Irizka2 - На выжатом сцеплении

– На старт…

Второй гудок, и вдоль шоссе послышались рёв моторов и громкие сигналы клаксонов. Третий гудок, и колонна сорвалась с места, медленно вытягиваясь, пропуская вперёд самых лихих и наглых. Ларс пустил Эйнара перед собой. Другу он доверял, наверное, больше, чем себе.

Несмотря на мокрую дорогу, воздух мгновенно пропитался пылью и выхлопными газами. В шлеме стало сложно дышать, и Ларс вдавил газ, пытаясь вырваться из облака пыли. Рядом мелькнули два крупных круизера, и Ларс чуть сместился, пропуская их вперёд, а потом, вырвавшись, поехал за Эйнаром. Дорога с асфальтовой перешла в щебень, и пыли стало больше. Ночной воздух казался слишком влажным и слишком грязным. Не спасало даже водоупорное покрытие стекла шлема и безумно хотелось протереть его перчаткой.

Эйн обогнул чуть замешкавшуюся парочку, а потом резко ушёл вверх, выходя на их проложенный маршрут. Ларсу подъём давался намного проще, байк был легче и маневреннее, но Эйн со своей машиной словно сросся, на любом более-менее прямом участке вжимался в корпус и увеличивал скорость, отлично заходил в крутые повороты и почти взлетал на неровные подъёмы.

Через двадцать минут они прошли первые две контрольные точки, и Ларс краем глаза заметил у чекпойнта кроссовый мотоцикл Торсена. Захотелось остановиться и узнать, почему один из претендентов на победу вышел из гонки, но Эйнар, увидев, что он снизил скорость, сразу стал гудеть, требуя следовать за собой.

Через полчаса им пришлось остановиться, так как по проложенному Эйнаром маршруту не мог подняться ни один из их байков. Они вернулись к развилке и выбрали туристическую тропу. Тут движение было оживлённее, и они дважды пересеклись с другими участниками. С одним даже остановились поболтать и покурить, от него же узнали, что Пауль Торсен разбил колесо, так что разошлась камера и отлетел тормозной диск. Замена обойдётся ему дорого. Зато второй Торсен – Кристофер – уже достиг финиша, так что продолжать гонку можно лишь ради собственного интереса. Но ведь они именно за тем и приехали. Под шутки и задорное подбадривание они разъехались каждый на свой маршрут.

До конечной точки они не добрались. На одном из крутых поворотов байк Эйна соскользнул с размытой дождём дороги и прокатился пару метров вниз по траве и камням. Резко развернувшись, Ларс бросил мотоцикл на дорожке и спустился к другу.

– Живой? Говори! – почти крикнул он, дёргая Эйна за плечо.

– Осторожно. Ногу придавило, – тихо ответил омега, сдерживая стон от боли.

Ларс рванул байк на себя, вытягивая со склона, и помог Эйнару сесть.

– Покажи! Не разбил? Кости целы?

– Целы, – омега, поморщившись, поднял защитные щитки и штанину костюма. На икре уже начал наливаться тёмно-лиловый синяк, а голень немного опухла. – Опять ты бросил гонку, – с сожалением отметил он.

– Надоело. Уже два часа крутимся, не люблю скалы.

– Через три месяца зимняя. Поедем? Коур и Бёрре обещают достать бесплатные пригласительные. И Улав там точно будет, – стараясь отвлечься от боли, быстро заговорил Эйнар.

– Поедем. Всё равно в универе каникулы будут. Можно домик снять и с Бёрре на лыжах погонять, он хвастал, что раньше с трамплина прыгал.

– Ага, – Эйн кивнул и шмыгнул носом.

Дождь то мелко накрапывал, то поливал их холодным душем, и на скалистых подъёмах журчали стекающие вниз ручейки. Ларс зябко подёрнул плечами и притянул к себе омегу. Тот всегда был горячий, и с ним было тепло. А ещё он сладко пах клубникой. Спелыми крупными ягодами, которые очень хотелось надкусить. На Эйна из-за этого запаха многие заглядывались, и фигура у него была отличная – высокий, стройный, с сухими мышцами, он на раз мог увлечь любого. Но Эйнар носил метку своего истинного и надеялся, что тот очнётся. Только в течки позволял себе расслабиться и договаривался с кем-нибудь на секс без обязательств. Желающих помочь было много, но он выбирал тех, в ком был уверен, кто точно не будет потом рассчитывать на что-то большее.

От клубничного запаха и тепла омеги тут же потянуло в сон. Ларс бы с радостью завернул их сейчас в тёплый непромокаемый плед и завалился спать. Но Эйн вскоре стал подмерзать и заставил ехать назад. Спуск показался ещё сложнее, и Ларс сам чуть не навернулся на каком-то камне. К подножью они спустились только к трём ночи, не меньше половины участников ещё крутилось на горе, но остальные, зарядившись положительной энергией после гонки, отправились к Магнару Йенсену.

Ларс чувствовал себя уставшим, но, распрощавшись с другом, помчался на вечеринку, не обращая внимания на тяжесть в мышцах и не думая, что завтра с утра надо будет идти на учёбу. Влюблённость отключала мозги и нередко толкала на глупости, но Ларс никогда этого не замечал, не успевал обдумать свои поступки и мотивы, просто делал как на духу, а потом расплачивался за ошибки. Брат ему часто говорил, что кто ничего не делает, тот не ошибается, но порой Ларсу казалось, что он промахивается, даже если сидит неподвижно с опущенными руками.

Дом у Магнара располагался всё на той же Е6, только значительно ближе к городу. На огромной парковке рядом с трёхэтажным особняком расположились три десятка мотоциклов, и Ларс оставил свой рядом с узнаваемыми машинками Коура и Бёрре. Музыка из дома была слышна ещё на трассе, хорошо, что располагался он удалённо, и никто из местных не мог пожаловаться на шум.

Дом Магнару достался от папы – тот был успешным пластическим хирургом, занимался косметологией, но в сорок пять умер от передозировки, после того, как его бросил очередной любовник. Магнару тогда было около двадцати, и он, получив в наследство и имущество, и компанию, стал кутить и транжирить честно заработанные родителем деньги. Очнулся через пару лет, когда за попытку трахнуть какого-то малолетнего омегу чуть не попал в тюрьму. Взялся за ум и открыл несколько пабов для байкеров, а также большой магазин, где можно было купить и хорошую машинку, и запчасти для неё. Дело оказалось прибыльным, да и Магнар, достаточно общительный, заводила и кутила, привлекал к себе внимание.

Ларс Магнара не любил. Было что-то в его слащавой улыбке подлое, ненастоящее, вызывающее брезгливое отвращение. Да и годы пьянок и веселья сделали его фигуру огромной, неповоротливой; лицо – обвисшим, руки липкими и толстыми. На своём дорогущем чоппере он смотрелся настоящим байкером из прошлого века. Не хватало только бороды до колен и шлема с рогами.

– Добрался? Пива? – к Ларсу подошли двое ребят из его университета и вручили объёмную кружку. – Слышал, Кристофер взял первое место? Хонда выплатила ему сто штук, он почти на всё накупил выпивки для вечеринки!

Ребята продолжали сплетничать и смеяться, Ларс сделал пару глотков и, извинившись, двинулся в сторону дома. Хотелось стянуть с себя пропахшую грязью куртку и сапоги, но в доме все ходили в уличной одежде, так что, только оказавшись в помещении, Ларс понял, почему студенты предпочитают стоять на улице – всё пропахло влажной одеждой, потом и сексом. Магнар и его компания никогда нравственностью не отличались, так что наверняка в доме тусовалась пара шлюх.