Анастасия Кодоева - Небо без границ

Молилась на все лады и всеми известными способами, которым научила меня мама. Повторяла, как ненормальная, «Отче наш», сердце выпрыгивало из груди, перед глазами все плыло. Молилась, чтобы все это поскорей закончилось. И вот, самое страшное осталось позади.

Наша лодка причалила к берегу, ноги ступили на белый раскаленный песок. Маленький островок утром возникал ниоткуда и тонул в волнах к вечеру, за эту свою особенность он получил название «Исчезающий». Таких островов здесь было множество, я шлепала по воде босыми ногами, наблюдая, как соленый океанский прилив накатывает, покрывает мои голени и убегает прочь. Может, любовь – это и есть исчезающий остров?

Попасть в такое уникальное место – волнительно и страшно. Ощущение было, как на съемках приключенческого фильма. Мы с Наташей прекрасно провели время, день стоял жаркий, мы ели манго, ананасы и арбузы, собирали белые ракушки, познакомились с туристами. Вскоре сюда же приплыли наши соседи из гостиницы, Алексей и Дарья, с красными сгоревшими на солнце щеками и счастливыми глазами.

Дарья показала мне лайфхак – в супермаркете на окраине города можно купить десятилитровую упаковку вина очень недорого, затем налить в маленькую бутылочку от воды и носить ее с собой.

– Здорово вы придумали, – ответила я.

– Будете? – протянула она мне пластиковый стаканчик.

– Да, только чуть-чуть. Спасибо.

Дарья налила мне немного вина, и мы выпили.

– Ну, давайте за экскурсию! – предложил Алексей. – Чтоб нам всем тут все понравилось.

– И чтоб мы не выпали из лодки по пути обратно, – добавила я.

– Да, очень страшно! – отозвалась Дарья. – Я сама ехала, глаза закрывала от страха.

– И мне тоже было страшно.

– Так и я о чем: давайте выпьем! Ща все буит нааа-мально! – улыбнулся Алесей.

Шутливый тон Алексея и подбадривающие слова Дарьи мне здорово помогли, я вдруг почувствовала себя спокойно. Потом все вчетвером мы отправились купаться в океан, катались на бирюзовых волнах, подпрыгивая вверх и опускаясь вниз, а после нас позвали на обед. В фольге запекли морскую рыбу с овощами и посыпали ее крупной солью. Мы с дочкой остались в полном восторге от этого острова, от сегодняшнего дня и от приключений в целом.

Куда-то на второй отошли план мрачные мысли от бессмысленности существования и одиночестве. От яркого солнца все забылось и исчезло прочь. Может, так повлияла на меня компания, может, глоток вина, а может, радостная мордашка Наташи, уплетающей фрукты, но я вдруг подумала, что иногда хорошо быть одной. Надо учиться радоваться жизни самостоятельно, без отношений, потому что любовь – это непрерывная связь, а одиночество – это свобода, причем, свобода в хорошем смысле этого слова, когда тебе никто не нужен.

Вспомнились «наши наркоши». Выступая на собраниях, они рассказывали, что у них есть близкие люди и родственники, но чем ярче и красочней они описывали картину своей болезни, тем яснее для меня становился факт, что вот им-то, в действительности, никто не нужен. Только уже в другом, отрицательном смысле. Им не нужны их дети и родители, для них ничто не имеет ценности: ни семья, ни любовь, ни дружба. Все это пустое место, и это – страшно.

– Каждый вечер я покупал таблетки, глотал их, а потом не мог идти домой. Когда действие заканчивалось… Ну, после всего… Я сидел в машине и плакал, – говорил Захар, невысокий молодой человек в зеленой футболке.

– О чем плакал? – спросил Александр Иванович.

– О том, что я натворил. Я занимал деньги у всех, мама взяла мне кредит на военный билет, но я все равно все потратил. С каждым вечером денег оставалось все меньше и меньше. Я знал, что мне надо остановиться, но уже не мог ничего изменить, и как будто включил программу саморазрушения. Теперь мне уже ничего не поможет.

Пока я слушала его речь, мне было противно. Как будто их «замыкает» на своей болезни, и она становится для них всем: и небом, и землей, и воздухом. Вся жизнь – ради таблеток. Я представила, какой шок был у его мамы…

– И как отреагировала мама? – поинтересовался Александр Иванович.

– Никак. Я еще не сказал. Я боюсь.

Шум и волнение в зале прекратилось, и ведущий произнес:

– Кто хочет продолжить?

Заговорил следующий участник. Их истории, все без исключения, вызывали у меня стыд. Мне было стыдно за них, за то, что они творят, и от такого большого количества народу становилось не по себе. Они же среди нас! Ходят по улицам, ездят в транспорте, переходят дорогу, каждый день сливаются с толпой, так, что не отличишь, кто есть кто.

Мне со своей зависимостью от Кирилла тоже было чем поделиться, с разницей лишь в том, я нуждалась в живом человеке, а они – в химическом веществе.

Хотя, как оказалось потом, чем больше я страдала, тем больше становилась отрезана от реального мира. А в нем тоже жили люди, и они мучились от этого, только я этого не видела. Например, моя дочь, которая была лишена внимания. Те родственники и знакомые, которых я отодвинула на второй план из-за своей душевной боли и эгоизма: лучше ни с кем не общаться, потому что тогда придется рассказывать о себе, а это тяжело. Получается, я ничем не лучше, чем эти «наркоши»… Поэтому я им всем врала, слишком стыдно было за саму себя.

– Я пью каждый день, иногда по чуть-чуть, иногда много. Потом наступает бессилие. Я виню себя за то, что не могу остановиться. Часто оправдываю себя, что это не болезнь. Но понимаю, что все равно у меня есть болезнь, – вдохновлено врала я.

– И каково тебе с этим жить? – спросил Александр Иванович.

– Каково мне? Да ужасно.

Загорая на белом песке, слушая шум ветра и волн, я вдруг подумала о выборе. Да, у меня больше нет Кирилла, и теперь внутри живет пустота. Зато появилась возможность сделать выбор. Теперь я могу оказаться в любой точке мира, куда меня потянет, и ни перед кем не нужно отчитываться.

После возвращения с экскурсии у нас оставалось еще полдня свободного времени. Мы с дочкой перекусили в кафе в нашем отеле и отправились прогуляться. Чтобы не идти пешком по жаре, я предложила Наташе поймать трехколесное такси, и она согласилась. Под оглушительную музыку мы неслись вперед, дочка снимала видео, а я специально строила рожи и смешила ее. Через пятнадцать минут мы прибыли в центр города, в наше излюбленное место, в порт.

Мы с Наташей сели на край бетонной плиты, свесив босые ноги вниз. Под нами плескался Индийский океан. От плиты шел жар, как в сауне. Внизу по скользким мокрым камешкам перемещались крабы: так нелепо ходили вбок, казалось, что по диагонали. Затем океан смывал их и уносил обратно в пучину.

Вода, немного замутненная, пахла солью и йодом. Тут никто не купался, пляжа как такового не было, просто вдоль берега стояли деревянные лавки. Здесь ходили корабли и туристические моторные лодки, бурлила своя жизнь, наполненная для каждого каким-то особенным смыслом. Вдруг в нос ударил запах краски, я обернулась: рыбаки громко кричали что-то друг другу на суахили и замазывали дно лодки, перевернутой кверху. Глядя на эту суету, я вновь почувствовала себя здесь совершенно чужой, опустила голову вниз и стала искать глазами краба.