Наурызбек Али - Тень в море

На выходных брат пригласил меня погулять с ними. Как я позже узнал, Молли настояла на этом. Я согласился. Впервые за долгое время я снова проводил время с братом. Положил в рюкзак “Триумфальную Арку”, чтобы вернуть и если получиться, обменять на другую книгу из ее библиотеки. Также я приготовил пару дисков со своими любимыми песнями и хотел узнать, что о них думает Молли. Как только солнце село, я услышал знакомый сигнал машины за окном.

– И куда мы поедем на этот раз? – спросил я и уселся на заднее сиденье.

– Скоро узнаешь, – ответила Молли.

Она надела платье до колен такого же белого цвета, как в нашу первую встречу и босоножки. Ободок с лилией на голове удерживал ее непослушные кудри. Кожаные браслеты на обоих запястьях казались тяжелыми для ее тонких рук.

Я вытащил книгу из рюкзака и вернул ей.

– Возвращаю. Она какая-то потрепанная. Моя была новой.

Молли рассмеялась. Взяла книгу, открыла на одной из страниц, прочла, посмотрела на меня и положила книгу в бардачок машины.

– Ладно, будет тебе новая книга.

– Но лилии я оставил себе.

– Ничего, они тебе предназначались.

Мы ехали на том же Фольксвагене. В сумерках, на востоке появились первые звезды. Вскоре они начали рассыпаться по небу, а на выезде из города вовсе засияли как на полотне Ван Гога. Брат всю дорогу крутил “Coldplay” и мы подпевали. Он опустил все окна в машине. В лицо ударил порыв прохладного ветра. Я ощутил себя свободным. Та полная, неотъемлемая, присущая человеку свобода, о которой писал Толстой, переполняла меня.

– Матрос, – окликнула меня Молли, – знаешь, что я вспомнила?

– И что же?

Она обернулась ко мне. Ее губы приглушенного цвета выдержанного вина растянулись в улыбке.

– Твой рассказ. Помнишь, как надо давать ветру власть над своим телом?

– Конечно, – ответил я и высунул голову в окно.

Фонари менялись с невообразимой скоростью и создавали шоу из фейерверков. Я закрыл глаза. Высунулся до пояса и раскинул руки в стороны. Молли сделала то же самое.

– Я люблю жизнь! – закричал я во весь голос.

– Мои слова не трогай, – вмешался Сахи.

Он выглядел задумчивым, но глаза его блестели. Недолго думая, я выкрикнул:

– Я никогда не умру!

– А вот эта фраза мне больше нравится, – засмеялся брат. – Я передумал. Давай обменяемся.

– Мы никогда не угаснем в воспоминаниях друг друга, – добавила Молли едва слышным голосом.

– Вы издеваетесь! Сразу видно книголюбов.

Мы с Молли заговорщически захихикали.

– Я все же никогда не умру! – крикнул брат громче всех и крепко поцеловал Молли, не обращая внимания на дорогу, и заставил меня переволноваться.

Мы приехали. Место располагалось на загородных холмах, откуда можно увидеть город целиком.

– Это любимое место Молли, – сказал брат, вытаскивая продукты из багажника.

Я посмотрел на нее. Она стояла возле машины, распустив темные кудри. Ее платье цвета ромашковых лепестков прекрасно смотрелось на ней. Ее ноги в крошечных босоножках пританцовывали, хоть и не было музыки. Я подошел и спросил:

– Откуда ты знаешь о таком месте?

– Родители привозили меня сюда, когда я была маленькой, – ответила Молли и замолчала на миг. – Когда все было хорошо…

Ее брови и ресницы цвета темнейшей ночи опустились. Но она не была из тех, кто мучает себя бесконечными размышлениями. Тут же пришла в себя и добавила:

– Привыкай, Матрос. Со мной ты всегда найдешь приключения.

Мы расположились на самой высокой точке холма, где ничто не могло спрятаться от нашего взора. Я помог Молли накрыть скатерть и разложить еду, брат разжег костер. Наше застолье освещало, кроме слабого огонька костра, огромная люстра в виде луны и маленькие светящиеся лампочки в виде бесчисленных звезд. Мы были у себя дома. Безоблачное ночное небо было нашим потолком, холмы нашими спальными комнатами, моря и океаны были нашими ваннами, города гостевыми, а все люди на планете были частью одной большой семьи.

– У меня есть песня как раз для такой вылазки, – Молли сорвалась с места и побежала в сторону машины. – Тебе она понравится. Песня Грегори Алана Исакова – “If I go, I’m going”.

– Не сомневаюсь, – ответил я.

This house

She’s holding secrets

I got my change behind the bed

In a coffee can

Throw my nickels in

Just in case I have to leave

Молли подпевала и не сфальшивила ни одной ноты. Она витала, кружилась, резала воздух изящными движениями и напоминала балерин в своем белоснежном платьице.

And I will go If you ask me to

I will stay if you dare

And if I go, I’m going’ shameless

I’ll let my hunger take me there

– Знаешь, если бы ты родилась парнем, мы бы стали лучшими друзьями, – сказал я, дослушав песню.

– Нет уж, лучше бы ты родился девушкой, – был ее незамедлительный ответ.

– Если бы ты была парнем, мы бы даже не дружили, – добавил брат. – Я влюбился в тебя, потому что ты так не похожа на меня, а разные люди редко дружат.

Он смотрел на нее задумчивым, но в то же время нежным взглядом. Я спросил:

– А как же мы с Аскаром?

– Вы-то, два задрота, как раз два сапога пара, – ответил он и расхохотался.

– Ты прав, – обратилась Молли к нему. – Ты бы меня ненавидел, потому что я бы забрала у тебя всех девушек.

Брат поцеловал ее дрожащие от смеха губы и направился к машине.

– Пришла очередь моих песен.

Он вставил диск. Заиграли первые ноты.

– О, мы же вчера эту песню слушали, – обрадовалась Молли. – Обожаю Сплин.

– Хотел Цоя поставить, но в такую ночь Сплин больше подходит.

Волна бежит на этот берег, – теперь они вдвоем подпевали.

Волна бежит и что-то бредит,

И звезды падают за ворот,

И ковш на небе перевернут,

Молли скинула босоножки и залезла на крышу машины. Сахи не смог ее остановить, она уже находилась в плену у музыки.

– Дядя меня убьет, – сказал брат, держась за голову.

– Не бойся, мне он ничего не скажет, – смеялась Молли.

Еще глоток и мы горим на раз-два-три.

Потом не жди и не тоскуй.

Гори огнем, твой третий Рим,

– Лови мой ритм, Матрос, – кричала Молли и махала руками.

Танцуй, танцуй, танцуй, танцуй, танцуй, танцуй.

В такое время мир представлялся другим, более привлекательным, чем в любое другое время суток. Улицы, озаренные светом тысяч фонарей и фар, отсюда казались творением рук гениального художника, и походили на корабли, плывущие по невидимому мрачному морю.

– Теперь ты, – обратилась ко мне Молли.

– Не стоит, – засмущался я, хотя в рюкзаке лежали десятки дисков, – У меня они скучные.

– Ты не танцевал, так что будь любезен, поделись песней.

– А если не понравится?

Мой вопрос удивил ее. Она уселась на крыше машины и, наклонившись, сказала: