Шарлеманн Готье - Вольно, генерал: Стокгольмский синдром

– Нашёл меня, значит, – обречённо вздохнул Люциан. – Мило. Долго искал?

– Всё и обо всех знать – часть моей работы, – охотно объяснил Молох.

– Тогда ты, наверное, знаешь, что я занят. У меня уже есть любимый мужчина, – Люциан приподнялся и показал татуировку на левом предплечье. – Видишь? «Венцеслав». Так что отвалите, господин главнокомандующий, и встретимся на службе.

– Любимый мужчина? Ты так в этом уверен? – казалось, Молоху жалко Люциана. – Как давно у вас был секс? Ну такой, чтоб аж до дырок в матрасе. Или нет… В вашем случае даже слабеньким сексом и не пахло. Ты в курсе, что твой хахаль тебе изменяет? Ты его борщами кормишь, а он на сторону ходит.

– Ерунда, – не поверил Люциан. – Вацек верен мне. Он никогда бы не стал изменять мне. Да, я не подарок, но это не повод ходить на сторону, – генерал откинул простынь и сел на диване. – Откуда тебе это вообще известно? Где доказательства?

Молох вытащил из внутреннего кармана плаща конверт с фотографией и передал его Люциану. На фото был изображён молодой парень с модно уложенными коричневыми волосами и бритыми висками. Он обнимал Венцеслава за шею. Было видно, что это сделано с телефона.

– Познакомься с Джонни, его новым фаворитом, – ухмыльнулся Молох. – Вот кого он трахает, когда говорит тебе, что не настроен на секс. У него просто не остаётся сил на тебя. Ты для него на втором месте.

– Зато для тебя на первом, – проворчал Люциан и отдал фотографию.

Ему стало паршиво. Годы слепой, но, как оказалось, безответной любви промелькнули перед глазами. Хотелось то ли смириться со сложившимся положением вещей, то ли пойти вместе с этой фотографией к Венцеславу и всё выяснить. Истерика мало чем помогла бы, но так можно было бы удостовериться в словах Молоха.

– Откуда я знаю, что это не фотошоп, призванный подставить Венцеслава? – прищурился Люциан.

– Если ты пошевелишь пальцами и зайдёшь в соцсеть этого мальчишки, узнаешь много нового для себя, – хмыкнул Молох. – Тебя кинули, а ты этого и не понял.

– Н-но… ещё вчера… Ещё вчера я встречал Венцеслава с работы и всё было нормально, – убито произнёс Моргенштерн. – Ты лжёшь!

Молох закатил глаза и вытащил свой смартфон. Быстренько нашёл соцсеть Джонни и продемонстрировал его Люциану, с неохотой взявшему телефон в руки. Он пролистал ленту и, прикрыв рот ладонью, отдал смартфон обратно. Рухнул на диван.

– Невозможно…

– Если тебя это утешит, я знаю, кто может удалить татуировку почти безболезненно, – невзначай произнёс Молох.

– Когда мы уже перейдём к части, где ты меня насилуешь? – убито спросил Люциан. – Это хотя бы не так болезненно…

– Я бы мог это сделать, тебе осталось только попросить, – оскалился Молох.

Люциан посмотрел на него как на дурака.

– Я ещё не настолько тронулся, чтобы просить тебя об этом. Не дождешься, – генерал тяжело вздохнул. – Чаю, господин главнокомандующий?

– Тебя всё-таки учили гостеприимности, – ядовито заметил Молох. – Давай.

Люциан кивнул сам себе и ушёл на кухню. Ну, как сказать, «ушёл». Скорее, просто прошёл закуток в углу комнаты, где была оборудована небольшая кухонька. Он поставил чайник и присел на спинку дивана, повернувшись к Молоху.

– Сначала ты меня насилуешь, теперь вламываешься ко мне домой… Чего тебе от меня нужно? – спросил генерал, стоя в белой майке и спортивных штанах с тремя полосками.

– Мне нужен ты, – Молох резко поднялся со стула, подошёл и навис над Люцианом. – Весь ты без остатка. Я докажу, что я лучше Венцеслава, и ты будешь моим.

– Но для этого нужна хоть капля влюблённости, разве нет? Я помню, ты изнасиловал меня в Академии, после чего исчез. Я был в тебя влюблён, но ты пропал, и я решил, что такой поворот событий не для меня. Потом встретил Венцеслава. Он замечательный. Если, конечно, не изменяет мне прямо сейчас, – тяжело вздохнул Моргенштерн.

– Замечательный? – с презрением бросил главком. – Он до тебя не дотрагивался уже долгое время. Как думаешь, почему?

– Ты уже говорил, что ему не хватает на меня сил, – недовольно проворчал Люциан.

– И чувств, – надавил Молох. – В моём случае ты можешь получить всё и сразу, – и придвинулся ближе.

Люциан уперся ладонями в его грудь и отвернулся.

– Это страсть, – объяснил он. – Это скоро пройдёт. Я не собираюсь становиться частью твоего гарема. Извини.

– Причём тут гарем, если речь идёт об одном тебе? – вспылил Молох. – Гарем – это одно, ты – это совсем другое. Тебе ведь было приятно в тот раз? Я помню, у тебя была эрекция.

Люциан слегка покраснел и возмущённо посмотрел на главнокомандующего.

Чайник вскипел и засвистел. Моргенштерн воспользовался моментом, чтобы уйти от ответа.

– Тебе добавить чего-нибудь в чай? Мелиссу, мяту или, может, чабрец? – поинтересовался генерал, обернувшись на начальника.

– Чабрец, будь любезен.

Люциан кивнул и засыпал в заварник не только заварку, но и немного чабреца. Оставил настаиваться.

– Ну так что насчёт твоей эрекции, самый верный на свете любовник? – теперь Молох стоял, присев на спинку дивана.

– Не смей говорить об этом Вацеку, – жёстко произнёс Люциан.

– А иначе что? – издевательски ответил главком. – Закудахчешь меня, петушок?

– Я превращу твою жизнь в Ад, – Моргенштерн сжал ладони в кулаки.

– Я и так в Аду, приятель. Я главное его звено, – хмыкнул Молох. – Давай чай разливай, пока я не решил, что пора поучить тебя хорошим манерам.

– Так точно, господин главнокомандующий, – с презрением кинул Люциан и принялся разливать чай.

Несмотря на всё, он аккуратно подал кружку главнокомандующему.

«Плеснуть бы тебе чай прямо в рожу, сраный урод», – Люциан всё ещё не простил ему изнасилования и прощать не собирался.

– Не смотри на меня так по-волчьи, – хмыкнул Молох. – Я же твой доброжелатель. Что ты, кстати, собираешься делать с информацией, что я тебе дал?

– Устроить скандал тебе на радость, наверное, – пожал плечами генерал. – Но перед этим, быть может, напьюсь сначала. По трезвяку выяснять отношения себе дороже, хотя… нервов уйдёт уйма в любом случае. Не могу поверить, что Венцеслав мне изменяет, хотя… В одном ты прав: секса у нас действительно давно не было. Поэтому, возможно, я отреагировал так… ретиво на твои действия. Несмотря на это, я против того, чтобы ты меня насиловал. Насилием ты ничего от меня не добьёшься.

– Кто знает, – туманно произнёс Молох. – Тебе же всё-таки понравилось. Ты любишь мужчин, с которыми можно пожёстче.

– У меня с Вацеком вставал, – заметил Люциан. – Секс с ним – это… нечто, – и мечтательно вздохнул.

У Молоха расчирикалась жилка на виске. Он поставил кружку с чаем на подоконник и прижал Люциана к стене, что отгораживала кухню от прихожей. Всё произошло так быстро, что генерал и ахнуть не успел. Поцелуй Молоха опьянил его, он не заметил, как могучая шероховатая ладонь скользнула под ткань майки. По коже пробежал холодок. Движения языка Молоха завораживали сознание, хотелось раствориться в горячем и терпком поцелуе, как в кружке сладкого чая с корицей. Люциан всё-таки оттолкнул главнокомандующего, несмотря на то, как бешено колотилось сердце.