Юстис Рей - Параллельная вселенная Пеони Прайс

– Куда именно мы едем? – спрашиваю я, голос подрагивает.

– Пенни, если ты думаешь, что это смешно, то, честно говоря, не очень.

Он качает головой, и уголки рта опускаются, как у грустного смайлика. Он явно не настроен шутить и уж тем более разыгрывать меня.

– Почему ты так зовешь меня?

– Как?

– Пенни.

– Это же твое имя.

Мое лицо непроизвольно кривится.

– Я странно себя чувствую, – признаюсь я, прикладывая руку к животу, опасаясь, что тост, как чужой, попросится наружу [27] « Чужие » – название вымышленной внеземной расы из вселенной фильмов «Чужой» и «Чужой против Хищника». .

– Это я заметил, – говорит Итан, а после буднично спрашивает: – Ты что, под таблетками?

Я не успела бы ответить, даже если бы знала, что именно должна сказать. Он лихо поворачивает – я едва не выпадаю из машины. Вспоминаю про многочисленные флакончики и баночки в ванной. Так они мои? Неужели моя новая кукольная голова сгнила изнутри?

– В офис Элайзы, – говорит он немного погодя.

– Что?

– Ты спросила, куда мы едем…

– И кто это?

Он с шумом выдыхает, будто готовится настучать мне по голове.

– Твой или, правильнее сказать, наш менеджер, – объясняет он с благосклонностью, причина которой так и остается для меня загадкой.

Менеджер? У меня есть менеджер?! Я звезда? Знаменитость?

Очевидно, Шерлок! Профиль с пятьюдесятью миллионами подписчиков вряд ли шутка.

Я вытираю взмокший лоб ладонью. По ключицам течет пот, прямо под розовый топ Dolce & Gabbana. Глупо признавать, но всегда казалось, что люди в таких дорогих тряпках не потеют.

Закрываю глаза и с силой сжимаю пальцами переносицу. Музыка, ветер и окружающие звуки становятся тише, уходят на задний план, словно я ныряю под воду. В голове мелькают разрозненные кадры. Полумрак. Итан с бутылкой в руке. Пьет залпом, запрокидывая голову. Кадык быстро ходит туда-сюда. Бутылка на полу. Пустая. По ушам бьют громкие биты. Внутри все переворачивается. Сигаретный дым проникает в нос, жжет горло. Во рту першит. Я закашливаюсь и открываю глаза, щурюсь от яркого света.

– Что было вчера? – лепечу я.

– Только Элайзе не говори, иначе она меня в порошок сотрет.

– Мы провели ночь вместе? – Ответ на этот вопрос волнует сейчас сильнее прочих. Вчера я лежала в обнимку с фотографией Итана, а сегодня с ним самим. Голова идет кругом… Вопрос так и повисает в воздухе, словно петля он норовит затянуться на шее.

– Можно кое-что узнать? – спрашиваю я и, не дожидаясь разрешения, продолжаю: – Мои родители… Они переехали? Они живут в новом доме?

Он пожимает плечами:

– Насколько я знаю, нет.

Что-то заставляет его задуматься, помолчать пару секунд, а потом повторить сухим тоном:

– Нет.

– Где же они живут?

– Там, где и прежде.

– Нет, серьезно. Я звонила сегодня утром, трубку подняла незнакомая женщина.

– Может, кто-то из персонала?

Какого персонала?!

В висках колет. Прячу лицо в ладонях, надавливая подушечками пальцев на глаза, представляя, как вдавливаю их в голову, прямо в мозг – даже это кажется более реальным, чем происходящее.

– Почти приехали, – говорит Итан, отгоняя мои мысли.

Он быстро сворачивает с главной дороги и, проехав треть мили, останавливается у высотного стеклянного здания – монстра, уходящего в небо. Я запрокидываю голову, чтобы оценить масштабы, но смотрю вверх недолго – солнце светит слишком ярко, так ярко, что перед глазами пляшут сине-зелено-желтые круги. Размеренные звуки улицы сменяются топотом и криками. Люди с камерами окружают машину и снимают, не переставая, запечатлевая каждый наш вздох. Щелк-щелк-щелк! Мы будто попадаем в сцену документального фильма National Geographic, того самого, где крокодил утаскивает антилопу в воду.

Я тянусь к ручке.

– Не вздумай, – подавшись ко мне, приказывает Итан и выходит.

– Пенни, как настроение? Отлично выглядишь! – спрашивает человек в очках Нео [28] Нео – главный герой серии фильмов «Матрица». . – Как дела у Ричарда Бэрлоу?

Я поднимаю руку ладонью вверх, прячу глаза от солнца. Ричард Бэрлоу – любимый писатель Энн, на этом мои познания о нем заканчиваются.

– Не знаю, я никогда его не встречала…

Итан огибает машину, продираясь через толпу папарацци. Он открывает дверцу, хватает меня за руку, выдергивает из салона и ведет через месиво очков, голов, рук, ног и камер, прикрывая собой. Я прижимаюсь ближе – его сердце часто бьется. Толпа гудит на разные голоса, в воздухе перемешиваются запахи пота, кожи и одеколона.

– Итан, куда идете?

– Пенни, классные туфли!

– Итан…

– Пенни…

Мы бултыхаемся в мешанине людей, как во взбесившемся океане, не одну минуту. Очки Нео и другие фотографы щелкают камерами до тех пор, пока мы, пройдя через стеклянные крутящиеся двери, не оказываемся в прохладе светлого вестибюля. Вопросы и крики остаются позади, за стеклом, где папарацци, как рыбы, бултыхаются уже без нас. Не верится, что мы протиснулись через эту обезумевшую толпу.

Взгляд с подозрением бегает по людям в здании, готовлюсь ко второму акту. Что, если и они сорвутся с невидимых цепей и кинутся на нас с вопросами и камерами? Но этого не происходит: в здании мы в безопасности – всем плевать.

Итан торопливо шагает вперед по вестибюлю, а я за ним. К чему такая спешка? Подождет его Элайза, не развалится…

Не верится: за мной охотятся папарацци. Вчера я привлекла бы внимание разве что массовым убийством, а теперь одно мое появление заставляет слетаться толпу фотографов. С ума сойти! Случившееся настолько будоражит, что во рту пересыхает, а руки дрожат, как у алкоголика в завязке, однако Итана это ничуть не беспокоит и в отличие от меня не выводит из равновесия.

Когда мы подходим к лифтам, я осмеливаюсь открыть рот:

– Это было мило с твоей стороны.

Итан жмет на одну из кнопок вызова, и она загорается красным. Лицо непроницаемо.

– Что именно? – спрашивает он, сняв очки.

– То, как ты закрыл меня от папарацци.

На его лице искреннее недоумение, но уголки губ слегка приподнимаются.

Серебристые двери лифта мягко открываются, приглашая войти, взгляд утыкается в зеркало, которое впервые в жизни показывает то, что мне нравится видеть. Итан бесспорно красив, но я не хуже. Что, если бы он увидел Пеони? Ту самую: с тусклыми волосами, лишним весом и большим носом, усыпанным черными точками…

– Это были папарацци? – спрашиваю я, скорее, у самой себя.

Цифры на панели, установленной над дверьми, то и дело загораются желтым. Девятый этаж, одиннадцатый, пятнадцатый…

– Кто же еще? Стервятники, жаждущие нашей крови, – отвечает Итан, запуская пальцы в волосы. Я представляю, как тоже сделаю это, и щеки снова вспыхивают.