Эва Коэн - Под запретом

Слышала разговор между медсестрами, что Ярцев сегодня на ночном дежурстве. И, если отбросить все сомнения-то я имею право знать на каком основании, он решил заплатить за меня, не спросив. Может Свиридову это лекарство было последним лучом света на пути к исцелению, а я нагло украла у него этот шанс, не подозревая даже о таком.

Спрыгнув с подоконника, практически бесшумно покидаю свою палату, направляясь к лестнице. Его кабинет расположен в самом конце – всё, как я помню* . Остановившись в метре от открытой двери, замираю. Если открыто-то… ? Не время трусить, Рита! Вперёд!

– Здравствуйте. Я пришла узнать, почему… – Рома останавливает меня жестом руки, смотря, как на столе вращается золотой ободок кольца, сверкая глянцевой обтекаемой формой в тусклом освещении кабинета. Он, что женат? Почему, тогда вчера утром на нём его не было? — Почему вы за меня заплатили? – невзирая на его немую просьбу замолчать, решаю завершить свой вопрос.

– Ты не впервый раз здесь, – отрывает свой взгляд от кольца, что уже, как доли секунды покоится на горизонтальном поверхности. Его глаза, словно подсвечиваются изнутри, делая облик Ромы загадочно-притягательным. – Рита-Маргарита.

– Я была ребёнком, – готова себе по лбу дать, с лёту признаваясь во всём, вмиг покрываясь багровыми пятнами от воспоминаний. – И не должна была входить без спроса, признаю.

– Прямолинейна и чрезмерно открытая, как книга, – хмыкает, пряча в карман золотой ободок. – Этого хочешь и от меня?

– Да. Наверное, да, – задумчиво тяну, ожидая откровений.

– Тебя ждет разочарование, – откидывается на спинку кресла, заложив руки за голову. Полы халата разъезжаются в стороны, оголяя мускулистую грудь. Шокировано опускаю взгляд в пол. – Свиридову не долго осталось жить. Максимум месяц-два. И этот старый ублюдок выбил бы квоту на это лекарство, что продлило бы его существование еще на пару месяцев.

– Ты… Вы… К-как вы м-можете р-решать кому и сколько жить? – заикаясь, примеряю на себя состояние того мужчины, заставляя себя на своей шкуре прочувствовать всё-то отчаяние, что он, возможно, испытал. – Вы украли у него эти месяцы.

– Это отбор, – равнодушно пожимает плечами. – Я выбрал более молодой перспективный на выздоровление организм, – механическим голосом разъясняет свои доводы.

– Вы украли надежду, – разворачиваюсь на звук приближающихся шагов. На меня смотрит та самая процедурная медсестра, с поникшей улыбкой на лице. Именно ей я передарила цветы от Стаса. – Надежду на ещё одно утро с любимым человеком.

Она антипод тому, к чему я привык,

чем до сих пор безусловно одержим.

© Ярцев Роман

– Спина разболелась некстати, – Варлан, вымученно меняет положение своего тела, потягиваясь плечевым корпусом вверх. – Ещё одну ночь, в гараже без отопления, я не переживу.

– У жены кто-то появился? – поднимаю взгляд поверх монитора.

– Сын бы о таком не смолчал, – сцепив зубы, вновь погружается в больничные карты. – Забыл, – на его лице мгновенно появляется саркастическая ухмылка. – Таня, процедурная медсестричка, что так любит общие с тобой смены, – гаденыш не скрывает своего подкола, подмигнув мне. – Прибежала час назад ко мне в кабинет вся на нервах, взволнованно сообщив, что Морозова наотрез отказывается, чтобы та ввела ей лекарство. Девчонка предостерегла её тем, что будет кричать на всё отделение, но не позволит к ней прикоснуться, – делает паузу. – Сейчас заполню выписку, раз моей пациентке резко полегчало.

– Дополнительные обследования ты делал, чтобы проанализировать динамику эффективности лечения?

Вы украли надежду… Надежду на ещё одно утро с любимым человеком…

– Знал, что спросишь, – не отрываясь от работы, продолжает говорить. – Девица и слушать не захотела меня, заверяя, что опасность миновала, а дальше сможет дома пропить курс лекарств, которые я ей пропишу. Очередь из приёмника пополнит ряды моего отделения. В накладе не останусь.

– Что планируешь прописать? – прикидываю, какой аналог можно посоветовать.

– Яр, ты тоже подался в альтруисты? Ладно девчонка, маленькая, розовые очки за уши притянуты, что не отодрать, пока в пекло не бросить, но ты-то? Прожженный до основания материи. Зачем оплатил лечение, когда её собственные родители палец об палец не ударили? – складывает руки на столе в замок, внимательно смотря мне в глаза.

– Решил не переводить столь ценный препарат понапрасну, – подмигиваю в ответ. – И оценить его превосходство над отечественными аналогами, – вполне логично заключаю свои доводы.

– Только поэтому? – недоверчиво склоняет голову набок. – Девица, как раз в «твоём» вкусе.

– Только, «поэтому» я спросил у тебя про дополнительные обследования перед выпиской. Одна доза могла колоссально растворить гематому, усилив кислородное насыщение, а ты добровольно лишился показательной статистики для дальнейшего мониторинга. Никому лучше не станет в данной ситуации – ни ей, ни старику. «Ни дать ни взять», вот, что мы имеем – так в отчёте и запишем, – произношу с нажимом. – Свиридова обрадуй, правда, ненадолго, – от эмоций бью по клавишам, вспоминая взгляд девушки, перед тем, как она покинула мой кабинет этой ночью.

Я хотел, чтобы она во мне разочаровались – мне это удалось . Правда, нас связывает и другое, прямиком из прошлого. Тогда я, как раз вернулся на Родину. Оголенные нервы, мандраж, специфические реакции и свойственное ему поведение. Маленькая девчонка застала меня в тот момент, когда я был обдолбан и трахал медсестру на том самом столе, за которым сейчас сидит Варлан. Она была подобно ангелу, что смотрел на меня своими серебристыми глазами. Не отвела взгляд, когда я брал, как животное женское тело. В её «озёрах» я увидел отражение самого себя со стороны. Это было ужасно. Меня выворачивало в туалете до ломоты в костях, судорог, жжения пищевода, но мне пришлось пересилить себя и выполнить свои прямые обязательства – провести осмотр мамы Риты, при этом сгорая со стыда изнутри перед её дочерью.

Она не в «моём» вкусе. Она антипод тому, к чему я так привык, чем до сих пор безусловно одержим.

– Слушай, давай сегодня по пиву? – предлагаю сходу, разбавляя свои мыслительные метания обычным предлогом сбросить напряжение после работы. – Или под дверью квартиры жены будешь ошиваться, в надежде на приют?

– Ром, – удивленно вскидываю брови вверх. Он редко зовёт меня по имени, значит за живое его задел. – Я не верю, что Милка сможет меня бросить. Ладно раньше меня не было дома по полгода, но сейчас-то я здесь, с ней. Люблю её.

– Готовь выписку, – устало потираю переносицу. – В остальном извини, не советчик, – Варлан, пробурчав себе под нос едкие дружеские высказывания в мою сторону, углубляется в свою писанину, больше не отвлекаясь, как и я.