Татьяна Тэя - Мой жестокий и любимый

Тон Всеволода сух, информация лаконична.

– А что так? Я понимаю, что личное – это одно, но бизнес есть бизнес.

– Во-первых, ты что, реально думаешь, я бы стал вести дела с семьёй, чья дочь так поступила с моим братом? Во-вторых, Одинцов лёг под кого-то крупного, я в детали не вникал. Не до того было. Вложился куда-то и прогорел. Мне уж, прости, на них плевать.

Киваю, понимая, о чём он. В то время Сева разгребал до кучи проблем: со здоровьем отца, затем с моим, перенимал дела в «Империи».

– Да мне тоже плевать, – с равнодушием добавляю: – Слышал, Одинцов решил все проблемы одним выстрелом?

Если уж начистоту, я слегка покопался в информации из свободных источников, но брату вопрос задаю, думая, что ему есть чего добавить.

– Да, потерял всё и не выдержал. Жена его легла на плановую операцию, но не помогло, потом бизнес прогорел, не выдержали нервы, – с недовольством поясняет.

Севе определённо не нравится мой интерес.

– Ты хочешь… возобновить старые связи? – аккуратно спрашивает.

Это он так аккуратно интересуется, не планирую ли я с дрянью отношения наладить?

– Нет, – хлопая ладонью по столешнице, поднимаюсь.

– Точно?

– Точно.

Всеволод отворачивается, но по его хмурому лицу я понимаю, что мои вопросы его не порадовали.

– Даже не думай, – предупреждаю его.

– О чём ты, Сень?

– Подключать свою службу безопасности. Повода нет.

– Ну нет, так нет, – жмёт плечом и утыкается в монитор, давая понять, что у него дел по горло, а тут я со своими расспросами, как навязчивая соседская собачонка.

И в этом весь мой брат.

На следующий день я еду по адресу в хранилище. Там в ячейке через пятые руки для Севы оставлена информация. Он роет компромат на своего оппонента и в этом ему помогает бывший друг, однажды подставивший его.

Такая жизнь – кругом одни подножки. Ни в ком нельзя быть уверенным. До смешного – Сева даже меня какое-то время подозревал. В принципе, разве могу я его в этом винить? Тут от самых близких ножи в спину прилетают, а я тем ещё раздолбаем был после выздоровления. Решил, что живём один раз, и бросился во все тяжкие. Нужно же было как-то заглушить эту боль. Вот каждый и глушит, как может. У всех свои способы.

Я вынимаю флешку из ячейки, пишу от руки, что ещё требуется, сую записку вместе с накопителем в ящик. Чувствую себя героем какого-то боевика, не иначе.

Заехав вечером к брату, отклоняю любезное предложение его жены Арины поужинать с ними, ссылаюсь на дела.

– А я, кстати, завидую, – бросаю ей перед уходом.

– Чему?

– Вашему ровному семейному загару.

В это время я подхватываю мелкую племянницу на руки, целую в обе щеки, щекочу бока и аккуратно возвращаю на пол. Ульяна вцепляется мне в ногу, не желая отпускать. Арина смотрит на нас и улыбается.

– Солнце моё маленькое, на днях загляну, поиграем, – говорю племяшке.

– Если ты ей что-то обещаешь, – наказывает Арина, – будь добр, держи слово.

– А когда я его нарушал?

От брата я выхожу в приподнятом настроении. Счастлив за него безмерно. Пусть хоть у кого-то из нас всё будет в личной жизни хорошо. Сева как никто заслуживает это.

***

Несколько недель я вполне успешно рублю мысли о стерве на корню, не позволяя отравляющим воспоминаниям проникать слишком глубоко в душу. Но ночами это сделать крайне сложно. Другие девушки мне кажутся какими-то пресными. Секс приносит удовлетворение, но не удовольствие. Это снова простая механика, способ сбросить напряжение, не больше. Эмоции при всём желании не могу подключить, мне не на кого их тратить.

Первая пятница ноября дарит чудесный тёплый вечер. Сменив строгий офисный стиль на джинсы и тонкий свитер, накидываю кожанку и мчу на террасу в центр, где мы договорились встретиться с Филей и прочими ребятами. У нас мужская компания. После ужина планируем завалиться в «Манго», чтобы потусить и снять девок уже на месте.

Внизу у Ромыча всегда цветник. На входе строгий фейс-контроль. Случайных там не бывает. Охрана может развернуть без объяснения причин, а может тыкать пальцем в толпу, вызывая по очереди «ты» и «ты», и «ты». Немного унизительно, но девушки сами на это подписываются, так что пусть не ноют.

Зато людям из випок есть из чего выбрать, если со своим самоваром не приехали.

У меня никого нет и отношения, прямо скажем, заводить не тороплюсь. Дрянь выжгла это из моих планов. Надолго ли? Время покажет.

Ну вот, опять я думаю о ней.

Два месяца с небольшим мысли то и дело перескакивают к нашей встречи. Впрочем, ничего удивительного. Раньше я тоже не мог выкинуть её из головы, теперь только воспоминаний прибавилось. Свежих, актуальных, вовсе не приятных, как мне казалось.

Жалею ли я о своём поступке? Ни капли… Просто думаю, что лучше бы тогда мне развернуться и уйти. Это было бы правильнее в первую очередь для самого себя.

А так в памяти то и дело всплывают её глаза, полные слёз, или то, как она рыдала на моём плече. Легче вообразить, что она заливалась крокодильими слезами по прошлому, которое потеряла, но на душе всё равно скребут кошки. Не верю уже и самому себе.

– У тебя что, сухой закон? – прикуривая, бросает Филя.

– Вовсе нет.

– Тогда чего не пьёшь? – указывает сигаретой на бокал с водой.

– За рулём.

– Ну ты даёшь, вечер пятницы и ты на тачке. Опрометчиво.

– Не переживай, успею надраться в «Манго», если захочется. Такси возьму.

У меня период равнодушного отношения к алкоголю. И это нормально. Особенно когда какое-то время заливал, как не в себя.

Тру лицо руками. Ну и неделька… нет, мне определённо надо расслабиться.

Парни обсуждают общих знакомых, и я осознаю, что выпал из тусовки. Мне настолько неинтересно, что слушаю вполуха.

А ещё ловлю себя на мысли, что девушка за соседним столиком привлекла моё внимание только потому, что цвет волос у неё такой же, как у дряни.

Всё. Абзац.

Приказываю себе не смотреть в том направлении, даже не сметь сравнивать.

Этот финт не пройдёт. Уже находил девку, похожую на стерву, попробовал заменить, в темноте же все кошки серы. Ан нет… не вышло. Не серы. Или не все… Или «кошка» мне такая попалась. Особенная.

В «Манго» дела усугубляются. Кажется, я единственный трезвый из всех присутствующих, а номера кордебалета внизу видятся мне более интересными, чем рожи приятелей.

Девки, просочившиеся в випку, уже определились с парами, моя каменная физиономия их определённо отпугивает.

Филя, вылакавший не один стакан дорогущего вискаря, что-то вещает с правого бока. Я не обращаю внимания на его трёп, пока в потоке уже довольно-таки невнятной речи не проскальзывает «Серпухов».

– Что? – резко поворачиваю голову.

– Надо в Серпухов сгонять, говорю.

Напрягаюсь и подозрительно прищуриваюсь.