Эва Коэн - Наше лето

– Детка, просто «Вау»! Как зовут тебя красавица? – разворачиваюсь и с прищуром оцениваю «гуру дешёвого подката».

– Меня папенька учит, чтобы с незнакомыми взрослыми дяденьками не разговаривала, – демонстративно тяжело вздохнув, беру Риту за руку и в ускоренном темпе увожу ее с автобусной остановки.

– Ань, ты чего? Это мой сосед, – спотыкаясь, она начинает заливисто смеяться. – Недавно переехал со своей семьёй сюда. Дикарями нас выставляешь.

– Твой, а не мой. Мило улыбайся, приветствуй… Или, как там положено у добрых соседей между участками.

– Эй, колючка, остынь, – поправляя туфлю на толстой танкетке, она оглядывается назад. Машина все еще стоит на месте.

– Рит, тебе только стукнуло семнадцать. Не натвори глупостей, – встряхнув волосами, хватаю свою млеющею подругу за локоть и тащу в сторону ее дома.

– Посылка доставлена, – останавливаюсь перед домом Риты.

– Спасибо, – смущенно отводит в сторону глаза, потому что её сосед, а по совместительству «похититель юных сердец», вновь материализуется около нас.

– В восемь. Не забудь, – услышав голос Ритиной мамы, облегченно выдыхаю. Теперь моя душа за нее спокойна.

– Соседка, значит? – но мое внимание привлекает другой. Пассажир. Тот, что на меня не смотрит.

– Догадливый… Пока, сосед, – хочу сделать первый шаг в сторону поворота, но резко вздрагиваю и зажмуриваюсь от сигнала клаксона.

– Пока, маленькая. Горячая ты штучка, однако. Готов подождать, когда официально можно будет позвать тебя на свидание, – на языке крутится много чего, но взглянув на часы, прихожу в ужас. Половина шестого. Черт.

– Папенька ждёт. Тик-так, – снимаю туфли и мгновенно срываюсь с места. Добегаю за семь минут, вместо двадцати пяти спокойным и ровным шагом.

Во дворе меня встречает Майки. Он лежит на траве, виляя хвостом. Нежно треплю его за ухом, обещая поиграть с ним чуть позже. Дома воздух вибрирует от папиного монолога с бабушкой. Скандала не избежать. Пора убрать колючки и переключить тумблер на «милую и добрую».

– Анна! – началось… – Как ты смеешь? Почему Менозова звонит мне каждую неделю и жалуется на неподобающее твое поведение! – бабушка подсказывает ему, что нужно ещё добавить ее имя и отчество, – он только отмахивается.

– Не виноватая я, она сама…

– Это все твоя мать! Не смогла воспитать из тебя человека! – внутри надламывается что-то забытое.

– А где ты был? Воспитывал подчиненных? – повышаю голос, контролируя свою тональность. На него нельзя кричать. Чревато кредиткой и другими привилегиями.

– Если была бы моей подчинённой – в порошок стёр. А я с тобой плюшевый мишка, а ты веревки из меня вьешь, дочка. Не по понятиям!

– Что за сленг, папенька? – сбрасываю портфель на пол, поднимаясь по лестнице к себе в комнату, на второй этаж. – Я на диете. Без ужина сегодня, – бабушка хватается за сердце, причитая о вреде голодания.

– Поговори мне ещё. Просидишь все выходные дома за свой язык!

– Пятница… – подсказываю день недели в надежде на его благоразумие.

– Я сказал! – рявкает так, что в подвесной люстре начинают звенеть хрустальные шарики.

– Как изволите, ваше высочество! – приседаю в реверансе. – Позвольте, откланяться.

Поднявшись, запираюсь в комнате. Пфф… Напугал меня. Я давно проработала все ходы вылазки из этого дома, не нарушая душевный покой своего батюшки. Олегу пишу, что смогу освободиться только ближе к десяти вечера. Бабушка ложится спать рано. А папа, убедившись, что я в кроватке, отчалит к соседу на порцию аперитива с обязательным посещением русской бани. Все происходит ровно до минуты.

Выхожу из комнаты на цыпочках, избегая мест, где лестница особенно громко скрипит.

Около входной двери лежит Майк, жалобно поскуливая. Показываю жестом, чтобы не шумел. Потихоньку проскальзываю на двор, а затем и вовсе оказываюсь за периметром своей крепости.

Ребята оживленно разговаривают. Рита демонстративно размахивает руками, доказывая свою правоту. Вклиниваюсь посередине между нами, крепко прижимая к себе каждого.

– Отрыв начался! – громко кричу, позабыв обо всем. – Отры-ы-ы-в, ребята!

– Полдень, дочь, – папа окидывает меня недовольным взглядом, цокая при этом языком. Знает же, что я не люблю, когда он так делает.

– Выходной, отец, – отвечаю ему в тон, присаживаясь за стол напротив него. Наши взгляды пересекаются, но лишь на мгновение.

– Какие планы на сегодня? – скучающе продолжает изучать содержимое сегодняшней газеты. Судя по его выражению лица, там ничего нового не произошло со вчерашнего дня.

– Сидеть в башне и взирать своими бесстыжими очами на свет божий, рассчитывая только на свежий воздух из открытого окна, – беру в руки зелёное яблоко из плетеной корзинки. Вгрызаюсь зубами в него так, что брызги аж долетают до белоснежной рубашки моего батюшки. – Куда изволите откланяться ваше высочество в столь раннее время? – своим наманикюренным пальчиком обрисовываю его внешний вид. – Неужто свои владения нужно обхаживать в столь изысканном наряде?

– Ань, перестань. Давай поговорим о твоем поступлении на юрфак?

– А, что там говорить? Папенька решил все за меня.

– Где я так согрешил… – обреченно вздыхает.

– Ни где, а с кем. Хотя, благоприятная обстановка тоже способствует успешному зачатию, – отец полоснул по мне острым, как бритва взглядом. Он сильно переживал разрыв с моей матерью, оставив нас ради своей заграничной карьеры. Пять лет прошло, пора бы отпустить.

– Папочка, прости, – нежно приобнимаю его за плечи. – Я ляпнула, не подумав.

– Вот именно Аня. Ты все делаешь «не подумав», – допивает свой кофе и ставит чашку в раковину. – Вернусь поздно. Чтобы дома была в десять.

– А как же? – наигранно удивляюсь временной свободе в домашнем крепостном праве.

– Смотри… Узнаю, что пятой точкой крутишь в местных барах…

– «Твой меч – моя голова с плеч»?

– Ты меня поняла?!

– Есть товарищ подполковник! – встаю в полный рост и отдаю честь жестом руки столь бравому поступку своего батюшки, а именно дать мне временную вольность, хоть и в рамках определенных возрастных ограничений.

Тяжело вздохнув и пробормотав «детский сад – штаны на лямках», он идёт в прихожую обуваться. Сегодня я планирую весь день провести за учебниками и тестами. Экзамен на носу. Сейчас нет времени расслабляться, даже зная, что я автоматически буду зачислена туда, куда мне скажут. Пока у меня нет никаких веских аргументов противостоять своему отцу. Пока…

Поиграв с Майки в фрисби, возвращаюсь в дом. Рита не перестает обрывать мой телефон своими звонками.

– Анька… – практически шепчет мне в трубку, будто находится сейчас в засаде, на секретном задании. Зная ее «уникальность», как бы опять не получила ремня по своей пятой упругой точке от родителей.