Тася Бибс - Неизбежность. Говорят, любовь делает человека бессмертным. Но так ли это, если ваше время истекает?

Я подписываю несколько бумаг и облегчённо вздыхаю. Мне жалко автомобиль, но так важно не привязываться к вещам. Они не могут подарить людям ничего, кроме комфорта и чувства радости, которое, между прочим, испаряется через короткое время после приобретения данной вещи. Сначала мы радуемся обновке как ненормальные, а после находим радость в других покупках.

После обеда заходит Мел. Целует – по уговору. Рассказывает о погоде, о людях, встречающихся по дороге ко мне. И ни слова о себе. Даже не знаю, хорошо это или плохо.

Так повторяется несколько дней подряд. Я слушаю её, киваю, кидаю безразличные фразы, смотрю в потолок, слежу, как передвигается стрелка на настенных часах. Замечаю, как растёт моя борода. Приходит медсестра, чтобы помочь мне. Я отказываюсь от помощи, ссылаясь на то, что уже могу вставать с кровати и, к тому же, у меня есть две руки.

Кайл не объявляется. Я прошу доктора принести мои вещи, если таковые имеются. Он приносит мой мобильник и папку с документами, которая всегда лежала в бардачке моей Ламбо. На вопрос об одежде мужчина ответил, что она размещена в шкафчике моей палаты. Как я сам об этом не догадался? Видимо, хорошенько я в тот день ударился головой.

Включив мобильник, я замечаю десятки входящих сообщений. Мысленно шлю всех к чертям и направляюсь в телефонную книгу. Я набираю Кайла и выслушиваю нудные гудки.

– Ты не хочешь меня забрать? – говорю я, как только он поднимает трубку.

– Тебя выписывают? – тут же подлавливает друг, – ну, наконец-то!

– По моему желанию и под твою ответственность.

Бороду я так и не сбрил. Зато сижу уже нарядный, с зачесанными назад отросшими волосами, готовенький, в ожидании свободы. Когда в дверном проеме появляется Кайл в джинсовой куртке с дырками, я растягиваю улыбку до ушей и направляюсь к нему.

– Выглядишь постаревшим, – Кайл пожимает мою руку.

– И ощущаю себя на лет сорок.

У регистратуры женщина в белом халате вызывает доктора, тот советует мне соблюдать постельный режим, не заниматься физическими нагрузками, подписывает какие-то документы и желает удачи. Я заполняю анкету перел д уходом. Затем нам выдают стопку бумаг для ознакомления. Оказывается, я ещё должен выписать нескромный чек этой организации.

Добравшись до выхода, я не без усилий отталкиваю дверь вперёд и выхожу на свет. Во время этих двух месяцев я не особо четко видел свою дату смерти и, честно говоря, предполагал, быть может, с ней что-то произошло. Но оказавшись на воле, где ветер разносит во все стороны мои волосы, я снова вижу её. Не изменившуюся.

В детстве я не понимал, что означают эти палочки да завиточки. Это было до тех пор, пока мама не научила меня считать и писать. Я вывел последовательность цифр в своей тетради, а мама спросила: «Твоя дата? Ты видишь это?». Я кивнул, а мама прижала меня к себе и поцеловала в лоб.

Однако, мне кажется, что моя дата была не такой, какой представляется сейчас. По-моему, вместо шестерки была тройка. На каком этапе жизни ко мне добавились тридцать лет, как будто бонусом, – остаётся для меня загадкой.

Мама тогда пояснила мне, что наше сознание – система, которая выбрасывает информацию порой совершенно ненужную. Оно показывает дату естественной смерти человека. Сознание выдает эти числа у всех в разном возрасте, например, мама увидела свою дату только после окончания седьмого класса, а папа после того, как упал в обморок на первом свидании, дед Фишер и вовсе узнал свою дату в подростковом лагере. Странно это, но я вполне доволен, что мне уготована долгая жизнь.

– Долго стоять будешь? – выкрикивает Кайл из окна своего автомобиля.

Я жадно вдыхаю свежий воздух, а затем сажусь на переднее сидение авто. Кайл заводит мотор, и мы двигаемся с места.

– Куда мы? – спрашиваю я.

– Если ты так хочешь, я могу отвезти тебя домой. Но, по-моему, тебе не мешало бы развлечься.

Это вполне в его стиле. Я широко улыбаюсь.

– Мелани приходила?

– Да, мозолила глаза. Я ничего не понимаю…

– Откуда ты её знаешь? – спрашивает Купер.

– В том-то и дело, я понятия не имею, кто она. Знаю только то, что это она кинулась под колеса моей машины в тот день.

– Вот это поворот.

И правда, такого поворота я не ожидал. Зачем я вообще пошёл на контакт с Мелани? Можно было сказать, чтобы она выметалась с палаты. Шла своей дорогой и не боялась, что я заявлю на неё в полицию. Зачем я придумал глупый уговор? Мне остаётся надеяться, что за пределами больницы мы больше не увидимся.

Я отвожу взгляд в окно со своей стороны, мельком осматриваю здания, которые мы проезжаем. Но когда Кайл жмёт на тормоз, я округляю глаза, потому что вижу стриптиз-бар.

– Что, по-твоему, может быть лучше? – смеется Кайл.

– Ты видишь, как я выгляжу? – я оглядываю себя в зеркало заднего вида. – Посмотри на эти волосы, бороду…

– Все в порядке. Выглядишь, как деловой мужик, у которого нет времени на уход за собой.

– Ну, спасибо, – я закатываюсь смехом.

Улицы в этом районе невероятно пусты. Со здания стриптиз-бара доносится музыка, а дверь в это заведение блистает неоновыми электродами.

Мы переглядываемся с Кайлом, а затем он первый заходит в бар. Я следую за ним. За дверью нас встречает темный коридор с такими же неоновыми, как на входе, стрелочками, указывающими вперед. Через шагов двадцать появляется ещё одна дверь, уже стеклянная, – последняя преграда между нами и стриптиз-шоу. Мы проходим к кожаному дивану, находящемуся в самом дальнем уголке зала.

Кайл заказывает виски.

У меня мутнеет рассудок.

Девушка ведет меня за руку в приватную комнату.

Он сваливается на мостовую, качаясь, будто пьяный. Кровь неприятного тёмного цвета всё ещё хлещет. Я оттираю нож досуха об куртку уже беспомощного человека, прячу обратно в рюкзак и собираюсь уходить. Но чтобы убедиться, что мужик на самом деле мёртв, я два раза стреляю ему в лицо из пистолета с глушителем, и только тогда позволяю себе уйти, едва не поскользнувшись в луже крови, что натекла около его черепушки.

– Адам, Адам, – качаю головой и бросаю прощальный взгляд.

Спускаюсь по улице и выхожу из темноты, прямо как в кино. Через несколько секунд появляюсь у супермаркета, какой-то парень приглашает меня войти. Там я всё ещё не могу прийти в себя, как зомби брожу по рядам, хватая всё, что попадётся под руку, разглядывая упаковки и откладывая продукты обратно – на полки. Я приобретаю всего один продукт, выхожу из магазина, вскрываю пачку хлопьев, на ходу зачерпываю их горстями и отправляю в рот. Пытаюсь в то же время присвистывать «Sweet dreams», а затем раскрываю зонт и несусь сломя голову по Фултон роуд, сперва – в одну сторону, затем – обратно и вновь назад.