Модест Майский - Страсти по Ангелине. Мелодрама, эротика

Пройдясь между рядов, и внимательно посмотрев, всё ли есть на столах детей, Ангела подошла к своему обеденному столу, за которым всегда завтракали, обедали и ужинали воспитатели и вожатые.

– Наша очаровательная старшая пионервожатая как всегда приходит с опозданием, позже всех. На первом месте у неё работа, дети, ответственность, а уже потом свой желудок, и всё остальное, – с улыбкой сказал Коля, коротко подстриженный крепыш, спортивного телосложения парень.

Он учился в пединституте на факультете физвоспитания, и в пионерском лагере, так же как и Ангела с Ритой, проходил этим летом обязательную для студентов педагогическую практику.

– На первом месте должны быть дети, а только потом уже мы, – сказала Ангелина, присаживаясь за стол на свободный стул.

Старшей пионервожатой она была назначена всего несколько дней назад – руководство лагеря заметило её усердие по отношению к детям. К тому же в пионерском лагере, который в этом году был открыт впервые, не хватало работников.

Ангела искала глазами на столе ложку, и не нашла её:

– Ложки нет.

– Сейчас принесу, – подхватился со своего места Гена.

Он работал в музыкальной школе, и в пионерском лагере отвечал за всё, что было связано с музыкой. Проводил музыкальные утренники, концерты, пел с детьми песни, в том числе патриотической направленности.

Он был широкоплечим юношей, с острым подбородком и открытой улыбкой, что говорило о его мягком и покладистом характере.

– Забыли мы про тебя, вернее не забыли, а просто как-то… не обратили внимание… Рита виновато наклонила голову. Ей почему-то сделалась неудобно перед подругой.

– Ничего, не смертельно, – перебила Ангела хотевшую ещё что-то сказать подругу. – Можно и не поесть разок. Худеть пора давно. А то разъедимся с тобой Ритка на казённых харчах, приедем в училище, а девчонки не узнают.

– Они может быть побольше нас с тобой за лето станут.

– Да куда уж вам, тоже мне разъелись. Одна кожа да кости. Что у вас и осталось, так это улыбки, ослепительные и красивые, – сказал Коля, и пожал Рите руку ниже локтя. Рита ответила тем же.

Вот уже почти месяц, как они были с Колей любовниками. Парень постоянно оставался ночевать в комнате у девушек, спал с Ритой на одной койке, и среди темноты ночи она вдруг начинала недвусмысленно поскрипывать. Ангеле первое время не нравилось такое соседство, которое к тому же мешало отдыхать после трудового дня, но ничего поделать с этим она не могла. Она иногда не сдерживалась, и спрашивала Риту, когда не слышал её кавалер: «Как ты так можешь?» На что неизменно получала один и тот же ответ: «А что? Один раз живём. Надо брать от жизни всё, пока есть возможность»… А потом Ангела и сама стала пускать к себе в койку своего нового кавалера – Гену. Правда, близости между ними не было, а только ласки.

Вернулся Гена и положил на стол перед Ангелой алюминиевую ложку.

– Спасибо, – кивнула девушка, и благодарно посмотрела на парня.

– Давайте на речку после обеда сходим, – предложил Гена, когда уселся за стол. – Жара стоит такая, что так и хочется искупаться.

Коля внимательно посмотрел на Гену.

– А что, давайте, – поддержал он коллегу.

Он отчётливо увидел себя на берегу неширокого старого русла, заросшего белыми и жёлтыми кувшинками, тянущимися от берега почти до самой середины реки. Представил тихо шепчущийся сосновый бор, отражающийся тёмными полосами в воде, небольшой полу-челнок. В челноке ребята катались по «старику» и удили рыбу, когда находили на это время. Его всегда привязывали цепью к одному из деревьев, которые росли почти у самой кромки воды.

– А дети? – спросила Ангела, возвращая Николая в душную и шумную столовую с её запахами первого и второго блюд.

Она отодвинула от себя тарелку с борщом, а вместо него поставила перед собой второе: кашу геркулесовую, шницель и небольшой кусочек свежего огурчика.

– И зачем я тебе только ложку принёс? Ничего не ела. Так как ты ешь, можно и вилкой борщ хлебать, – подосадовал Гена.

Рита рассмеялась.

– А что дети, что с ними за пару часов станет? – продолжал настаивать Коля, не обращая внимания на сказанное Ангелой. – Они спать должны.

– Как мне эта каша надоела, – изрекла Рита, глядя в свою тарелку. – Всё время одна и та же. Неужели нельзя ничего другого приготовить.

– В самом деле, каша эта уже в горле стоит, – разделила её справедливое негодование Ангела.

– Так мы пойдём или нет? – ещё раз спросил у всех Коля.

– Я – нет. Я обещала ребятам сказку рассказать. А потом, во время тихого часа, может и сходим.

Все замолчали и склонились над своими тарелками, орудуя ложками и вилками. Ангела наколола на вилку последний в её тарелке с салатом помидор и послала его в рот, а прожевав его, повернулась и посмотрела в ту сторону зала, где находилась раздаточная. Она любила свежие овощи, порция же была маленькой, и ей хотелось ещё.

– Парни, я ещё помидор хочу, – сказала она, и многозначительно посмотрела на Гену.

Гена встал и вскоре вернулся, держа в руках две небольшие тарелки с мелко нарезанными на дольки красными помидорами.

– Больше не дают, нет, говорят, – сказал он с досадой, крепкими словами про себя обзывая поваров.

– Для себя всегда найдут, и домой отнести, и здесь похавать, – добавил он.

– Да ладно, и на том спасибо, – успокоила его Ангела…

После обеда, расположившись с детьми на той же скамейке под большим деревом, что и час назад, Ангела продолжила свою сказку.

Она рассказывала об ужасной жизни людей, которая у них наступила после появления в этих краях Змея Горыныча. О том, как они плакали и просили о помощи всех богов, в которых верили. Но боги были равнодушны к стенаниям людей. Впрочем, как всегда.

Дети слушали её очень внимательно, и за всё время ни разу не перебили. Ангела уже почти заканчивала сказку, когда к ней подошла Рита.

– Ангела, тебя начальник лагеря вызывает, – сказала она.

– А где он сейчас? – поинтересовалась Ангелина.

– Да у себя.

– Сейчас пойду, сказку вот только доскажу ребятам.

– После того, как странница рассказала королю, что причиной всех их несчастий является его старший сын, который, повздорив со своей женой красавицей Амелией, больно ударил её, король страшно разгневался, возненавидел его и прогнал из дворца, – продолжила Ангела.

– Но легче от этого людям не стало. Змей Горыныч требовал всё новые и новые человеческие жертвы, грозя разрушить и сжечь весь город дотла, и людям ничего не оставалось, как с тяжёлым сердцем каждый день проводить на гору к чудовищу своих сынов и дочерей.

Те смельчаки, которые пытались противостоять страшному зверю, и отстоять в битве с ним сестёр и возлюбленных, и уходили вместе с ними, так же, как и они, назад больше не возвращались. Чудовище пожирало всех.