Елена Дженкинз - Пятьдесят свиданий с врагом

– Кому? – не понял Тони.

– Джун… У нее мама в тюрьме. За убийство.

Он напряг спину, будто опасность почувствовал; пальцы закололо холодом.

Нет, не надо, не продолжай, Мел. Он передумал и больше не хотел знать.

– Джун шла домой из школы, когда ее мать застрелила отца. Джун даже выстрел слышала. Когда она вошла в дом, отец был еще живой. Он у нее на глазах умер… Но мама… в письме она рассказывает подробности, которые даже в суде когда-то не раскрыла. Она говорит, что обезумела тогда, потому что узнала о другой семье Ллойда Эвери. У Джун есть сводный брат! Она не одна, понимаешь? Я должна ей рассказать, но не представляю как!

Мелани зарыдала, а Тони смотрел на конверт и тоже не знал – как ему реагировать на чужие слезы и на то, что пережила в прошлом Бэмби.

– Успокойся, Мел. Это пустяки. Я завтра же поговорю с Джун… после бала, а письмо отдам Фрэнку, он разберется.

– Но он ведь спросит, откуда у тебя конверт.

– Скажу, что случайно нашел. Когда ты его взяла?

– После обеда в день рождения Джун, она мусорку в коридор выставила.

– Хорошо. Успокойся, – он обнял ее за плечи одной рукой, притягивая к себе, и поцеловал в макушку, вдыхая приторно-терпкий аромат лаванды. – Я все улажу, она не узнает, что ты вытащила ее тайны из мусора.

– Спасибо, Тони. Спасибо, – пробормотала Мел с таким облегчением, что он снова нахмурился.

– Слушай, а почему тебе так важно все, что происходит с Джун? И эта истерика сейчас… С чего вдруг?

Знакомая с детства девушка застыла, даже всхлипывать перестала.

– Мелани?..

Она молчала, загнанная в угол таким простым, казалось бы, вопросом, и Тони хлестнуло по щекам такой же простой правдой. Он от неожиданности усмехнулся:

– Ты ее любишь?

В голубых глазах прочесть ответ было легко, она не умела врать, тем более в лицо.

Охренеть. Вот это новости. Сначала Фрэнк огорошил, теперь младшая Паркер.

– Зачем ты в таком случае пригласила меня на свидание?

Мел опустила взгляд:

– Расстроилась тогда. Ее Крис поцеловал во время игры в фанты, и мне захотелось сделать что-нибудь из ряда вон выходящее, чтобы не разрыдаться… Извини. Я не должна была.

Тони кивнул. Это не укладывалось в голове, но он разделял чувства Мел: в тот майский вечер ему тоже хотелось выть.

– Прошу тебя, не говори ей, – прошептала Мелани так испуганно, что он прочувствовал ее страх. – Я не перенесу, если Джун узнает, что я ее по глупости подставила. Она любила Криса столько лет, но стоило ему обратить на нее внимание, как влезла я и все испортила! Мы ведь думали, что она ваша родственница, а оказывается, она вообще к семье Андерсонов отношения не имеет. Моя мама, конечно, серьезно относится к социальным стандартам, но я не думала, что настолько. Она словно взбесилась! Сказала, что не пустит Джун в наш дом и поставит крест на ее будущем, если мы посмеем ослушаться.

– Не накручивай себя. С чего твоей матери тратить время на разборки с Джун? Все будет хорошо, я уверен, – заверил Тони, и в голове прозвучали слова Фрэнка: «Все будет хорошо, но уже без меня».

– Спасибо, – снова выдохнула Мелани и поднялась.

У двери он еще раз крепко обнял ее, испытывая в этот момент болезненное сострадание ко всему миру, а стоило младшей Паркер уйти, то сразу вернулся к кровати, на которой лежал склеенный конверт.

К рассвету Тони прочел письмо раз десять.

К рассвету его тошнило от себя.

Господи, Джун, как ты это вынесла?.. Как ты меня вынесла? Все эти годы, подколки, пренебрежение?

Он не представлял, как теперь смотреть ей в глаза, читая там боль, которую она старательно прятала много лет от окружающих.

Почему Фрэнк не рассказал ничего? Наверное, пообещал молчать, а он всегда держал слово.

Почему она сама не рассказала? Тони относился бы к ней добрее…

Его замутило от собственного снобизма. А разве без всех этих трагических подробностей нельзя было принять Джун доброжелательно просто потому, что она человек?.. Впрочем, он ведь пытался, и не раз, но так и не нашел к ней подход. Видимо, это и называется: не сошлись характерами.

Да, в последние недели он не мог дождаться выходных, чтобы увидеть Джун. Да, она не устраивала ему пакостей и поубавила яда, и это давало надежду на…

…на что?

Он сам не понимал. Отказывался понимать.

Как бы там ни было, Тони не мог проигнорировать проклятое письмо. У Джун ведь есть сводный брат, она должна об этом узнать, даже если предпочла бы не слышать об истинной причине того, почему ее отец отмечал праздники вне дома.

Придется отдать письмо Фрэнку сразу после бала, откладывать не имело смысла. Тони был абсолютно уверен, что поступает правильно.

Бэмби его, конечно же, возненавидит за такое наглое вторжение в ее личное пространство. Но она его и так на дух не переносила, поэтому терять было нечего.

– Класс! Все-таки отличная идея, – в очередной раз одобрила Уитни, наблюдая, как Джун заправляет белую блузку в короткую школьную юбку. Серо-красный галстук, серый пиджак с эмблемой. «Прощай, школа!» – эту тему тетя Летиция предложила. Она тоже в школьной форме заявится, как и другие гости. – Не дождусь увидеть Фрэнка в прикиде озорного мальчишки.

Джун вяло улыбнулась, садясь за столик, чтобы сделать макияж.

Уитни собрала ее волосы в высокий хвост, но передние курчавые пряди не держались в прическе и обрамляли щеки завитушками. Сама Уитни сделала себе две косы и выглядела до того хорошенькой, что все время хотелось дернуть ее за косичку. Даже не верилось, что подруге шестнадцать. Она оставалась такой же проказливой, как и в день знакомства, когда рассказывала шутливые истории о предках Андерсонов.

Джун подкрасила ресницы, нанесла немного румян на бледные щеки и вздохнула, глядя на свое отражение.

Что-то было не так.

Вернее, все было не так.

Чувство тянущей тоски не ушло из сердца, и весь день Джун провела в непонятной прострации. Да еще Мелани не показывалась на глаза, сославшись на срочные дела в городе. Сказала, что явится к началу бала.

Складывалось впечатление, что Мел избегала ее.

Сама же Джун избегала Тони, не желая видеть его с той же страстью, с какой вчера ждала его приезда. Вдруг он в первую же минуту скажет: «Ты проиграла, Бэмби. Надеюсь, ты помнишь, что обещала оставить нас в покое в случае проигрыша. Или ты лгунья, которая не держит слово? Хотя… ничего удивительного, ты ведь трусливая притворщица».

От этого невыносимого ожидания каждый удар сердца растягивался на долгие мгновения, словно время замедлилось.

Джун поправила широкую резинку серого трикотажного чулка над коленом и поднялась. Пора было спуститься в большой зал и проверить, все ли готово: до начала бала оставалось не больше часа.