Эва Коэн - Под запретом

Во сне я наиболее уязвлен,

потому что еще способен надеяться…

© Ярцев Роман

– Ярый, там девушку доставили, – медбрат указывает глазами в сторону, где лежат уже «заштопанные». – Не думаю, что она доживет до завтрашнего утра, – дернув уголком губ вверх, делает пометки в журнале. – Тётя Люба сегодня офигенные котлеты состряпала, как раз успеем, пока солдаты все не схавали, – многозначительно играет бровями, поставив соответствующую галочку для этой девушки. Вынес приговор, не предложив мне самому сделать это за него. Забрал еще один грех на свою душу. Мой грех – из тысячи подобных.

Нам некогда поднять головы. Мы полностью живем от одного срочника до другого, не реагируя на тех, кто, возможно бы выжил, если бы у нас было время. Здесь царит жесткий отбор – да/нет. Да – вы у меня на столе, у вас есть огромный шанс выжить. Нет – на-то воля судьбы, не моя.

Сейчас у меня есть время. Сейчас мои руки не в крови, а на мне новый белоснежный халат, выданный часом ранее завхозом. Сейчас я не палач.

– Нет аппетита, – вынимаю пару синих латексных перчаток из коробки, бросая на него осуждающий взгляд. – Справлюсь один.

– Это приказ? – сцепив челюсти, Варлан качает головой. – Пойду сделаю фотки с пацанами да жене отправлю, чтоб мальцу показала, а-то батька дома раз в полгода. Еще любовника заведет, – деланно закатывает глаза, при этом злясь на себя самого, что в принципе допускает такую мысль – у него жена дивная красавица, учительница начальных классов. Вот, мужика и кроет.

– На другую реакцию и не рассчитывал, – делаю шаг в сторону, пропуская его.

– Да пошел ты, – все не может забыть, что я за его женой в юности бегал, только, идиот одно не понимает – выбрала она его. Всегда выбирала его, каким бы я упертым бараном не был.

– Подожди, – останавливаю за рукав. – Шовный материал получил? – тот утвердительно кивает. – Хорошо.

– Ром, она не жилец. Там бедренная задета, – сплевывает себе под ноги. – Потеря крови большая.

– Документы у нее были при себе? – оглядываюсь через плечо, улавливая боковым зрением, что девушка шевельнулась, не издав ни звука. Напрягаюсь. Сужаю глаза. Вдыхаю запах. Улавливаю любые вибрации. Ничего не происходит – заметно расслабляюсь.

– Пацаны сказали, что её ударной волной отбросило, когда она пыталась спасти детей из горящего здания. При себе ничего не было, – понуро опустив плечи, дергает собачку молнии вверх, чтобы выйти наружу.

Шумно выпустив воздух сквозь сомкнутые зубы, подхватываю большой медицинский чемоданчик, заодно стойку для капельницы. Если не спасу-то облегчу страдания ударной дозой первоклассной синтетики.

– Так-так, – облокачиваюсь на кушетку, пытаясь рассмотреть девичьи черты лица сквозь темно-багровые подтеки крови, смешанные с грязью. Ножницами срезаю первую пуговицу на рубашке, продвигаясь ниже, как вдруг она перехватывает мою руку, распахнув свои глаза. – Хей, – останавливаюсь, оторопело делая шаг назад. – Я, врач. Мне нужно тебя осмотреть, – девушка смотрит на меня, не мигая, усиливая хватку. – Я. Хочу. Помочь, – вглядываюсь в темноту её глаз, считывая реакцию, чеканя каждое слово, чтобы немного вразумить относительно происходящего.

– Прогноз, – охрипшим голосом спрашивает, повернув голову в сторону. От неожиданно приофигеваю. Девушка потеряла много крови, судя по пропитки ткани на штанах, а она требует прогнозы да так, будто мне приказ отдает.

– Мне нужно закончить осмотр, – отвечаю предельно сухо, продолжив срезать пуговицы. Распахиваю полы, обнажая грудь девицы. Вздрагивает. – Меня не интересует твоя анатомия, – подмечаю родинку под правым полушарием в виде сердца с рваными краями, а чуть ниже комбинация цифр, разделенная точками. Уверен, что это дата. – Телефон нужен?

– Зачем? – вновь смотрит на меня. Её взгляд пробивает мою телесную оболочку, проникая глубже. Отражаю. – Меня никто не ждет, – то ли говорит, то ли выносит себе приговор.

– Мне жаль, – уже руками разрываю тонкую ткань штанов, готовясь наложить жгут выше предполагаемого места кровотечения, но его нет. Кровь есть, но не её.

– Нихрена тебе не жаль, – в голосе девушки столько стали, столько горечи, столько ненависти. – Вы меня уже списали, так будь любезен просто поставь мне вон ту капельницу с витаминами и иди лопай котлеты, – ухмыльнувшись, сжимает кулаки сильнее. Замечаю, что хочет спрятать что-то. Инстинкты срабатывают на опережение – перехватываю руки, навалившись сверху.

– Кто ты? – силюсь перекричать её, нажимая тревожную кнопку рядом с ней, так, что сирена оглушает нас двоих. Здесь не больничные условия. Здесь все иначе. Случиться может всякое.

– Пошел ты, – последнее, что она сказала перед тем, как разжать кулак, в котором была цепочка с обручальным кольцом. Брыкается. Пытается драться. Удерживаю, пока Варлан не вбегает в палатку.

– Блядь, – орет, увидев распрекрасную картину – я на полуголой девице. – Ярый, погоди! – без раздумий набирает в шприц мощное седативное – вкалывает ей в бедро. – Что случилось?

– Я не знаю. Хотел осмотреть, – девушка заметно расслабляется, закрывая глаза. Только хочу накинуть простыню, как Варлан меня тормозит.

– У нее внутреннее кровотечение – вскрывай, – отборно проматерившись, идет мыть руки, а я мать-вашу тупо смотрю туда, куда мне указали – на багровое пятно, которое стало в разы ярче после того, как придавил девушку всем своим телом. Перевернув ее на бок, только усилил свои догадки – она была в плену, почерк характерный для ублюдков Карима и его банды.

Спустя неделю, я как обычно делал обход среди раненых, целенаправленно избегая свою пациенту. Мне казалось, что она каждый раз не сводит с меня взгляда, сжигая дотла своими черными глазами. Они мне снились. Пугали своей красотой и неизвестностью одновременно. Сестры передавали мне всю информацию, поэтому мое личное присутствие в виде осмотра или перевязки не требовалось.

– Ромочка, – обвивает мою шею медсестричка, привалившись своим телом ко мне сзади. – Сегодня пошалить не получится, – разочарованно вздыхает. – Катюшка приболела – надо подменить.

– Добавлю тебе одно внеурочное, – разворачиваюсь к милому созданию, похожему на порочного ангела. – Иди ко мне, – сжимаю хрупкое тельце, сминая удлиненный халатик пальцами, жадно вдыхая её запах за ушком.

– Мама хочет, чтобы мы узаконили отношения, – запыхавшись, подставляет губки для моих поцелуев, запрокидывая на меня свою ножку. – Ну, конечно, для начала нужно получить официальный развод, – мои ладони застывают на упругих ягодицах, расфокусировано смотрю ей в лицо, пытаясь понять иронию шутки.