Наурызбек Али - Тень в море

«Он остановился в ожидании моего ответа, но я был жутко взволнован его словами, чтобы высказаться».

– Когда-нибудь я увижу эти страны. Таких морей столько, что мне одной жизни не хватит проплыть их все, но я не остановлюсь. И какими бы большими и синими они ни были, Каспийское море останется моей первой любовью. А если ты будешь почаще выходить со мной, возможно, скоро сам станешь капитаном.

«Я ничего не смог ответить. Такой свободной и чистой была его мечта. Я смотрел на него, такого пылкого, горящего жизнью и радовался, что у меня есть такой брат. В тот день он в первый раз не сдержал обещание. Я не узнал, как ловить рыбу, но научился чему-то удивительному. Мы весь день просидели в лодке и наблюдали за горизонтом. Мечтали уплыть вместе куда-то далеко.

Мы поплыли к берегу только после того, как его друзья наполнили мешки рыбой. Вдруг Сахи подбежал к одному из друзей и взял у него бинокль. Долго приглядывался и заявил»:

– Вижу корабль, поплыли, поздороваемся.

– А кто это? – спросил я.

– Еще не знаю, но скоро узнаем.

«Мы поплыли. Брат все смотрел в бинокль и руками указывал водителю давить на газ. Лодка уже показалась отчетливее, и когда осталось совсем чуть-чуть, брат приказал затормозить. Я напряг извилины, увидел катер и лежащую в ней пару, которая обжималась. Брат покраснел от неожиданности».

– Ты не должен был этого видеть, братишка, но раз уж увидел, теперь ты знаешь, что море пристанище не только моряков, но и влюбленных.

«Я рассмеялся. Брат продолжал говорить»:

– Сколько раз подплывал к людям, но такое происходит со мной впервые. Отвечаю.

– Ладно, ладно. Не надо оправдываться. Понимаю, не ребенок.

«Он замолчал. Сел и задумался о чем-то. Долго не раскрывал рта пока, наконец, не показался берег».

– Я покажу тебе один трюк, – сказал он, снова развеселившись. – Вставай, сейчас я познакомлю тебя с жизнью, и ты никогда не захочешь умирать.

«Брат подал мне руку, и мы встали у носа лодки».

– Закрой глаза. Дай ветру власть над своим телом.

«Я закрыл. Время замерло. Мир вокруг меня исчез. Лишь двигатель и волны нарушали тишину. Прохладный ветер пытался сдуть меня с лодки, но я крепко держался».

– Я люблю жизнь! – закричал брат во весь голос.

– Я тоже люблю жизнь! – крикнул я.

Я не чувствовал холода. Чувствовал себя чертовски хорошо. Улыбался навстречу своей судьбе. Раскрыл свои объятия неизвестности и был готов ко всему. В тот день я любил жизнь всем своим юношеским сердцем».

– Вау! – воскликнула Молли. – Я чай свой забыла выпить.

– Я просто пересказал слова брата.

Сахи сидел в глубоком раздумье. Некую грусть я увидел на его лице, но голос Молли привел его в себя.

– А вот в это я не поверю, – продолжила она. Встала и обратилась к брату. – Ты вправду таким был?

– Матрос слегка приукрасил, – спокойно ответил тот.

Он смотрел на нас потерянным взглядом, будто только проснулся. Молли вплотную подошла к нему и спросила:

– Но ты говорил все это?

– Уже не помню.

– Ничего я не приукрашивал, – добавил я. – Все так и было.

Она уселась на колени брата и пристально вгляделась ему в глаза.

– Я хочу узнать, что случилось с тем мечтателем?

– Я все еще тут.

– Нет…, – начала она, но брат прервал ее своим поцелуем.

Молли вдруг сорвалась с места, словно ее ударили током. Она подняла руку и, сделав драматическую паузу сказала:

– Мы должны это повторить! Все вместе!

– Точно, – ответил я, заразившись ее энергией.

– Только сначала найдем тебе девушку, – добавила она. – Ничего, есть у меня одна подруга.

– Мне это ни к чему.

Лицо брата снова украсила улыбка и он добавил:

– Сейчас он скажет, что у него есть книги.

– Точно!

– Да, ладно тебе, братишка. Не будешь же ты всю жизнь с книгой, – продолжил он и рассмеялся, – блин, я только что представил его… но это слишком.

Молли ущипнула брата и он успокоился.

– Я тоже люблю книги, – сказала она после паузы, – и все, что связано с ними так же, как и ты, но Сахи прав. Реальность интереснее. Поэтому я наслаждаюсь и тем и другим. Тебе вот не помешает немного пожить, а твоего брата я заставлю почитать.

– Легче собаку заставить кататься на велосипеде, – добавил я, но брат не задержался с ответом:

– Ничего, Матрос, ты чуть умнее собаки.

Он снова напомнил мне, в чем разница нашего юмора. Если я раздумываю свои шутки, то у него они вылетают с выдохом.

– Твоя очередь рассказать о себе, – продолжил я прерванный разговор.

Молли пришлось подумать. Она снова села и заговорила:

– Мне нечего сказать, кроме того что я люблю читать, пробовать все новое и путешествовать. Хотя ты уже знаешь об этом. Родители у меня из Армении. Переехали сюда в девяностые, и я родилась в этой стране. Мое настоящее имя – “Мөлдір”.

– Постой, – перебил я ее, – ты армянка, но у тебя казахское имя?

– А что в этом такого? Папе понравилось значение имени – прозрачно-чистая. Говорит, я единственная, кто очищает его жизнь от грязи.

– Даже не представляю, почему он так считает, – вмешался брат.

Молли опять ущипнула его и продолжила:

– Это все, что я могу сказать. Если хочешь услышать больше, почаще выходи с братом.

Мы прогулялись по набережной после ужина. Я узнал, что у Молли есть большая библиотека дома и что она любит старые фильмы. Она единственный ребенок в семье. Папа продает автомобильные запчасти в своем магазине, а мама занимается домашними делами. Ближе к утру мы отвезли ее домой, и они с братом еще долго целовались в подъезде. Я задремал и проснулся, когда брат заводил машину.

– Ну, как она тебе? – спросил он по дороге.

– Лучше той истерички, – ответил я без раздумий.

Мы не сдержали смеха.

– Чуть не забыл, – сказал он и вытащил из заднего кармана книгу в потрепанной обложке. – Молли передала, когда я ее провожал. Сказала, что виновата и взамен отдает тебе свою. Поблагодаришь ее позже.

– Триумфальная Арка

На обратной стороне красовалась надпись: “Больше не пытайся его утопить, Ремарк не утопаем”. Я невольно улыбнулся. Брат включил песню “Одинокая птица” и два моряка поплыли по безлюдной дороге, прорезая ночную тишину.

Проснулся я ближе к полудню. Брат с мамой ушли на работу. После обеда я дочитал роман и обнаружил, что Молли положила по лепестку лилии между главами. Я собрал их и спрятал в пустую банку из-под варенья. Еще мое внимание привлекло одно предложение, которое она подчеркнула красной пастой:

“Странное дело – нам всегда кажется, что если мы помогли человеку, то можем отойти в сторону; но ведь именно потом ему становится совсем невмоготу”.

Перед глазами засверкали лампы в комнате Молли. Она сидит у большого шкафа с книгами, которые словно солдаты стоят в ровном строю, и читает “Триумфальную арку”. Берет красную пасту и подчеркивает слова Ремарка. Один бог знает, какие у нее мысли, но лицо у нее принимает важный вид.