Татьяна Пасмурова - Люблю тебя. Прости

– Ого, а Кречет–то у нас запал, – Мешок явно нарывался на неприятности. Кречетов хотел уже было сцепиться с ним, но его остановил вопрос Серого:

– Серьезно?..

Глава шестая

Мария и Илья. 2 сентября 2019 г.

– Серьезно? То есть ваша с мамой встреча была инициирована всего лишь спором?

Время приближалось к полуночи, а в одноместной реанимационной палате одного из частных медицинских центров Санкт–Петербурга, у кровати находящейся в коме сорокапятилетней женщины сидели двое – мужчина ее возраста и молодая женщина – ее дочь и человек из прошлого, роль которого в жизни своей матери дочери еще только предстояло выяснить.

Благодаря тому, что главврачом здесь был тоже человек из прошлого, этим двоим позволялось очень многое, в том числе и практически круглосуточно находиться возле нее. Это было первое их совместное, если так можно выразиться, дежурство. Общее горе еще не сделало их близкими. Им только предстояло узнать друг друга, чтобы общими силами попытаться помочь вернуться к жизни значимому для них обоих человеку.

– Да. Это была тупая попытка великовозрастных бездельников поразвлечься.

– То есть мама была для Вас всего лишь каким–то одушевленным куском мяса, с которым можно было поступать так, как хочется, совершенно не задумываясь о ее чувствах?

– К сожалению, да. Мне очень стыдно. И все эти годы я чувствовал свою вину перед ней, но ведь и она тоже оказалась хороша, присвоив себе чужие деньги, – Илья неотрывно смотрел на практически неживое лицо Вилены. – Не понимаю, почему она их взяла? Этот поступок совершенно не соответствовал той Вилке, которую я узнал позже, но, признаться, эти деньги всегда незримо стояли между нами, хотя миллион по тем временам был не такой уж и большой суммой. Что тогда можно было купить на миллион? Кожаную куртку на базаре. Но сам этот факт.

– Честно говоря, я с огромным удовольствием залепила бы Вам пощечину, но мама меня воспитывала в уважении к старшим. Я вот понять не могу, почему Вы сразу не расспросили ее об этих самых деньгах? Было так сложно прийти и потребовать, чтобы она вернула недостающую сумму? А после того, как Вы на маму поспорили, я бы сама потребовала с Вас компенсацию за моральный ущерб.

– Ну, наверное, в глубине души я понимал, что заслужил это, поэтому и не стал ничего выяснять.

Мария сидела на диванчике, на котором ей предстояло спать очередную ночь, тогда как Илья Валерьевич расположился, сняв ботинки и подогнув под себя правую ногу, в удобном кожаном кресле, белого, в тон всей палате, цвета, стоявшем в ногах больной. Они еще избегали смотреть друг другу в глаза, один – от какого-то непонятного смущения, другая – от раздражения, все никак не проходящего, даже несмотря на целительное общение с мужем.

После последней фразы Ильи Валерьевича в палате наступила не совсем удобная тишина. Мария какое-то время смотрела на мать, словно ведя с ней диалог, а потом решительным жестом открыла сумочку и достала из нее тетрадь далеко не первой свежести, открыла ее практически в самом начале, перевернула буквально одну–две страницы и прочла:

– «Позднее в сумочке я обнаружила целую пачку крупных купюр. Большого труда стоило мне вспомнить, что после того, как мы с Ильей вышли из его дома, он отдал мне эти деньги, причем даже не объяснил, зачем, а может быть, я просто не помню причин? Он же спьяну мог вообще забыть о том, что отдал эти деньги мне! Думаю, что я поступила правильно, вернув вчера их Насте. Честно говоря, я даже и не знаю, сколько там было. Но больше меня волнует другое: понравилась ли я Илье, вдруг он меня даже видеть не захочет, а из-за этих денег он вынужден будет встречаться со мной?

Нет, пусть уж лучше сам решит, нужна ли я ему. Если нужна, то он знает, где меня искать, а если нет, так пусть лучше и не появляется».

– Что это?

– Это отрывок из первой записи в дневнике моей матери, о котором я Вам говорила.

– Но из него следует, что она не оставляла себе эти долбанные деньги, то есть получается, что их забрали Кунаевы? Но как так-то?

Илья встал и нервно заходил по палате, совершенно не обращая внимания на то, что ходит в одних носках. Мария с живым интересом наблюдала за действиями мужчины, который спустя столько лет узнал правду о камне преткновения, не позволившем когда–то обрести ему свое счастье. В одно мгновение лицо этого человека стало серым, словно из него выкачали саму жизнь. Он остановился у постели матери Маши, сначала очень осторожно коснулся ее руки, а потом и сам наклонился к ней, чтобы нежно поцеловать ее лоб.

Мария с замиранием сердца следила за его действиями. Почему-то совершенно не к месту ей вспомнились слова из какого-то сказочного фильма о поцелуе истинной любви, призванном разрушить злые чары и пробудить заколдованную красавицу ото сна. Но как бы она не тешила себя надеждой, чуда не произошло. То ли поцелуй был неистинным, то ли раскаяние фальшивым, то ли просто время уже ушло, обесценив их чувства. Молодая женщина неслышно выскользнула из палаты, чтобы принести им двоим кофе из стоявшего в дальнем углу коридора автомата.

– Может быть, выйдем на воздух? – Илья Валерьевич подошел к девушке, когда она уже один стакан держала в руках. – Давай я тебе помогу.

– Да, идемте, подышим. Это Вам, – Мария протянула Илье Валерьевичу большой стакан кофе. – Надеюсь, Вы пьете черный с сахаром?

Илья утвердительно кивнул. Они молча спустились по лестнице на первый этаж, прошли мимо скучающего охранника и вышли на воздух.

– Тяжело, наверное, узнавать такое?

– Да, нелегко. Особенно принять тот факт, что только собственная глупость вперемешку с гордостью помешали стать счастливым.

Они пропустили ярко освещаемую фонарями скамейку напротив самого входа и сели на скамейке, спрятанной от любопытных глаз небольшой живой изгородью.

– Знаешь, теперь мне становится понятно, почему Кунаев настоял на том, чтобы взять ее к нам. Я тогда долго не мог понять его мотивов, а он просто был в ней уверен, но при всем при этом, причину своей уверенности он так и не озвучил, сказав только, дословно: «Она никогда не посмеет обворовывать своих благодетелей».

– Странная фраза из уст человека, который считается другом.

– Нет, вполне нормальная для Кунаева. Это в его характере – показушничество и возвышение себя любимого всеми ведомыми и неведомыми способами.

– И Вы мирились с этим человеком? Даже имели совместный и насколько я знаю, весьма прибыльный бизнес.

– Да, который с приходом Кунаева, спустя всего лишь четыре года успешно разорился.

– Печально.

– Нет, ты знаешь, вполне закономерно. Этот человек все и всегда разрушал в моей жизни. Это видели все, кроме, как они думали, меня. А я просто-напросто был ему должен, чем он, в свою очередь, весьма талантливо пользовался, – Илья достал из кармана куртки пачку, но никак не мог достать из нее сигарету, он просто вертел ее в руках, снова погрузившись в воспоминания.