Лаура Граф - Капсельваль

Признание герцога вызвало улыбки на лицах гостей, и, дождавшись, когда он разместился во главе стола, все дружно последовали его примеру и расположились на отведенных для них местах. Пока гости утоляли голод с долгой дороги, Фани дала знак и заиграла музыка. Трубадур запел:

Когда-то повстречался с ней

Была ль она прекрасней розы?

Бесспорно, для меня она

Была прекрасней всех цветов на свете!

Шипы ее я тоже полюбил.

Взаимности ее, увы, не видел

И мною овладел лишь сон

В изгнанье удалив меня на веки!

Эдуарда зачарованно ловила каждое слово, так точно передающее состояние ее души, и в глазах у нее блеснули слезы. А тем временем трубадур стал петь еще громче, упав на колени и изображая муки любви:

Как одинок мой путь в изгнанье!

В нем тишина, и мрак, и грусть

Хоть раз бы мне еще увидеть!

Тот лик, что в сердце сохранил.

В этот момент внимание Эдуарды приковал герцог, который прикрыл глаза, не давая возможности любопытствующим увидеть свои эмоции, способные поведать о произведенном поэмой впечатлении. Лишь щебечущие рядом женщины нарушали его покой и пытались привлечь его внимание, восторгаясь песней.

– Дьявольски красив и не менее опасен, – задумчиво произнесла Сара, как-будто бы на время забыв о присутствии Эдуарды.

– О чем ты?

– Да так. Размышляю о коварной внешности, способной загубить невинные сердца.

Эдуарда не обратила внимание на ответ Сары. Ее искренне возмущало то неприкрытое внимание, которое оказывалось герцогу со стороны прекрасной половины зала.

– Как же мерзко они перед ним лебезят! – возмущалась девушка, коря себя за то, что воспылала страстью к своему врагу. И если по отношению к незнакомцу у нее были иллюзии, то теперь, зная, кто был перед ней в тот день, все надежды мгновенно развеялись. И от этого было еще больнее.

– Напрасно они строят иллюзии. Филипп разбил ни одно женское сердце, но его сердце до сих пор осталось нетронутым.

При последних словах лицо Сары стало каменным.

– Ты так много о нем знаешь?

Сара встрепенулась, отогнав видения прошлого.

– Это всего лишь слухи…

– Скорее это похоже на правду, стоит только взглянуть на него. Неприступный, высокомерный, гордый – говоря все это, Эдуарда вновь обратила свой взор на Филиппа, который в этот момент беседовал с Арно.

– Говорите, что вся ваша семья за этим столом – Филипп оглядел присутствующих.

– О да! С моей супругой Фани вы уже знакомы. А вон там моя дочь Жанна и сын Луи. Брат и сестра поднялись со своих мест и поклонились герцогу.

– Рады видеть вас, ваше сиятельство. Это такая честь. Вы нас осчастливили своим присутствием, – робко обратилась к нему Жанна.

За столом послышался шепот и хихиканья.

– Как она мила, аж тошнит, – фыркнула Эдуарда.

– Любая девушка будет робеть перед таким мужчиной, тем более герцогом, – заметил Сара.

– Интересно, а что это всех так рассмешило в ее словах – задумалась Эдуарда.

– Она совершенно не умеет вести светские беседы. При дворе принято говорить по-другому. Более тонко и завуалировано. Явная лесть – признак плохо тона.

– И откуда ты это знаешь?

– Много изучала. И тебе бы не помешало. Вот если бы ты вместо частых прогулок с Кони уделяла внимание своему преподавателю, мсье Жюлю, и ты бы многое узнала.

– Ах, Сара, я и не стремлюсь к высшему обществу. Мне ни к чему изучать все эти тонкости – отмахнулась девушка.

– А зря, – вздохнула цыганка, но девушка ее уже не слушала. Ее внимание вновь приковал герцог, который продолжал беседу с ее дядей.

– А как же насчет вашей племянницы? Если я не ошибаюсь, ее зовут Эдуарда, и это ей принадлежит лошадь, которую я изъявил желание выкупить?

Эдуарда напряглась, ожидая ответа дяди

– Ну и что же вы на это ответите, дяденька?

Арно замялся.

– Моя племянница захворала, вот и не смогла спуститься сегодня к ужину.

– Ах, вот как….Интересно. Надеюсь, завтра она будет чувствовать себя лучше, потому как я желаю видеть ее за этим столом.

От слов Филиппа сердце девушки забилось еще быстрее.

– Ну что ж, а пока продолжим веселье. Музыку! – герцог хлопнул в ладоши, и вновь заиграла музыка, приглушив разговоры гостей.

– Он хочет меня видеть, – повторила девушка, испугавшись и обрадовавшись одновременно.

– Мы можем что-нибудь придумать, если ты не захочешь этой встречи.

– Нет. Рано или поздно я все равно должна буду с ним столкнуться. Лучше раньше….О, взгляни! – девушка указала в сторону появившейся придворной дамы, которая своей красотой затмевала всех без исключения, а ее бархатное, изумрудного цвета платье вызвало восхищение и невольную зависть Эдуарды.

– Интересно, кто она? Такая красивая.

Сара дотронулась до плеча девушки.

– Ты еще красивее!

– Я всегда буду для тебя самой красивой, – улыбнулась девушка

Внезапно музыка стихла, и обе собеседницы услышали приветствие Филиппа, адресованное явившейся даме.

– А вот и наша дорогая баронесса Шарлотта! Присаживайтесь рядом со мной.

Довольная баронесса в сопровождении своей компаньонки грациозно прошествовала к столу и присела неподалеку от Филиппа. При этом весь ее вид кричал о нежных к нему чувствах. Она следила за каждым его движением, смеялась над всеми его шутками, кокетливо улыбалась и стыдливо опускала глаза. Эдуарда невольно почувствовала укол ревности. Соперница была очень хороша. Невозможно было остаться равнодушным к ее прелестям. За столом не осталось ни одного мужчины, кто ни поддался бы ее чарам.

– Ах, Шарлотта, ради нашего путешествия вы покинули двор, который без вашего присутствия наверняка погрузился во мрак, – галантно польстил ей Филипп, чем вызвал возмущение и гнев Эдуарды.

– Дорогой герцог! Ради ваших забав я готова пожертвовать даже любимой светской жизнью! Ни это ли доказательство моей преданности – кокетливо заметила Шарлотта.

– Герцог, а как Вам здешний климат? В Париже наверняка сейчас более комфортная погода? – поинтересовался у Филиппа Арно, прервар его разговор с Шарлоттой.

Раздосованная тем, что герцога отвлекли от ее внимания, баронесса от досады прикусила нижнюю губу, что не осталось незамеченным даже для Фани. Пытаясь сгладить неловкую ситуацию, женщина стала расспрашивать ее о Лувре. Шарлотта отвечала сквозь зубы, давая понять последней, что не считает ее ровней для того, чтобы вести великосветские беседы. О чем она не применула поделиться со своей компаньонкой мадам Полин, как только Фани переключила свое внимание на рядом сидящего графа.

– Ах, мадам Полин! Какому же унижению нас подверг герцог, заставив прибыть в это захолустье и общаться с этими невоспитанными, неотесанными дамами! Хотя и дамами их трудно назвать! Какой-то абсурд! Сумасбродство!