Сьюзи Литтл - Изнанка

– Так, молодец. А теперь снимай сапоги. Это тоже моё.

Я невозмутимо сняла с себя тёплые удобные зимние сапожки.

– Вот и отлично! – Андрей перегнулся через меня, открыл дверцу машины и вытолкнул меня на улицу. – А теперь пошла отсюда!

Я оказалась в грязном, забрызганном проезжающими машинами сугробе без обуви и верхней одежде. Прохожие недоуменно и с отвращением смотрели на меня. Видимо, решили, что я наркоманка. Я старалась изо всех сил, чтобы сдерживаться и не разрыдаться. Поднявшись из сугроба, я отряхнулась и решила идти в сторону дома родителей, которые жили на другом конце города. Первыми почувствовали холод ноги. Благодаря мокрому липкому снегу, мои колготки стали мокрыми насквозь. Ступни начали замерзать, а затем колкий холод стал пробираться под рёбра. Из носа текло и я непрерывно шмыгала им. Больше сдерживаться я не могла. Слёзы непроизвольно большими ручьями текли по щекам. Было обидно и больно, что любимый человек, отец будущего ребенка, раздел и выбросил как ненужную тряпку на мороз. Оставил меня, беременную на улице и уехал.

Я шла уже минут десять, содрогаясь от холода, как сзади чья-то рука грубо схватила меня за шиворот.

– Пошли, сука! – послышался из-за спины голос Андрея.

Он схватил одной рукой меня за шею и больно сжал свои пальцы, а другой взял за локоть и повел к машине. Рывком открыл дверцу и швырнул меня на заднее сиденье.

– Сейчас я покажу тебе, как нужно мужа уважать, тварь!

Машина остановилась у подъезда. Андрей открыл заднюю дверцу, вывернул мне руку и повел к дому.

– Только пискни, – шепнул мне на ухо и завел в подъезд.

Руку обжигала боль, из глаз лились слёзы, хотелось громко разреветься. Андрей видел, что я готова закричать от боли, поэтому выкручивал мне руку ещё сильнее:

– Тихо.

Я молчала пока мы поднимались в лифте и с ужасом пыталась представить, что меня ждет дома. Долго представлять не пришлось. Муж швырнул со всей силой меня на пол и аккуратно закрыл входную дверь, снял ботинки и верхнюю одежду и подошел ко мне.

– Ты такая неблагодарная, Крис, – спокойным вкрадчивым тоном он начал мою пытку.

– Почему ты так решил? Что я такого сделала? – уже не сдерживая слёзы закричала я.

Он молниеносно нагнулся ко мне и схватил за волосы:

– Шшш… я же сказал не орать.

– Хорошо, не буду, – морщась от боли ответила я.

– Я тебя кормлю, одеваю, обуваю, содержу, а у тебя нет никакого уважения ко мне.

– Да с чего ты взял?

Я совсем не понимала, что в моих поступках могло вызвать в нём такое раздражение. За эти минуты муж так изменился, что был похож на хищного зверя, хладнокровно играющего со своей жертвой. В голове все время крутился вопрос: разве с любимыми так обращаются? А он все сыпал упреками:

– Почему я должен кормить тебя? Содержать? Скажи мне почему?

– Хорошо, не надо меня содержать. Я больше не буду есть твою еду. Устроюсь на работу и сама себя прокормлю.

В ответ я получила пощечину. Я поднялась с пола, держась за горящую щёку и уже не в силах контролировать себя кричала во всё горло:

– Да что я сделала тебе, за что ты меня бьешь?

В ответ я получила кулаком в грудь и от удара отлетела к стене.

– Закрой рот! – зашипел муж. – зачем мне такая жена нужна, тварь неблагодарная! Уходи из моего дома.

– Хорошо, – тихо ответила я и взялась за брошенный на пол полушубок.

– Не-ет, это ты не возьмёшь, – он вырвал из моих рук шубу и ногой отшвырнул подальше сапоги, – это моё. Я покупал.

– Как скажешь, – опустила глаза в пол и старалась не смотреть на Андрея. Совсем не хотела встретиться с ним взглядом.

Я аккуратно обошла его и подошла к двери, смирившись с тем, что придется ехать к родителям босиком и без шубы. Но едва я коснулась дверной ручки, как Андрей пнул мой зад ногой так, что у меня подкосились ноги и я осела на пол на коленки.

– А теперь за что? – недоумевала я и снова разревелась.

– Куда собралась? – голос мужа стал жёстким, в нём слышалась угроза.

– К родителям.

– Я тебя никуда не отпускал.

– Но ты же сам сказал: уходи!

Его кулак опустился на мою голову, послышался звон в ушах. Я вскочила и убежала в спальню. Андрей погнался за мной. Он бил меня и говорил: уходи. Но как только я подходила к двери, муж снова бил и толкал вглубь коридора. Не помню сколько это продолжалось. Его поведение сводило меня с ума. Чувство безысходности всё больше и больше утягивало на мне своё покрывало. Я уже перестала понимать, чего от меня хотят: говорят уходи, но как только пытаюсь уйти, не пускают. Не ухожу-бьют. Ухожу-снова бьют. Я хотела одного, чтобы это прекратилось немедленно. Отчетливо помню момент. Андрей ударил по голове со словами: уходи, но как только я рванулась в сторону двери, обогнал меня и встал впереди. Я оказалась посреди коридора. Мучитель стоял, смотрел на меня и на его лице была улыбка наслаждения. За моей спиной была кухня, в которой находилась балконная дверь. И в тот момент, что-то щелкнуло в мозгу и что-то шепнуло: вот туда надо бежать, тогда все прекратится. Я молнией бросилась к балкону, распахнула дверь и всхлипывая перелезла через ограждение. Мои всхлипывания разносились эхом по бесшумной лестницы. Я стояла с внешней стороны балкона, держалась одной рукой за перила. Посмотрела вниз. Вокруг стояли голые деревья. На земле лежал снег. Белый снег, на котором ярким пятном будет алеть моя кровь. По дороге шли двое мужчин, услышав мои всхлипывания и подняли голову вверх. Они увидели меня и остановились. Я зажмуралась, решила прыгнуть на счет три: раз, два…

– Кри-ис! – за моей спиной прозвучал истошный вопль Андрея.

Рука Андрея схватила меня сзади за свитер и потянула внутрь. Я отпустила руки и повисла, а он свободной рукой ухватил меня за подмышку и втащил на балкон. Взял на руки как маленького ребёнка и понёс в спальню. В этот момент все эмоции, бушевавшие внутри меня, чёрным удушливым нефтяным фонтаном вырвались наружу. Я рыдала, кричала «Ненавижу тебя!», била кулаками его в грудь, непрерывно дёргала ногами, билась в истерике. Никто и никакие побои не смогли бы остановить накрывшую с головой волну гнева. Андрей аккуратно положил меня на кровать и прижался ко мне:

– Чшшш, чшшш, – шипел он у моего уха, пытаясь успокоить.

В ответ я лишь подергивала плечами, пыталась скинуть его с себя. Мой мучитель понял, что я ещё не скоро успокоюсь, сгрёб меня в охапку и как двухлетнего ребенка усадил на колени и ласково шептал:

– Ну, всё, всё. Всё уже закончилось, всё прошло. Успокойся. Всё хорошо.

– Ничего не хорошо! – закричала я. Мой голос эхом разнесся по квартире. – За что ты так со мной? Что я тебе сделала? Кто дал тебе право меня бить?!

– Тише, милая, не кричи, – терпеливо и дружелюбно успокаивал меня Андрей. Куда делась его недавняя агрессия? – Ты, прости, я вспылил. Сам не знаю, что на меня нашло. Я не хотел, само так получилось. Прости, прости, прости.