Mel RedWolf - Цветы выжженных троп. Защищая корону

Женщина всё же отвела взгляд вперёд, они уже подходили к комнате, в которую очень скоро прибегут и их дети. Четыре проказницы, которые уже подросли, но это произошло вдали от чистокровной, возможно, уже пришло время для пятой?

Но от этой мысли Цепеш поганой метлой отогнали картинки из прошлого, вспыхнувшие ярким напоминанием о состоянии супруги во время беременности. А если вместо одной снова получится так, что детей окажется больше? Тогда Лане будет плохо, а этого Ирен уж совсем не желала.

Дверь раскрылась от небольшого усилия, после которого и закрылась, скрыв правительниц вампирского королевства. Тут и отпустили женщину, в близости которой нуждались как в воздухе. Это странное чувство. Кажется, Цепеш уже привыкла задыхаться, это состояние стало для неё нормальным, а вдохнуть полной грудью она теперь позволяла себе нечасто.

－Я пойду в ванную, девочки скоро вернутся, долго ты одна не будешь

Взгляд вампирши точно избегал встречи с небесно-голубыми глазами Ланы.

Уста распахнулись для ответа, но увы, ему не суждено было вырваться. Вздох и тот оказался испит в поцелуе, игристом, как выдержанное шампанское. Он ударял в голову, как крепкий алкоголь и невольно Лане пришлось зацепиться за супругу. Тонкие пальцы неловко обвили хрупкую шейку, которую венчала копна алых жгущих волос. Кажется, точно такой же краской заливало кожу, когда грудь втянула желанный воздух и упёрлась в грудь супруги, а волна мурашек сообщила о столкновении тесном и бедер.

Соединённые вместе, как сплётшиеся веточки разных растений, слишком крепко, чтобы разъединиться в тот же миг. Ещё бы миг и даже зверь заурчал, но силой воли Лана наступила ему на хвост, заставив позабыть о баловстве. Девочки…

Последняя мысль рассеяла туман забытья и ответные ласки оборвались, а вместе с ними вскоре и исчерпался поцелуй. С лёгкой досадой Лана ощутила накопленную неудовлетворённость и зыбучую слабость. Пекло щеки, а горло горело, как от самого острого перца. Шорох из-за угла заставил взгляд метнуться в сторону. Звук удаляющихся шагов сам по себе дал понять, что одной из служанок удалось поймать супруг на интересном моменте.

Прикусив сердито губу, Лана позволила себе это нервное движение – жар и здесь ощущался, а объятия потихоньку утратили силу, как и поцелуй. Стоило вспомнить о совести и знать где пристало проводить совместный досуг.

– Пожалуй, здесь слишком шустрые служанки, они научат нас, как поспевать за дочерьми.

Низким рокотом отозвался голос, но хорошо известно было, как в нем пряталась хриплость встревоженности супруги. Лана поспешила к комнате, как к спасительному островку посреди океана. Только стоило заговорить о побеге в ванную, как взгляд – всплеск морских глубин, окатил своей пронзительной глубиной. Казалось обратись эта вся синева в лёд и на душе не останется живого места от вонзённых игл. Только вместо ответа зверюга поджала губы. Отчётливо в этом жесте играли на щеках желваки, но ещё ощутимее выступали звериные зубы сквозь тонкую кожу. Если бы можно было сравнить Лану с животным, то сейчас она походила на рычащего недовольно волка, который поджав хвост ушел от отказавшей ему самки.

– Иди. Я посижу с ними и уложу спать.

Холод прорезался в голосе и безупречном тоне. Лана укрылась на постели, поджав к телу ноги, согнутые в коленях, мягко расположившихся на перине. Спине стал опорой пух нескольких подушек, а в досуг пришла на помощь книга. Но даже в этом обиженно деловом виде собранной леди, Лана выглядела безупречно. В гордом облике, едва не высокомерно поднятом подбородке и поджатых губах. В холодном колючем взгляде – выражении немом упрёка. В тяжело нависших бровях, подчеркивающих бурный нрав. Волевой черточкой выступила ямочка на подбородке. Красивая женщина, неприступная, воинственная и непокорная. Даже в браке не ставшая ручной, домашней кошечкой, готовая всегда показать свой норов и даже укусить.

И все же эта дикость была уместна. Казалось, убери эти черты и Лана не будет собой, не будет той, что привлекла, не будет той заботливой матерью, что открылась перед супругой недавно, вступив в эту часть жизни с достоинством и смелостью, как на ещё одно испытание, не службы, но жизни. И дочери чувствовали силу своей матери, чувствовали себя защищёнными, но и окрыленными для новых побед, чтобы быть не хуже, чтобы стать сильней.

По спине Ирен пробежались мелкие мурашки, сообщающие о недовольном взгляде Ланы и, стоило женщине повернуться, как догадка подтвердилась.

Около минуты Цепеш не двигалась и наблюдала за супругой, совсем не мигая. Статная, прекрасная, нет, эти слова совсем не описывали всей красоты женщины, что была совсем близко. Её нахмуренные брови напоминали грозовые облака, такими же грозными они сейчас казались. Взгляд пронзал своим обжигающим морозом. Чувственные уста, совсем недавно так жадно отвечающие на поцелуй сжались в тонкую полосу, словно линия горизонта, за которой скрылось теплое солнце, позволив ночной прохладе взять бразды правления в свои руки и пустить ледяные ветра.

Она была великолепна, каждый сантиметр её тела был совершенен и об этом глаголили влюбленные глаза и разум. Сознание покидало свою обитель, стоило лишь заострить внимание на чертах столь строптивой и непокорной, но любимой женщине. На смену ему приходили томление, гордыня вновь напоминала о себе, но её теснила алчность. И всё это лишь из-за одной Ланы.

Все стены пали перед столь грозным оружием, что пробило сначала брешь в вратах, а после и снесло их вместе со стенами.

Как же теперь Ирен могла уйти? Разве это было возможно, когда её супруга так загрустила? Цепеш наконец сделала шаг, следом за которым был второй, а бархатистый голос разорвал повисшую в комнате с приглушенным светом

－Души моей отрада, любовь и боль моя…

Чистокровная приближалась к возлюбленной, возжелав её всю, до самых кончиков волос, каждую ресничку, каждый миллиметр её тела, источающего дивный аромат роз. Да, она была розой с прекрасным запахом, бархатистыми лепестками и колючими шипами, на которые так часто попадали руки Ирен. Лана не была цветком из сада вампирши, она пустила свои корни там, где сад Цепеш заканчивался и этим дразнила только сильнее свою супругу, которая уже не раз хотела перенести её к себе.

－Мне лишнего не надо, ответь же, кто я для тебя? Коварный искуситель? Мучитель иль губитель? Скажи, любовь моя…

Ирен присела на дальний край кровати, потянув на себя одеяло, которым укрывалась Лана. Очень скоро его бросили в сторону, а шустрые пальцы поймали ножку женщины за лодыжку. Алые губы трепетно касались нежной кожи, поднимаясь всё выше, пока взгляд рубиновых глаз не встретился с глазами столь прекрасными, что именно в них однажды разглядела Ирен смысл своей жизни.