Любовь Сушко - В плену у страсти роковой. Дочери Древней Руси

Но Щек не отступал, он появлялся тут все чаще, но душа моя рвалась в Новгород. Там оставался сын Рюрика Игорь и таинственный Одд, как-то быстро и незаметно ставший князем, отодвинув малолетнего сына моего брата. Но я не была уверена в том, что сам Игорь бы справился с такой ролью – новгородского князя.

Если бы я не верила в то, что Заряна жива и примирилась с этим, тогда я бы, наверное, что-то изменила в своей жизни, но пока даже не пыталась душа подсказывала, что она жива и вернется назад. Я надолго замолчала, о ней ничего не было слышно.

Оставался только сон, я столько раз видела во сне, как передо мною появляется девочка в белом платье, она о чем-то жалобно просила, но никак не разобрать слов, что же она хотела мне сказать, что ей было нужно, вот бы узнать и понять. От этого на душе становилось еще тяжелее.

– Сколько людей я уже потеряла, – размышляла я, -но пока я жива, как избавиться от всех этих тревог, как мне со всем с этим жить дальше.

Но я была жива и надо было жить. Ведь не все уходят из этого мира в один день, если даже нас покидают близкие и самые дорогие люди, жизнь все равно не заканчивается, она продолжается, и мы не выбираем время своего появления в мире и своего ухода, это все решается не нами.

Глава 1 Начать сначала

Моя жизнь делится на несколько частей, но сначала были десять лет в замке отца, путешествие с матушкой к самому сильному из князей на Руси – дяде моему Рюрику и бабушке. Она прислала гонца и хотела с нами повидаться перед смертью. Мы тут же собрались в дорогу.

Матушка и бабушка приехали к нам из совсем другого мира и в жизнях их чего только не случалось. Они знали речь и викингов и русичей, чем очень гордились, матушка была дочерью сильного, сурового короля, а бабушка была его королевой. Хотя захватил он ее как пленницу и у нее в утробе уже был сын – Рюрик. Его отец погиб в схватке с тем самым королем. Но тот так ее полюбил, что взял и воспитал сына, как своего.

Не думаю, что в моей жизни может что-то такое твориться. Но путешествие в Новгород оказалось замечательным событием, как ни мала я была, запомнила его навсегда. Тогда, в начале, я не могла знать, чем это для меня закончится.

Я помню страшную бурю на обратном пути. Матушка ее заметила не сразу, она горько рыдала после расставания с умирающей бабушкой и своим любимым братом, говорила, что им уже не придется встретиться. Она так чувствовала, и ей страшно было оставаться без родичей

Так все и случилось позднее. Но я хорошо запомнила эту страшную бурю. Встретил нас брат моего отца князь Щек, вот он и проводил в свой замок. Говорят, что именно этот человек, мой дядюшка, был и при моем рождении. Он и поднял меня на руки, когда старуха —ведьма хотела передать матушке, так что сначала я была на его руках, а потом она меня взяла, чтобы полюбоваться. Конечно, я ничего не могла помнить, но мне казалось, что я все это видела и слышала тогда.

Может потому мои чувства к нему оставались такими теплыми с самого начала. Мне хотелось, чтобы он был моим отцом. Я так думаю, что и ему этого же хотелось. Про своего же отца, князя Руса, старшего из трех братьев, сказать такого я не могла, наверное, он был лучшим в сражениях и на пирах, но его никогда не бывало рядом.

Да что говорить обо мне, он и сына своего, правда от наложницы, никогда не жаловал. Наверное, потому мы и были с ним близки- нелюбовь и равнодушие творит такое жуткие вещи. Но рядом всегда должен быть кто-то родной, кровь не водица, говорила моя бабушка, а она все знала лучше всех.

Но все это происходило в первые десять зим моей безоблачной жизни, о которой нечего особенно рассказывать.

Глава 2 А потом все изменилось

Только мельком видела я отца в тот вечер, когда мы вернулись домой.

Арсений сообщил, что сюда приходила другая женщина —Ирина, и с нею отец проводил ночи, когда нас не было дома.

Хотя я и была совсем маленькой, знала, что об этом не стоит рассказывать матушке, у нее и без того огорчений было много. А уж в том, что отец меня накажет, если обо всем узнает, сомнения не было. Вот я и промолчала, словно мне не было ничего известно. Мне не хотелось, чтобы она собрала нас и снова уехала к брату, я привыкла к замку, и потом, не понятно, где оказался бы Арсений, а я осталась бы совсем одна.

Но если бы даже я и захотела, я бы все одно ничего не усела рассказать, потому что окно в моей комнате оказалось открытым, когда я подошла, чтобы закрыть его, меня подхватили сильные руки и понесли прочь.

Все это случилось так быстро, что я даже пикнуть не успела, а неведомый человек зажал уже мне рот. Да и что могла я против взрослого мужчины? Я видела его в первый раз в жизни. Ни одна живая душа не попалась нам по дороге пока он тащил меня куда-то, дорогу в полумраке я запомнить тоже не смогла бы, если бы и захотела.

Все оказалось напрасным. Вряд ли даже взрослая женщина смогла бы противиться и вырваться из этих рук, а что говорить про меня?

Уже за городской стеной, куда он быстро добрался, нас встретили еще двое. Им —то он меня, словно тюк с одеждой и передал, и растворился в темное, словно его и не было вовсе.

Отвезли они меня в город, о котором я прежде только слышала – в Киев. Там и остановились, когда поссорились с моим дядей викинги его дружины Аскольд и Дир. Они рады были досадить Рюрику, расплатиться за какие-то старые обиды, когда им доставили меня, как пленницу, они щедро наградил злодеев.

Аскольд был щедр и жесток – это я сразу поняла. Потом я узнала, что в дружине у отца был брат той самой Ирины, его наложницы, о которой мне говорил накануне Арсений. А как только тот узнал, что она отчаянье, когда князь ее бросил, утопилась, то он решил отомстить князю. И тверд был в своем решении ударить по самому больному месту, а для князей это всегда дети и наследники – продолжение рода.

– Аскольд примет ее, – говорил он тогда, пусть и князь страдает так же, как страдать мне из-за сестры придется.

Услышав таковы слова, я могла бы рассмеяться. Мой отец навряд ли заметит мое отсутствие, а уж страдать его такое происшествие никак не заставит. Этот человек просто очень плохо знает князя, а судит скорее всего по себе, вот и просчитался. Но я была слишком зла и ни о чем говорить не стала, пусть он обманывается, если ему так легче, а то еще от досады и прибьет меня. Нет, ничего он от меня не услышит, пусть и не старается. Они на все готовы ради того, чтобы исковеркать жизнь ребенку, но отомстить князю.

Все, что мне тогда оставалось, это выжить как-то в чужом Киеве и дождаться спасения, хотя веры в это не было никакой. Но и помирать мне так просто не хотелось, надо было всеми правдами и неправдами вернуться домой или в Новгород, к дядюшке, только пока я не ведала, как это сделать. Воины с меня глаз не спускали, да и не появлялось никого, кто бы решился мне помочь в таком деле.