Анна Скиф - Мое криминальное счастье

Обычно мама радовалась гостям, но после того, что случилось с папой, появление в их квартире посторонних людей начало вызывать горькие ассоциации.

– Кто там? – спросила Инга, присев на шкафчик для обуви и стараясь не показать, как ей больно, но мама, разумеется, заметила повязку.

– Что случилось? – тут же захлопотала она. – Инга, тебя кто-то обидел? Что с ногой?

– Все нормально, мам. – Она постаралась, чтобы улыбка не получилась слишком уж вымученной. – Просто неудачно оступилась, врач сказал перелома нет. За пару дней все пройдет.

– Хорошо, – вздохнула мама, – давай помогу снять туфли.

– Не нужно, спасибо. Ты сказала у нас гости. Кто пришел? Тетя Галя?

– Нет, милая, – чуть замешкалась мама, – на кухне Иван Дмитриевич. Мы обсуждаем наше… гм, дело. Поздороваешься или я могу сказать, что тебе не хорошо.

Инга видела, как мама старается огородить ее от неприятностей и в любой другой ситуации приняла бы ее заботу с благодарностью.

Но не сегодня.

Маме и так непросто справляться со всем одной. Ей нужна помощь и Инга просто не имеет права отказать ей.

– Мам, ты иди, – она взяла шершавую руку женщины в свою, – я приведу себя в порядок и присоединюсь к вам. Хорошо?

– Конечно. – Инга видела подступившие слезы к маминым глазам, и сама едва не разрыдалась, поэтому отпустила руку и кивнула.

В ванной она все же не выдержала, расплакалась. Зеркало отразило покрасневшие глаза, мама точно догадается. Пришлось умыться ледяной водой, дабы хоть немного скрыть следы слез.

Почти получилось.

Улыбнувшись своему отражению, Инга, стараясь не сильно наступать на больную ногу, прошла на кухню.

Мама стояла к ней спиной, разливала чай по чашкам. Иван Дмитриевич поднялся навстречу, едва заметно кивнув в знак приветствия. Инга поздоровалась в ответ.

– Анфиса Павловна, голубушка, вы не оставите нас наедине?

Мама вздрогнула, хотя, Иван Дмитриевич говорил сугубо вежливо, даже ласково.

Ингу раздражали его старомодные манеры в речи и поведении, потому как выглядели фальшивыми и плохо отрепетированными. Тем самым мужчина видимо пытался подчеркнуть свой солидный возраст и высокий статус, но почему-то выбрал совершенно проигрышный вариант демонстрации этих качеств. Если с ним работает имиджмейкер, тогда грош цена такому специалисту.

Одежду «достопочтенный господин» выбирал соответствующую транслируемому образу. Неизменный костюм тройка с торчащей вершинкой носового платка из нагрудного кармана и дурацкая цепочка, прикрепленная карабином к специальному креплению на жилете. Цепочка ныряла под пиджак, где находились круглые, массивные часы.

Не хватало только пенсе и трости с набалдашником.

– Инга, у тебя ведь нога болит. – Мама улыбалась виноватой улыбкой, будто она лично избила дочь и теперь испытывала муки совести. – Тебе хорошо бы полежать. Иван Дмитриевич…

– Я попросил вас выйти, Анфиса Павловна, – голос мужчины сделался холоднее стали, и Инга уже сама попросила маму оставить их наедине.

– Что с вашей ногой, прелестница? – Снова мед и елей от которого аж на зубах скрипит. – Могу ли я помочь вам?

– Вы ведь не врач. – Инга удивленно воззрилась на собеседника. – Чем можете мне помочь?

– Я очень многое могу, дорогуша. Как излечить, так и покалечить.

Как-то быстро он снял маску «доброго дядюшки» и даже забыл о стилизации речи. Чем-то Инга его разозлила. Неужели он так остро отреагировал на ее ответ?

– Мы с Анфисой Павловной побеседовали и пришли к неутешительному выводу. Вы никак не успеваете выполнить взятые на себя обязательства. Я огорчён и поверьте, был бы счастлив простить столь приятным дамам эту нелепейшую ошибку. Но, увы, не могу.

– Вы пришли сообщить нам об этом лично? Могли бы позвонить. Зачем утруждаться?

Ингу буквально трясло. Внутри нарастало напряжение, готовое вырваться самой настоящей истерикой. Дыхание стало поверхностным и частым.

– Тише, дорогуша. Тише. – Иван Дмитриевич положил руку ей на колено и сразу убрал. Но Инге показалось, что на коже остался мерзкий отпечаток. Она даже специально посмотрела, только бы убедиться, что это не так.

– Зачем нервничать раньше срока? У меня есть для вас предложение, от которого, я уверен, вы не откажетесь.

Инга встала, ногу прошило болью, пришлось сжать зубы, лишь бы не показать, насколько ей плохо. Сделала несколько коротких шагов, настежь распахнула окно, впервые порадовавшись крохотным габаритам их кухоньки.

Она жадно глотала воздух, буквально пила его и будто не могла напиться.

Даже не услышав предложения, она уже испугалась его. Ничего хорошего от этого человека ждать не приходилось. Инга знала о его репутации и о тех делах, которые проворачивает достопочтенный Иван Дмитриевич Рудый. Знала и была готова пойти на многое, ради мамы. Ради их будущего.

Но что если он скажет… Нет, даже представлять такого не хочется!

– Инга, вы побледнели. Может подать вам воды?

– Ничего не нужно. Просто душно, голова закружилась. Я хочу услышать ваше предложение.

– Вот и славно, дорогая. Я не сомневался в вашем благоразумии. – Рудый разве что не потер ладони, как мерзкая жирная муха. В его глазах вспыхнуло адское пламя, из которого он совершенно точно был рожден. – Присядьте, так нам будет удобнее беседовать. Да и вам не стоит нагружать ногу.

Инга села, догадываясь, что лучше не перечить. Никто не знает какая мелочь выведет из себя Рудого.

– Может чаю? Ваша матушка заваривает вкуснейший чай.

– Иван Дмитриевич, я ценю ваше время, – не сдержалась Инга, – прошу и вас ценить мое.

– Редкое сочетание красоты и сообразительности. Браво! Но чаю все же выпьем.

На этих словах он поднялся с едва слышным кряхтением, все же возраст брал свое, вылил уже готовый напиток из чашек, ополоснул их и налил новый. Инге казалось, что он издевается или нарочно тянет время, чтобы довести ее до точки кипения.

Грязный манипулятор.

– Так вот какое у меня предложение, – отпивая чай и ставя на стол чашку, наконец заговорил он, – я прощу ваш долг, с одним лишь условием.

Сердце Инги кажется остановилось. Она вся превратилась в одно огромное ухо, готовое слушать.

– И условие простое. Вы поработаете на меня, и я спишу всю сумму, так скажем, в счет вашей заработной платы. Как вы смотрите на подобную перспективу? Всего три месяца службы, и вы ничего мне не должны. После, если захотите, сможете остаться и уже зарабатывать, как остальные мои сотрудники.

Меньше чем за час сразу два мужчины предложили ей работу. У Инги даже невольно вырвалось:

– Хотите нанять меня своей помощницей?

– Интересный ход мыслей, но нет, – вежливо обозвал ее дурой Рудый. – Помощники у меня имеются и новых нанимать я не планирую.