Светлана Ильина - В вихре времени

“Милостивый государь, Иван Перфильевич! Удивлена Вашей настойчивостью. После того как Вы прислали мне два письма и не получили на них ответа, Вы могли бы догадаться, что я не желаю тайной переписки, компрометирующей меня и моего уважаемого супруга. Не смею представить, какой цели Вы добиваетесь, но надеюсь, что Ваши намерения чисты. Только эта мысль понуждает меня ответить Вам и предостеречь от необдуманных поступков. My husband can do you a lot of harm. Beware of him. Don ’ t trouble trouble until trouble troubles you .

А.П.Т.”

Писем было много, значит, дружба или любовь всё-таки между ними состоялась, как не противилась Анна Павловна…

Ах, как жаль, что он знает лишь французский и немецкий! Что же делать? Николай задумался, а потом вспомнил, что видел в библиотеке тётки открытую книгу на английском языке. Тётя её читать не могла, значит – Софья. Николай хлопнул себя по коленям и возбуждённо заходил по комнате. Надо ехать к ней.

Всю дорогу, что он ехал на Остоженку, мучила мысль, что Софьи может не оказаться дома. Но ему повезло – на весь этаж раздавались звуки рояля. Девушка разучивала Шопена. Её нежные тонкие пальцы выводили бравурные пассажи и изумляли Николая виртуозностью и силой.

Варвара Васильевна, как всегда, вязала. Она удивилась неожиданному визиту племянника, но обрадовалась и предложила поужинать с ними. Николай был голоден, но возбуждение от первого письма было так велико, что не хотелось терять ни минуты. Он сообщил тётке о цели визита и прошёл в залу.

Софья спокойно поздоровалась и собралась продолжить игру, но Николай решительно подошёл поближе и спросил:

– Софья Алексеевна, вы знаете английский язык, я полагаю?

Девушка положила руки на колени и, удивлённо приподняв брови, ответила после заминки:

– Знаю. А что вы желаете перевести?

– Я разбираю письма… те самые, что вы нашли в коробке тётушки. Там кое-что написано на английском, а я, к несчастью, им не владею. Вы не могли бы мне помочь?

Софьино лицо осветила нежная улыбка.

– Конечно, Николай Константинович, если хотите, можем пойти в кабинет.

Она, не мешкая, встала и направилась на второй этаж. Они зажгли уже знакомую зелёную лампу и сели за письменный стол, придвинувшись друг к другу.

Впервые за сегодняшний день он почувствовал спокойствие, которое исходило то ли от мягкого света, то ли от Софьиной доброжелательности и уверенности, с какой она взяла письмо.

– Здесь написано: “Мой муж может причинить вам много вреда. Берегитесь его.” А потом английская пословица. Дословно – “Не тревожь беду, пока беда не потревожит тебя”.

– А, это подобно нашей – не буди лихо, пока оно тихо, – задумчиво протянул Николай, подперев голову рукой. На него навалилась вязкая усталость, да и голод давал о себе знать.

– Да, наверное, вы правы. А про какую беду говорит дама, не знаете, Николай Константинович?

– Похоже, что её супруг был влиятельным человеком, да ещё и масон. Эта могущественная организация может многое.

Софья вздрогнула.

– Масон? Откуда вы знаете?

– На портретах этих господ масонские знаки: угольник, весы, всевидящее око. Вероятно, супруг Анны Павловны занимал высокое положение.

– Странное совпадение, Николай Константинович, но мне попалась в руки старая книга как раз с такими знаками. Я её недавно заметила. К сожалению, она написана на старом английском языке, её сложно читать.

– Ну вам удалось хоть что-то перевести?

– Вот послушайте, – Софья достала с верхней полки серую книгу с рваной обложкой и продекламировала: "Во всём сем обязуюсь под угрозой не меньшей кары, нежели если бы горло моё было рассечено, язык мой с корнем вырван из уст моих, сердце моё было вырвано из груди, тело моё было бы сожжено, а пепел рассеян по лику Земли, дабы и памяти обо мне не осталось меж Каменщиками".

Массивная мебель в кабинете поглотила последний отсвет дня, и сумерки незаметно вползли в дом. В темноте такой текст зазвучал ещё более зловеще.

– Похоже, это масонская клятва. Если сможете ещё что-то разобрать, буду вам благодарен, Софья Алексеевна.

– Я рада, что мои знания пригодились вам, хотя, мне и самой интересно.

– Вы очень отзывчивый человек, я восхищаюсь вами – вы всем помогаете, кто у вас просит помощи?

Софья задумалась.

– Если это в моих силах, то – да. А что здесь удивительного? Разве вы не помогаете другим людям?

Николай пожал плечами.

– Ко мне, честно говоря, редко обращаются, – он задумался на мгновение, – не знаю почему…

– А может, и обращаются, да вы не слышите?

Он внимательно посмотрел на неё.

– Вы меня считаете таким равнодушным человеком?

– Нет, не равнодушным, а…– Софья замялась, – погружённым в себя. Не всегда человек просит явно, иногда нужно просто обратить внимание на чужую жизнь…

Николай не нашёлся, что ответить. Разговаривать больше не хотелось.

Он поужинал в семейном кругу и засобирался домой. Перед уходом Елагин поцеловал тётушке руку, ещё раз поблагодарил зардевшуюся Софью за помощь и условился в дальнейшем к ней обращаться за переводом.

Пролётка мерно покачивалась, а Николай размышлял и ворчал на тёткину воспитанницу: "Ишь, "погружённый в себя"… Будто другие не такие же… Нищим я подаю… иногда… А что ещё надо? По домам ходить? Так ещё заразу какую подхватишь…"

Он стал вспоминать, просил ли у него кто-нибудь помощи, и ничего не мог вспомнить. Наконец, на ум пришёл случай, когда Митрофанов собирал деньги в гимназии на вспоможение для вдовы одного из преподавателей, скоропостижно скончавшегося от инфаркта. Кто-то даже собирался навестить вдову, оставшуюся с четырьмя детьми, но Николай просто дал деньги и не собирался никуда ехать.

Был и второй случай, когда у дворника гимназии от терракта погиб сын, но Николай пропустил это мимо ушей, даже и не поинтересовавшись, нужны ли ему деньги… В памяти всплыло только лицо плачущего Кузьмы рядом со священником, который что-то ему говорил…

Мысли перескочили на утренний разговор в учительской: неприятные намёки Митрофанова про Машу, и Языков туда же… Батюшка со своими притчами… Хорошо он сказал: "Слепое поклонение не делает человеку чести…" Тут я с ним согласен. Надо во всём разбираться, а иначе правду не найти… Ещё и пословицу придумали: мол, у каждого своя правда. А разве так может быть? Нет, братцы, своей выгодой правду подменяете, да ещё и убить готовы за корысть…"

Он взглянул на тёмное небо, закрытое толстым покрывалом серо-стальных облаков, и произнёс вслух:

– Только где она, правда-то?

– Ась? – рыжебородый мужик оглянулся с козлов, – что толкуешь, барин?

– Спрашиваю, где правду-то искать? – громко спросил Николай.