Оксана Dalzon - Редкий цветок. True love is such a rare flower

Ко мне подходит Кирилл.

– Как ты узнал? – удивленно шепчу я.

– Что?

– Что я обожаю лошадей. Просто дико их люблю! Когда еще училась в школе, у меня все стены были завешаны плакатами, рисунками, календарями с лошадьми.

– Я и не знал, просто почувствовал, что тебе понравится. Года два назад я и сам занимался в этой школе, ну как занимался – так, не серьезно, просто эту школу мой брат содержит.

– Родной?

– Нет, двоюродный, – улыбается Кирилл. – А вот как раз он идет.

К нам направляется парень, одетый по-ковбойски, лет 27-ми, подходит, смеясь, обнимается с Кириллом:

– Ты нас совсем забыл!

– Как видишь, не совсем. Вспомнил все-таки. Познакомься, моя Любимая, – обнимает меня Кирилл.

– Алиса, – протягиваю я руку ковбою.

– Вадим, – пожимает он ее и смотрит на меня с интересом. – Любишь лошадей?

– Конечно! Как их можно не любить?

– Пойдемте, покатаетесь, – улыбается он нам.

Нам выводят двух оседланных кобылок.

Кирилл подсаживает меня, сам легко заскакивает в седло.

– Мы недалеко, до реки, – говорит он Вадиму.

– Да хоть весь день катайтесь!

– Нет, ты что. Я ж потом работать не смогу – давно уже в седле не сидел. Ты давно не ездила?

– О чем ты? Я пробовала раза два в жизни.

– Тогда недолго.

– Кирилл, не нуди. Заботится… – подмигивает мне Вадим.

Erasure – Always – YouTube

Лошади пасутся у реки, мы валяемся в стоге сена.

– Как здорово, – восхищенно шепчу я. – Как классно, что ты меня сюда привез! Как ты до этого додумался?

– Просто почувствовал, что ты поймешь меня, как вчера, с розой. Я ведь люблю тебя, – приподнимается на локте Кирилл и, пожевывая травинку, смотрит на меня, улыбаясь.

– Ты такой странный! – улыбаюсь и я ему.

– А что, это плохо? – настораживается он.

– Совсем наоборот! Это ж классно, что ты странный. Иначе ты был бы заурядный.

– Логично.

Он смотрит на часы:

– По-моему, пора, наконец-то, позавтракать. Тут недалеко корчма. Пойдем?

Ведя лошадей в поводу, мы отправляемся в корчму – так тут называется постоялый двор: гостиница для проезжающих в старинном русском стиле и ресторанчик.

Я и не предполагала, что кружка парного молока с черным хлебом – это так вкусно.

– У тебя белые усы, – смеюсь я, глядя на Кирилла.

– Вытри, – придвигается он ко мне.

Я осторожно вытираю пальцами следы молока, он легко хватает мои пальцы губами, а затем медленно целует. Я улыбаюсь, глядя на него.

– Какие у тебя все-таки красивые руки. Но иногда мне кажется, что они даже чересчур красивы.

– Что это значит?

– Это значит, что они королевские и созданы явно не для стирки и уборки…

– А для чего?

– Для жизни во дворце, – выдает вдруг Кирилл.

– Ну что за глупости, Кирилл, какие, на фиг, дворцы? Да и не в том веке мы уже живем. Хотя… Ну разве лишь замки на Луаре. Ты будешь моим Королем-Солнце, а я твоей Анжеликой, – смеюсь я.

Он как-то странно и настороженно смотрит на меня.

– Или, скорее, моим Шофреем де Пейраком… – уточняю я, улыбаясь и дотрагиваясь пальцами до его шрама над верхней губой. – Эти руки будут обнимать только тебя, ведь я же люблю тебя, – шепчу я ему, проводя ладонью по его щеке.

– Все, больше без «кажется»? – улыбается он, пересаживаясь ко мне поближе.

– Без кажется… кажется, – улыбаюсь и я, глядя в его глаза завороженно, не моргая и не в силах оторваться.

Он осторожно целует меня, затем обнимает и прижимает к себе.

– Я воспринимаю тебя какой-то сказочной принцессой из какого-то другого мира. А у принцессы обязательно должен быть дворец, – как-то странно заявляет вдруг он, задумчиво глядя куда-то.

– У принцессы в первую очередь должен быть принц! И он у меня вроде как появился уже, – подставляю я губы для поцелуя.

Какое-то время мы просто целуемся.

– Пойдем, я хочу кататься, – отстраняюсь и поднимаюсь я, протягивая ему руку.

Мы выходим во двор в обнимку.

– А может, тебе на сегодня хватит?

– Ни фига! – говорю я, забираясь в седло. – Я хочу научиться ездить верхом! Это моя давняя мечта.

– Но не все же за один раз.

– А когда?

– Если хочешь, мы можем приезжать сюда каждые выходные.

– Это было бы просто здорово!

– Хорошо. Вадим, я думаю, не будет против.

Из-за меня мы проторчали на конюшне до вечера. Мне все было интересно.

Вадим показал нам все, познакомил с работниками. Договорились с ним насчет наших посещений.

– Без проблем! В любое время, – улыбнулся он нам на прощание.

Erasure – Lay All Your Love On Me – YouTube

Часов в шесть вечера мы только добрались в Москву.

– Заедем ко мне, – предлагает Кирилл.

– Хорошо, но ненадолго. Славка вечером может звонить.

– Проверка – дома ты или нет?

– Да нет, просто узнать, че как, старший брат же, типа заботится, – смотрю на Кирилла, прищурившись.

– Это что, намек?

– Как твоя сестрица поживает? Что-то на КВНе я ее вчера не видела.

– Она типа обиделась и ушла жить к подруге.

– И ты спокоен?

– Все равно вернется, как перебесится, – недовольно хмурится он.

– Сильно поругались? Расскажи мне о ней. Что она опять натворила?

– Да в том-то и дело, что она ничего не творит и в то же время умудряется создать массу проблем.

– Чистый «Скорп», как сказал бы Рыжий, – хихикаю я.

– Откуда ты знаешь?

– Думай, Кирилл, думай. Сложно, но ты догадаешься. Я верю в тебя, – смеюсь я.

– Ярик?

– Ну конечно!

– Отлично!

– Давай его правда слепим из пластилина.

– Обязательно слепим.

– И подарим на 7 ноября!

– Почему на 7 ноября?

– Это его любимый праздник, ты не знал? Он уже вовсю строит планы, как мы его проведем.

– Да, и как? Ты не в курсе?

– Обязательно посещение митинга!

– Зачем ему это?

– Поприкалываться – Ярусю не знаешь?

– Господи, вот у вас жизнь бурлит-то!

– Присоединишься?

– Не знаю даже, надо подумать… – усмехается он.

– Ты все еще считаешь, что у тебя есть выбор? И не надейся! Все, Кирилл, ты попал! – хохочу я.

– И ничуть об этом не жалею, – целует он меня.

Кирилл жил недалеко от нас с Яриком.

Просторная, уютненькая квартирка. В прихожей ко мне бросается что-то большое, черное и лохматое.

– Спэйс, ты, что ли, здесь? – включает Кирилл свет. – Сидеть. Не бойся, он не тронет, просто решил познакомиться.

– Я вижу, – говорю я, сидя на корточках перед огромным, черным ньюфаундлендом и гладя его. – Какой красавец! Спэйс? Космос, что ли?

– Разве не похож?

– Рэйв! Обожаю огромных собак и ненавижу шавок. Давно он у вас?

– Ему уже пять лет. Он очень умный пес. Ньюфаундленды – они вообще умные и неагрессивные.

– Я знаю. Ой, он такой классный, – обнимаю я Спэйса. Тот умудряется вывернуться и лизнуть меня в щеку.

– Ты смотри, признал. Вообще-то он мирный, но далеко не всех считает своими. Но ты ему сразу понравилась.