Анна Скиф - Мое криминальное счастье

– А кофе? – Мама замерла с туркой в руке.

– Под кофе все делать легче и приятнее, – расплылся в фальшивой улыбке гость. – Благодарю.

– Мне, наверное, нужно принести паспорт и трудовую книжку, – засуетилась Инга. – Я сейчас.

– Ничего не нужно, – мужчина накрыл ее руку, лежащую на столе, своей. – Все данные внесены в контракт. От вас требуется только внимательно его изучить и поставить свой автограф. Особенное внимание уделите приложению на последней странице о неразглашении коммерческой тайны. Там все, что касается вашей оплаты и внутреннего устройства клуба, в котором вы займете должность администратора. Вы ведь уже работали на аналогичной должности.

Инга кивнула. Но мужчина не спрашивал, он озвучивал то, что ему и без того было про нее известно.

Она видела настороженность мамы, которая так и стояла с опустевшей туркой, ожидая, когда Инга закончит читать бумаги.

Договор оказался стандартным, по крайней мере он очень походил на тот, что был у нее на прошлой работе. Действительно, Инга проработала почти восемь месяцев администратором, правда не в клубе, а в ресторане, но скорее всего больших отличий на новом месте не будет. Иначе ее бы предварительно подготовили, назначили бы наставника.

Будто подслушав ее мысли, мужчина пояснил:

– Первые десять дней вас будет сопровождать Елена. Она три года занимала должность и быстро введет вас в курс дела. Теперь Лена в положении, поэтому не может продолжать работать.

Отчего-то такое заявление успокоило Ингу и судя по всему не ее одну. Мама наконец поставила турку в раковину и будто бы потеряла интерес к происходящему.

– Где подписать? – наконец спросила Инга, постукивая стопкой листов по столу, чтобы выровнять ее. – И когда я должна выйти на работу?

– Иван Дмитриевич предупредил меня о вашей травме, – сказал мужчина, протягивая ручку в серебристом металлическом корпусе, – поэтому мы готовы дать вам, скажем, неделю. Достаточный срок для выздоровления?

– Вполне.

– Вот и славно. Ваша подпись должна стоять на каждой странице. На последней, пожалуйста, укажите фамилию с инициалами и проставьте сегодняшнюю дату.

Когда с документами было покончено, мужчина поднялся и сославшись на большую занятость, покинул квартиру. На прощание формально пожелал Инге выздоровления и похвалил мамин кофе.

– Скользкий он какой-то, – вернувшись на кухню, покачала головой мама, – вроде говорит все складно, а верить не получается.

– Мамуль, не превращайся в параноика. – Инга поцеловала ее в щеку. Предложила помочь с грязной посудой, но была отправлена отдыхать в свою комнату.

На работу она вышла на пятый день, когда смогла наступать на ногу без болезненных ощущений.

Лена оказалась милой девушкой с открытым лицом и искренними эмоциями. Она быстро рассказала Инге обо всех тонкостях работы, поделилась своими конспектами, которые вела, придя когда-то в клуб и по истечению положенного срока пожелала новой сотруднице удачи, обронив на прощание странную фразу:

– Ты держись тут. Платят в самом деле щедро, но не соглашайся ни на что, чего сама не захочешь делать. Заставлять никто не будет.

Очередная смена подошла к концу, и Инга постеснялась переспрашивать что именно имела ввиду Лена, видя, как нелегко той находиться на ногах почти двенадцать часов в день. Поэтому, просто дала обещание следовать напутствию и обняла девушку на прощание, как близкую подругу.

– Кстати, никаких сантиментов на работе. Здесь как в террариуме, подпустишь не того, кого надо слишком близко, сожрут с потрохами. Но ты вроде не дура, разберешься. Бывай.

Ивана Дмитриевича Инга за все время стажировки не видела ни разу. Лена пояснила, что он не частый гость в своём же заведении, да и проще без начальственного надзора.

Она так и не поняла почему про ее нового руководителя ходят грязные слухи. Клуб оказался самым обычным, а ведь Инга готовилась увидеть бандитский притон, никак не меньше.

Гости сплошь культурные, деловые мужчины в строгих костюмах и с безупречными манерами. Разве, что возраст у всех сорок плюс. Так разве это преступление?

А вот девочки, что танцевали для них, молодые, но опять же никакого отклонения от нормы. Инга присутствовала на собеседовании с одной из них и основополагающим условием для принятия на работу было совершеннолетие соискательницы.

В общем, все шло прекрасно, пока однажды не случилось нечто непредвиденное, выбившее из-под ног Инги твердую почву.

– Тимур, ты меня слушаешь? Вот, глянь.

На стол упала увесистая папка.

– Слушаю, – ответил Тимур, открывая папку и делая вид, что вчитывается в текст. Смысл написанного никак не доходил, мозг отказывался складывать буквы в слова, а те, в свою очередь не желали образовывать связные предложения. – Просто задумался. Что это?

– Практически наша смерть. Если немедленно не предпринять контрмер.

Заместитель смотрел на него голубыми глазами ангелочка, что вкупе с белокурыми кудряшками и смазливым лицом давало почти портретное сходство с купидоном. Разве что немного повзрослевшим купидоном.

– Поясни, – потребовал строго.

– Значит не слушал. – «Купидон» поджал губы, расстегнул пиджак и сел, напротив. – Нашу смету отклонили, Тимур Сергеевич.

– То есть как? – Он уже понимал, что дело труба, ведь заместитель вспоминал его отчество только в самых экстренных случаях, была у него такая особенность. – Я же на прошлой неделе сам подписывал разнарядку, и утвержденная смета висела у меня на почте.

– Висела, – кивнул заместитель, – а сегодня утром позвонили от заказчика и очень мягко предложили нам пойти в задницу вместе со сметой и прочей лабудой. – Тимур, нам крышка. Ради этого объекта нам пришлось отказаться от трех проектов и вряд ли они захотят с нами сотрудничать, даже если не нашли новых подрядчиков.

– Не драматизируй, Володь. – Тимур откинулся на спинку кресла. Ему хватало головной боли и думать о каком-то там сорванном заказе не хотелось. – Позвони Кудрявцеву, пусть уладит.

– Кудрявцева еще на прошлой неделе сняли с должности и по всей видимости поставили своего человечка. Тимур, похоже под нас начали копать. Слишком много всего происходит странного.

– Погоди, как сняли Кудрявцева? Кто тогда у нас в мэрии?

– А никого! – Володя развел руками. – Как я понял, там провели зачистку. Даже секретаршу мэрскую уволили. Вместо нее какая-то тетка сидит, по слухам родственница нашего дорогого Ивана Дмитриевича.

От упоминания одного имени Рудого у Тимура свело челюсти. Какого хрена он вдруг решил напомнить о себе спустя столько лет? Между ними не было никаких обязательств и незавершенных дел, а значит и делить им нечего. Но может так думал только он, а у Рудого, как обычно, имелись свои соображения? Пойти бы и спросить напрямую. Если потребуется, так и вытрясти из засранца информацию.