Анеле Лантана - Сгоревшая под дождём

Ксения глубоко вздохнула и вновь опустилась на стул. Я положила руку ей на плечо в знак поддержки, но не находилась, что сказать. Все слова будто вылетели из головы.

Лишь одна мысль всегда была со мной. Ксения не забудет этого мальчика, как не забыла первую подругу в детском саду, первый поход в школу и всё то, что произвело на неё неизгладимое впечатление. Она, конечно, полагала, что большей грусти, чем сегодня, не испытает никогда. Но я-то знала, что всё только начинается. И совсем скоро эта безобидная грусть уступит место немыслимым страданиям. В её сердце только зацветали лепесточки, обещавшие превратиться в большие ягоды. Но, разумеется, я и не помышляла говорить ей об этом, чтобы не огорчать лишний раз, хотя она всё равно не поверила бы мне. Вместо этого я очередной раз предложила ей поесть, и она, совсем изголодавшаяся, с удовольствием согласилась. Но когда мы уже было покинули комнату, она вдруг остановилась у двери и резко обернувшись, сказала предупредительно:

– Только, Зина, имей ввиду, что я не влюблена! А плакала, потому что мне стало немного обидно.

– Конечно, – кивнула я. – Идём на кухню.

За столом уже собрались остальные домочадцы. Андрей Иванович, как всегда, эмоционально рассказывал жене о ферме. Он был так неравнодушен к своим лошадкам, что готов был посвящать целые часы разговорам о них. При том ему хотелось донести до собеседника как можно больше информации, потому он говорил очень быстро и громко. Жена его всем видом показывала, что не испытывает восторга от бесед на эту тему, но увлечённый собственным монологом хозяин этого не видел в упор.

Когда мы с Ксенией сели за стол, Андрей Иванович вдруг вспомнил, что встречался сегодня с лучшим другом. И я вдруг с досадой подумала, что пока в этом доме будет звучать фамилия Садовский, бедная девочка будет вспоминать Виктора, а это ей было совсем ни к чему.

– Представляете, – сказал хозяин, – сын Олега с прошлой недели – главный агроном в колхозе.

– Как же это получилось, что его так быстро назначили? – удивилась Ольга. – Насколько я знаю, ему и тридцати нет.

– Старый агроном умер. Лучшей кандидатуры, чем Иван, на примете не оказалось. А что? Молодой, образованный, порядочный человек. Почему бы и нет?

– Ну да, – задумчиво проговорила Ольга, сделав глоток чая. – А жениться не собирается?

– Не знаю. Два года встречается с какой-то Иринкой. Олег вроде бы даже квартиру им купил. Но пока только сожительствуют. Младший быстрее женится, чем старший, – усмехнулся хозяин и допив свой чай, встал из-за стола и удалился из кухни.

– Ну – ну, – пробормотала ему вслед Ольга, – женится, конечно. Кстати, – женщина с улыбкой обратилась к дочери, – он всё ещё один ходит или с новой пассией?

Я подумала, что узнай сейчас Ольга правду, мне придётся признать свою ошибку. Тогда я легонько наступила девочке на ногу под столом, давая тем самым понять, что лучше ей будет солгать. Но Ксения толи не поняла намёка, толи не хотела ничего скрывать от матери.

– С новой, – ответила чуть слышно она.

Ольга рассмеялась и с лицом чемпиона вскочила со стула и заходила взад-вперёд по кухне, скрестив руки на груди. Я приготовилась слушать её издевательскую речь и про себя ругала Ксению за то, что она упустила возможность избежать этого.

– Зина, – весело и злобно проговорила хозяйка, – а не ты ли ещё на прошлой неделе утверждала, что этот тип искренне любит нашу девочку?

Я молча кивнула головой.

– И не ты ли пророчила им свадьбу и долгие лета вместе?

– Да, я, Ольга Николаевна, – сухо отозвалась я. – Но я не отказываюсь от своих слов и по-прежнему считаю, что, если бы вы не вмешались в дела молодых людей, у них всё могло бы получиться.

– Прекратите! – вскрикнула девочка и стукнул кулаком по столу. – Мне нет никакого дела до Садовского, и я больше не желаю ни говорить, ни слушать про него! Я предпочитаю забыть его раз и навсегда и пожалуйста прошу, не мешайте мне это делать!

Ксения стремглав убежала в свою комнату, и никто не видел её до самого утра.

Естественно, мы вняли просьбе девочки и не упоминали вслух имя Виктора. Собственно говоря, мы сами не сильно нуждались в разговорах о нём.

Не знаю, что творилось в голове и душе юной хозяйки, но с каждым новым днём домочадцы всё больше боялись стать жертвами её неукротимого нрава. От полюбившейся мне девочки Ксении осталось только милое лицо и прямая осанка. В остальном же она так изменилась, что казалось, в неё вселился сам Диавол. Отныне завтракала, обедала и ужинала эта особа в одиночестве, а мне и родителям отказывалась составлять компанию. Она крайне мало общалась со мной и отцом, матери постоянно грубила. Помню, как две хозяйки не на шутку рассорились. Перед этим Ольга обеспокоенно спросила у меня, с чего бы дочери вести себя так дерзко. Кстати, в связи с происходившими с девочкой изменениями, мы со старшей хозяйкой сблизились, и она стала ко мне гораздо благосклоннее. Я предположила, что виной всему переходный возраст Ксении. И в самом деле, медицина, должно быть, обсчиталась случаев, когда спокойный и мирный ребёнок превращался в исчастие ада. Женщина согласилась со мной и успокоилась. А когда застала Ксению за чтением книги в гостиной, села с ней рядом на диван и хотела положить руку на плечо дочери. Но та резко отодвинулась от матери с таким выражением лица, словно её захотел потрогать последний бомж мира. Думаю, в тот момент Ольге стоило отдать должное за то, что при своём строптивом нраве она продолжала проявлять терпение к ещё более строптивой дочери. С несвойственными женщине спокойствием и мягкостью она сказала:

– Дочка, в последнее время ты сильно изменилась, стала более грубой, неподступной. Но в том, конечно, нет твоей вины. Это всё возраст. И я подумала, что нам стоит побороться с нашей проблемой. Давай сходим к психологу?

Предложение матери девочка отклонила, ответив, не отрываясь от книги:

– У меня нет проблем. Тебе надо – ты и иди.

– Послушай, – сказала мать уже более строго, истрачивая последние капли терпения, – ты понимаешь, что своим поведением омрачаешь жизнь и себе и другим? Я тебе не враг и никогда им не была. Я всего лишь как любящая мать хочу тебе помочь.

Всё это время девочка лежала на диване и с таким негодованием глядела на мать, будто та обзывала её самыми скверными словами. А когда вскочила с дивана и принялась в ответ кричать на Ольгу, стало ясно, что её задело каждое слово родительницы.

– Поверь, я отношусь к тебе точно также, как ты относишься ко мне. Ты давно начала омрачать мне жизнь, и продолжаешь это делать. Ты всё испортила. Ты всегда всё портишь. Говоришь, не враг мне? Ты хуже врага! Ты враг, который приносит беды исподтишка! И ты никогда не хотела мне помочь, ты способна только на гадости.