Модест Майский - Страсти по Ангелине. Мелодрама, эротика

Уговаривать себя парень не стал.

– Хорошо, – сказал он. – Вам разве в чём откажешь. Правильно говорят, что хочет женщина, того хочет сам Бог.

Он встал и быстро вышел из комнаты.

– Ангела, я тебе письмо принесла, – сказала Рита, как только закрылась за ним дверь. – От Юры. Не хотела при Гене говорить и отдавать.

Рита протянула Дине толстый конверт. Та посмотрела на обратный адрес, и разорвала угол конверта.

– Что здесь такого, он всё знает, – сказала она, садясь опять на свою кровать, и углубляясь в чтение письма. – Можно было и при нём отдать.

– Всё равно, как-то… Конверт такой толстый. Что он тебе только пишет? – поинтересовалась Рита.

– Да так, разное, – уклонилась от ответа Ангела.

– Смотри, Ангелка, доиграешься, бросит он тебя.

– Фу, важность мне тоже, другого парня найдём.

Ангела оторвалась от письма и многозначительно посмотрела на подругу.

– Что нам стоит дом построить, первый раз что ли…

– Тебе он уже не нравится? Такой мальчик.., – со вздохом произнесла Рита.

– Не знаю. – Ангела углубилась в чтение. Не дочитав до середины, она отбросила листок в сторону.

– Вот надоел. Ноет и ноет. Забодал уже своей свадьбой и встречей. Пишет, что сюда приедет. Не знаю, что и делать.

Она задумалась.

– Решай что-нибудь. Если Гена нравится, то оставайся с ним, напиши Юре об этом, а то приедет сюда, чёрт его знает что будет, – посоветовала Рита.

Ангела потянулась за письмом, взяла его и сказала, поворачиваясь к Рите:

– Мне плевать. Встречусь, наверное, с ним у сестры. Отдам ему его магнитофон, чтобы не зависеть, а потом видно будет.

– Сколько ты с Юрой уже?

– Да больше года.

– Не жалко?

Ангела пожала плечами.

– Не знаю, Рита. Я ещё ничего не решила. Потом решу, – сказала она.

Девушки помолчали.

Ангеле Гена нравился. Он был таким внимательным и заботливым, во всём ей помогал, всё для неё делал, о чём бы она его не попросила. Никогда не отказывался присмотреть за детьми.

Когда она впервые увидела молодого человека на территории лагеря рядом с их руководителем, её будто пронзила молния, настолько парень был хорош.

А Юра? А что Юра? Он был где-то там, далеко от неё. А Гена находился рядом, причём в последнее время всегда…

Внезапно открылась дверь, и Гена с классической гитарой в руках вошёл в комнату.

– В плавнях шорох, и легавая застыла чутко, – тронул он рукой мягко струны с самого порога.

– Ай да выстрел, только повезло опять не мне, – в два голоса подхватили песню девушки.

– Вечереет, и за озером гоняют утки. Разжирели, утка осенью в большой цене…

В три голоса громко запели они, посылая в жаркий июльский день через открытое окно песню. Всё громче и громче, с вдохновением, весело и отчётливо раздавались её слова, доносящиеся до столовой, касались слуха занимающихся приготовлением ужина поваров, и готовящегося куда-то уезжать начальника пионерского лагеря.

Первого августа в воскресенье Юра после полудня поднялся по серой бетонной лестнице на площадку второго этажа пяти этажного жилого дома и позвонил в знакомую коричневую дверь. Открыла Люда.

– Здравствуйте, – улыбнулся Юра. – Можно к вам?

– Здравствуй, – сказала Люда. – Проходи.

Она отступила немного назад в коридор, пустила его в квартиру, а затем закрыла за ним дверь и спросила:

– А откуда ты?

– А Ангелы разве здесь нет? – в свою очередь задал ей вопрос Юра.

– Нет.

– А где же она тогда? Мы договорились с ней, что встретимся сегодня у вас. Почем её нет? – Юра начинал беспокоиться. – Она сообщила о том, что сегодня приедет?

– Нет, – ответила Люда. – Мы вестей от неё не получали. Ты разувайся и проходи. Раз вы с ней договорились о встрече у нас, то она приедет. Сегодня ведь воскресенье. Может уехать не может. Оттуда где она сейчас находится добираться сюда трудно.

Ангела часто бывала у сестры в гостях, нередко приезжала к ней без всякого предупреждения, так что Люда ничуть не удивилась, узнав, что она сегодня должна появиться у неё.

Юра разулся, прошёл в зал и сел на диван, на котором он спал в свой прошлый сюда приезд, и на котором они были тогда ночью вместе с Ангелой. Бегло обежал глазами комнату.

Изменений здесь не произошло никаких. Та же мебель, те же обои, словом всё так, как тогда, в апреле, при их встрече, лишь с той разницей, что тогда в этой светлой комнате ему было хорошо и радостно на душе, а сейчас его сердце терзала ещё неясная и до конца не осознанная тревога. Она усилилась после неожиданных для него слов Люды.

– Ты есть будешь? – спросила Люда. Она вошла в комнату следом за Юрой и почему-то странно смотрела на него.

– Спасибо, я не хочу.

– Сейчас Гриша придёт. Я не помню точно, по-моему, автобус Ангелы должен скоро приехать, возможно, она будет в нём, пойдёте с ним на автовокзал её встречать. Может, встретите. А если она этим автобусом не приедет, то и не знаю тогда, следующий где-то часов в восемь вечера будет.

– Я думал, что она через город, где она учится, ехать будет, полдня там её прождал, а потом уже сюда приехал, – устало сказал Юра.

Люда села в кресло, наклонилась вперёд, и облокотилась о письменный столик.

– Нет, автобус этот через тот город не идёт. А зачем ты туда поехал? – спросила она. Надо было к нам сразу идти.

– Да ну, поезд ведь в пять утра в ваш посёлок приходит.

– Ну и что?

– Рано ведь.

Юра потянул носом воздух, ему показалось, что со стороны кухни, откуда до этого доносился до него приятный запах жареного мяса, теперь запахло подгорелым.

– Я сейчас, – спохватилась Люда. – У меня там мясо горит.

Оставшись в комнате один, Юра задумался. Мрачные мысли лезли к нему в голову, и не хотели его отпускать. Всё было не так, как в прошлый его сюда приезд, когда его встретили теплей, чем сейчас. Он это чувствовал и понимал. В глубине подсознания ему будто кто-то нашёптывал, что он приехал сюда зря. Что он теперь не нужный и не желанный здесь гость и жених.

Неожиданный звонок в дверь квартиры оторвал его от мрачных дум и вернул в действительность. Люда открыла входную дверь, и в прихожую вошёл её муж Гриша, а следом за ним их сын Колька.

– А я узнал тебя, – заглядывая в комнату, где находился Юра, сказал Колька. Лицо его, покрытое местами тёмными пятнами, и пыльная, а кое-где грязная одежда говорили о том, что он недавно принимал участие в какой-то мальчишеской игре.