Алексей Мошков - Лучшая из лучших

В наши дни таких проблем уже нет, а заботы по хранению и транспортировке ценного наряда взяли на себя салоны, оказывая весь спектр сопутствующих услуг согласно прейскуранту. Но скрюченный палец древнего обычая до сих пор грозит потомкам, требуя соблюдения однажды установленного порядка. А те воспринимают его как часть игры, смысла которой до конца никто не понимает, да и не пытается понять.

Клиент жаждет налета мистицизма и флера волшебства, чтобы разбавить гнетущую прозу жизни с ее занудной рациональностью, а продавцы-консультанты салона готовы хоть в шаманский бубен бить, лишь бы выросла сумма в итоговом кассовом чеке. Обман по обоюдному согласию сторон, и все довольны.

– Хорошо, я знаю, как исправить ситуацию, – продолжил Фомин, стараясь сохранять серьезность. – Сейчас передам платье нашим специалистам, они его быстро осмотрят и, если нет повреждений и дефектов, вы сможете выбрать новую модель из той же ценовой категории.

– Спасибо вам! – расплылась в улыбке покупательница. – Я доплачу, если потребуется.

– Подождите пять минут, я сейчас вернусь, – ответил Максим и направился к подсобке, за которой был спрятан спуск на цокольный этаж, где располагалась мастерская.

Способ проверки предложила одна из швей цеха, и на практике он оказался настолько удачным, что впоследствии стал использоваться для мгновенной экспертизы. Суть его заключалась в следующем: на готовое платье тонким слоем наносили подобие клеевого состава. На качество ткани это не влияло, и после первой чистки состав растворялся без следа. А вместе с ним распадались и тончайшие флуоресцентные нити, вплетенные в материал в нескольких местах.

Получались своего рода защитные знаки, как на денежных купюрах. Человеческий глаз их не видит, но стоит поднести наряд к ультрафиолетовой лампе, как на нем сразу проявляются светящиеся узоры. А дальше просто: если их целостность не нарушена, значит, вещь не подвергалась никакой обработке и находится в том же состоянии, в котором покинула витрину салона. Если же узоры стерты частично или полностью – это верный признак того, что платье подвергалось воздействию. Неважно, прошло оно химчистку или было застирано в холодной воде, для салона разрушенный «защитный знак» – неоспоримый аргумент отказать не только в возврате, но и в обмене.

Фомин разложил платье на проверочном столе и щелкнул переключателем лампы, отчего все окрасилось ярко-фиолетовым цветом. Затейливые узоры скрытых нитей вспыхнули неоном, все элементы защиты были на своих местах, а вензеля целы, то есть дальше свадебного салона и квартиры владелицы платье не перемещали, стирать и чистить не пытались.

А раз так, почему бы не пойти навстречу клиентке? Тем более что лицо ее кажется знакомым, вот только где он ее видел, Фомин никак не мог вспомнить. Вернувшись в зал, Максим подошел к ожидающей посетительнице и с улыбкой сообщил:

– Все хорошо. Уже выбрали новое платье?

– Да, надо только примерить.

– Чудесно, Лиля вам поможет. И больше никому не показывайте. Кстати, в нашем салоне есть услуга хранения.

Платье в идеальном состоянии привезет курьер строго в назначенное время, неприятные случайности исключены, даю гарантию.

Обменявшись еще парой дежурных любезностей с девушкой, он уединился в своем кабинете, и только теперь память подсказала ему, где он видел эту особу. Дочь замминистра не то торговли, не то сельского хозяйства, не то торговли сельским хозяйством… так тоже порой бывает… В местные СМИ просочилась информация о ее предстоящей свадьбе, но желтые таблоиды давали на сей счет минимум подробностей, с непривычной для себя скромностью рассказывая о подготовке мероприятия. Видимо, размах торжества планировался немаленький и гости были приглашены из числа если не первых лиц города и области, то уж точно из той категории людей, которые огласку не сильно любят. Но это дело десятое, главное, что в его салон заходят покупательницы такого уровня!

И хорошо, что он не стал ее мурыжить с возвратом. Как сказал кто-то из великих, суеверие в мелочах видит волю богов. Неизвестно, как сложится ее семейная жизнь, но для бизнеса такие клиенты – очень хорошая примета.

Длинный пальчик с аккуратным маникюром слегка надавил круглую хромированную кнопку на панели лифта, двери съехались, издав мелодичный сигнал, и кабина плавно начала подниматься. Несмотря на утро выходного дня, сотрудников в офисном центре хватало. Народ в белых рубашечках сновал по коридорам, хлопал дверьми и без конца вызывал лифты, отчего те беспрерывно мотались между этажами, будто челноки в гигантской швейной машинке размером с целое здание.

Суета носила коллективный характер и наблюдалась почти везде, где останавливался лифт; работники, преимущественно женского пола, спешили на «праздник урожая во дворце труда», чтобы сдать многостраничные отчеты к концу финансового периода.

Когда на одном из этажей люди попытались втиснуться в переполненную кабину, утрамбовывая находящихся внутри, расположенный на панели динамик равнодушно пискнул, сообщая о перегрузке. Лишние пассажиры вздохнули и отступили на лестничную площадку, но худенькая девушка все же юркнула в уже закрывающиеся двери. Она компактно пристроилась в уголке, ни на секунду не отрываясь от экрана смартфона, и лифт тронулся.

Стоявшая у противоположной стенки Оксана перевела взгляд на свой телефон, проверяя, нет ли новых уведомлений. Увы: нужного абонента не было в сети с вечера. Кстати, познакомились они именно в лифте.

Казалось бы, трудно себе представить более невыгодные условия, хотя бы потому, что люди находятся вместе не дольше минуты и задают максимум один вопрос, в этических целях избегая при этом смотреть друг на друга.

В кино проблема общения в лифте обычно решается внезапной остановкой кабины между этажами. Герои на неопределенное время застревают в тесном замкнутом пространстве и в прямом смысле вынуждены идти на контакт.

Наблюдая такие сцены, Оксана каждый раз думала о том, что персонажи ведут себя нелогично. В реальности, когда люди застревают, они жмут кнопку связи с диспетчером, который неразборчиво бросает что-то вроде «ждите, высылаю техника». Диспетчер знает, что у нее два дежурных механика на весь район и прибыть по адресу через пять минут они физически не могут.

Затем пленники достают свои телефоны и начинают звонить туда, куда они так и не добрались. Если это случилось в собственном подъезде застрявших, тогда их домашние берутся обзванивать управляющие компании и прочие ЖЭСы, откуда их перенаправляют все в ту же диспетчерскую. И вот только когда все нужные и откровенно бесполезные звонки сделаны, оказавшиеся вместе пассажиры обмениваются дежурными фразами. В процессе дружных проклятий в адрес слесарей, их начальников и всей системы ЖКХ начинаются ни к чему не обязывающие разговоры за жизнь.