Лаура Граф - Капсельваль

– Моя головная боль важнее, чем его светлость и иже с ним!

Неожиданно мужчина от души рассмеялся, да так заразительно, что Эдуарда, не удержавшись, последовала его примеру. Когда взрыв веселье немного стих, герцог вновь взглянул на Эдуарду.

– Вас надобно бы проучить!

– Чего же вы медлите, – дерзко вскинув подбородок, приняла вызов Эдуарда.

Филипп улыбнулся.

– Не стоит меня дразнить, это чревато последствиями. Я ведь могу быть жесток к строптивым созданиям, пусть даже и прекрасным.

Эдуарде показалось, что она ослышалась. Герцог сделал ей комплимент. Немного покраснев, девушка смущенно опустила глаза:

– Право, вы умеете застать врасплох. Неужели я ослышалась? Кажись, вы назвали меня красавицей, – продолжала иронизировать Эдуарда, сама поражаясь своей смелости.

– Всего лишь прекрасным созданием.

Филипп явно наслаждался словестной перепалкой с девушкой.

– Не могу ответить взаимностью. Вас сложно назвать прекрасным созданием, – хохотнула Эдуарда.

– Называйте меня, как Вам угодно. Эдуарда.

Девушка замерла. Он знал, кто она.

– Как скажите, Ваше сиятельство.

– Ах вы проказница! Зная, кто перед вами, вы все равно продолжали дерзить.

Филипп вновь от души рассмеялся.

– Лучше бы не знала, – вздохнула девушка. Я представляла вас отвратительным старым скрягой с огромной бородавкой на носу и желтыми прогнившими зубами.

– За такие слова Вас можно приговорить к виселице.

В голосе Филиппа слышалось восхищение, но никак не угроза.

– Если бы были с бородавкой и старым, может, и приговорили бы.

– Вам крупно повезло, что это не так! Прежде чем направиться сюда, я приказал убрать свою многолетнюю бородавку.

Теперь настала очередь Эдуарды безудержно залиться смехом.

– А зря! Я полагаю, она была вам к лицу— вытирая слезы смеха, продолжала подтрунивать Эдуарда.

– Если вам так нравятся мужчины с бородавками, при дворе их полно. Могу вас познакомить.

– Вы хотите устроить мою судьбу?

– А она у вас не устроена? Такое милое создание, как вы, не может остаться без мужского внимания.

– Хм. Я предпочитаю на завтрак герцогов без бородавок, а здесь они не водятся. Мне повезло, что я встретила вас.

– Ну, тогда предлагаю проснуться утром вдвоем и позавтракать вместе: вы полакомитесь моей плотью, а я вашей.

По телу Эдуарды пробежала сладостная дрожь при одной только мысли, что она может оказаться с герцогом в одной постели.

– Это огромная честь для простой девушки, как я, – попробовать на вкус Вашу голубую кровь.

– Я думаю, мы найдем компромисс. Я Вам кровь, Вы мне Кони.

При упоминании Кони, лицо Эдуарды ожесточилось. В одно мгновение чудесные волнительные чувства уступили место реальности. И как она могла забыть, для чего он прибыл к Бернарам.

– Вам никогда не заполучить мою Кони, даже если Вы отдадите мне все богатства мира вместе с драгоценной кровью вашего рода.

Не дожидаясь ответа, Эдуарда развернулась и почти что пустилась в бег в сторону дома, оставив Филиппа наедине со своими мыслями:

– Вы уже получили всю кровь моего рода, – сквозь зубы процедил герцог.

Глава 8

Охота.

Объявленная Филиппом охота была назначена на дневное время, и пока гончих собак готовили к выходу в лес, в доме Бернар, впрочем, как и прошлым днем, царила суета и радостное возбуждение. Мужчины торопливо спускались к завтраку, закидывая все подряд, чтобы набить желудки до вечера, а дамы, более обеспокоенные своим внешним видом, примеряли подходящие к данному событию амазонки. Казалось, на какое-то время дом Бернаров превратился в маленький Лувр со всеми вытекающими отсюда развлечениями, блеском и мишурой придворной жизни.

Со своего тайного поста, так вовремя открытого ей Сарой, Эдуарда наблюдала за активной подготовкой. Даже не вооруженным взглядом можно было понять, кто главный среди прибывшей знати. На фоне остальных мужчин Филипп, безусловно, выделялся. И дело было не в статусе герцога, а в его магнетической мужественности. Его благородная осанка, острый взгляд, упрямо сжатые губы говорили о твёрдости характера и несгибаемой воле. А в этот день в высоких сапогах, узких шоссах и жюстокоре, плотно облегающих его фигуру, он, вдобавок ко всему, выглядел еще и крайне сексуально. Эдуарда не без удовольствия отметила, как равнодушен он был по отношению к баронессе, к которой еще вчера проявлял знаки внимания, и как она, огорчённая его холодностью, разочарованно пожимала плечами и жалобно обращалась к своей компаньонке:

– Он явно сегодня не в духе!

– Таковы все мужчины! Они обвиняют женщин в непостоянстве, хотя проявляют его самым возмутительным образом, – сетовала мадам Полин, поддерживая свою наперсницу.

– О, моя милая Полин! Иногда мужчин необходимо оставить в покое, чтобы они почувствовали твое отсутствие и ту пустоту, образующуюся без тебя. И вот тогда на сцене вновь появляешься ты, но уже со своими правилами. Ведь теперь он знает, что значит жить без тебя.

– Что вы хотите этим сказать? Вы уезжаете?

Глупый вопрос собеседницы побудил баронессу снисходительно улыбнуться

– О нет, только не сегодня. Сначала он должен привыкнуть к моему постоянному ненавязчивому обществу. Когда же я пойму, что он неотвратимо привязан ко мне, я исчезну тихо и незаметно, не давая ему не малейших шансов узнать, в чем причина моего внезапного отсутствия. Какое-то время он будет томиться неизвестностью, пытаться выяснить мое местонахождение, но я буду неприступна и пресеку любые попытки увидеться со мной. Когда же он, сгораемый одержимым желанием обладать мною, будет готов на все, вот тогда я и стану владычицей его сердца!

– Вы воплощение коварства! – хохотнула мадам Полин.

Шарлотта довольно улыбнулась.

Эдуарда, слышавшая весь разговор, была поражена, с каким хладнокровием и расчетом баронесса прогнозировала соблазнение Филиппа. Девушка сразу смекнула, что на самом деле никаких искренних чувств Шарлотта к Филиппу не испытывала, а иначе ее разум уступил место сердцу.

Наверняка таких интриганок, как баронесса, при дворе было полно, думала Эдуарда.

– У меня имеется столько замечательных историй одержанных мною побед! Вот там то и кроется коварство, оправданное самодовольством и изличшей горделивостью некоторых знатных господ. Какое же искреннее удовольствие получила я, ваша подруга, заставив исчезнуть безмятежные улыбки с лиц самых самовлюбленных охотников.

При воспоминании о своих жертвах, баронесса сладостно закатила глаза.

– Так значит, вы хотите проучить герцога?

– Ах, душенька! Я лишь хочу доказать ему, что сила женских чар, которые он так часто недооценивает, способна сокрушить даже его неприступную осанку, – самоуверенно заявила Шарлотта.