поскольку дети не собирались расходиться, и всё новые и новые лица прибывали на вечернее торжество.

– Спасибо тебе за помощь, – поблагодарила Северная помогавшую ей женщину.

– Ты молодая, всё пройдёт, – участливо затарахтела та.

– Спасибо, нам пора, – сказал Лётчик, помогая Северной встать и спеша покинуть площадь до начала праздника. Северная всё ещё продолжала оглядываться по сторонам, надеясь высмотреть в толпе Старца.

– Нам туда.

Лётчик указал в сторону узкой улочки, шедшей в обход главной площади прямо к жилому кварталу.

Они перешли улицу, так как было похоже, что площадь скоро перекроют.

По дороге оба молчали. Северная была глубоко погружена в свои мысли, а Лётчик не решался её отвлекать. Наконец, девушка узнала улицу, на которой находился её новый дом.

– Где ты была, подруга? – раздался обиженный голос Томы.

Она сидела у входа в шатёр и недовольно взирала на подошедших.

– Ааа, уже завела новых друзей, – сказал она, взглянув на Лётчика. – А со старыми и водиться не хочешь?

Было видно, что ей было обидно оставаться в стороне.

– О чём ты, Тома? – устало спросила Северная.

– Это ты мне скажи, – раздраженно ответила она. – Это не я всё утро пропадала неизвестно где, не сказав ни слова!

Тома обиженно закусила губу.

Лётчик тем временем с интересом рассматривал Тому, и та не преминула это заметить.

– Что уставился, пожарник? Тебе что тут, мёдом намазано?

Северная рассмеялась, а Лётчик удивленно поднял брови.

– Это так говорится, – объяснила она.

О чудотворном лакомстве севера – меде – южане знали только понаслышке.

– Тома, будь поласковее, пожалуйста, этот солнечный зайчик уже дважды спас меня от публичного позора.

Подруги переглянулись и ни с того ни с сего дружно расхохотались.

– Что такое пожарник, солнечный зайчик – что за имена такие? – удивился Лётчик.

– Не обижайся, – смеясь выговорила Северная. – Твои волосы горят на солнце не хуже огня, от того и имена…

– А вот мне хочется знать, от какого позора он тебя спас? – хохотала Тома.

Она уже забыла, что собиралась дуться и пригласила Лётчика к ним зайти. Тома плюхнулась на стул, а Северная в изнеможении повалилась на кровать.

– Неужели после твоей эпической речи ты попала в ещё какую-то передрягу?

Лётчик, решив принять неожиданный интерес к своим волосам за комплимент, по-хозяйски развалился на Томином матрасе и принялся рассказывать о происшествии на площади. Та, почему-то совершенно не возражая против его присутствия на своей кровати, слушала рассказчика разинув рот, иногда вставляя фразы, вроде «да ты что!» и «во даёт!»

– И когда она очнулась, старика и след простыл! – подытожил Лётчик.

– Не правда, Старец был прямо рядом со мной – я его хорошо слышала, – прервала Летчика Северная.

– О чём ты говоришь, болящая, я видел, как ты очнулась – помнишь я подал тебе отвар?

– Я помню, но ты сказал, что не видел, куда пошёл Старец.