Татьяна Гутиеррес - Лето перемен

Почему я вдруг сравниваю их? С одной я расстался в мыслях еще в конце января, когда отец, обезумев от моей неуправляемости и моего неуважения к дедам, как щенка за шкирку вернул меня в Москву. А я сразу знал, что эксперимент с проживанием в Сочи провалится. С другой я даже представить не могу себя рядом. Она как из параллельного мира. Она не похожа на девушек, с которыми я встречаюсь. Да и в общем, не в моем вкусе. Она из тех, кого можно занести в список домашних девочек, во всем слушающихся старших. А мне нравятся девочки – бунтарки.

Я запинаюсь о камень, и почти падаю на проходящую мимо блондинку с длиннющими распущенными волосами. Красотка лениво идет с пляжа, видимо, южное солнце ее порядком припекло. На ней джинсовые шортики, хотя по форме они скорее трусики. И укороченный топ, с милым рисунком Микки Мауса. Она поворачивается и впивается взглядом в мое лицо.

– Прости, пожалуйста, я запнулся. Хотя, если бы я тебя сразу заметил, то специально пал бы к твоим ногам.

Я нацепляю на себя наглую ухмылку, которая, как ни странно, помогает клеить таких вот фей.

– Ничего страшного. – Блондинка улыбается, и поднимает мой телефон, попутно подметая волосами грунтовую дорогу. – Вот, кажется, цел.

– Это отличные новости, – произношу я своим дурацким заигрывающим голосом. – Ты не хочешь выпить кофе? Или чай? Или что ты там любишь пить? Я угощаю в счет своего спасения.

– С удовольствием. Только мне через три часа на самолет.

Идеально. То, что надо! Развлечемся, и забудем.

– Значит, у меня есть три часа, чтобы убедить тебя остаться здесь.

Девчонка смеется, и на моем лице расползается самодовольная улыбка.

Вот что мне сейчас надо – заняться сексом с этой красоткой. И не думать ни об Арсене, ни о Лауре.

Я, конечно, понимаю, я исчез на полгода. Приехал, и подавай мне любовь. Твою ж мать! Но она могла бы не морочить мне голову все это время! Ведь я ей звонил… почти каждую неделю. Я даже был бы не против их отношений, все равно я в полутора тысячах километров от нее. Мне просто нужен был близкий человек, чтобы иногда разговаривать по телефону. А они все это время…Да, черт с ними.

– Прости, я весь мокрый, после пробежки. Придется сесть где- то на улице, или если хочешь, пойдем к тебе?

Девчонка – полнейшая амеба. Это, пожалуй, самый скучный секс, что у меня был в жизни. Черт, я даже не запомнил ее имени, хотя уверен, что она его называла. Что- то простое, типа Маша…или Лена?

Она по- хозяйски держит меня под руку, пока я качу ее невероятно объемный розовый чемодан в сторону автобуса. Ненавижу, когда меня касаются. Будто час, проведенный в постели, дает ей право клеймить меня.

– Ты долго здесь была?

– Почти неделю.

– Ого, я потерял столько дней с тобой! – Я стараюсь показаться не совсем законченным уродом, которым на деле являюсь. Девчонка не виновата, что я использовал ее. Пусть думает, что это любовь и романтика. Главное – я ее больше не увижу.

Посадив на автобус до аэропорта, я целую ее в губы, хотя мне этого совсем не хочется, и мило машу на прощание.

Фух, слава Богу.

Меня начинает подташнивать от себя самого. Я знаю, так нельзя. Но я не могу себя изменить по щелчку пальцев. Я лениво возвращаюсь домой, и даже не зайдя в калитку, прохожу мимо. Ноги сами ведут меня к дому Ривы. Я хочу, чтобы она рассмешила меня, чтобы рассказала что- то милое, чтобы я снова почувствовал, что мир полон красок. Я хочу вычеркнуть события последних трех часов моей жизни. Я даже придумал предлог – пригласить Риву на завтрашнюю пробежку.

Мысли так занимают меня, что я не сразу замечаю крутую тачку, припаркованную у обшарпанного забора дедов Ривы.

Вот она сама. Мои губы расползаются в улыбке. Девчонка понятия не имеет, что хороша собой. Боже, как же она уродует себя этой жуткой одеждой! Прямые джинсы без намека на гендерную принадлежность и – поверить не могу – мужская футболка, размера на три превышающая ее XS. Вдруг мне приходит в голову сумасшедшая мысль – может, ей вовсе не нравятся мальчики? Моя магия на нее точно не работает. Я усмехаюсь своим мыслям – я все же самоуверенный нахальный кретин! Но тут я замечаю, что она держит за руку какого- то качка. Парень охрененно хорош собой. Он похож на Рикки Мартина, только со светлыми волосами. Не то, чтобы мне сильно нравился Рикки. Его песни слишком слащавые. Но, выглядит он достойно.

Парень не спускает глаз с Ривы, он притягивает ее и, похоже, хочет поцеловать. У меня внутри растет негодование. Черт возьми, откуда он взялся? Да он не может быть в ее вкусе! Она слишком интересная для такого!

Я знаю, что это все не так. Парень хорош. И Рива это тоже знает. И мне без разницы. Совершенно все равно. Или нет. Мне хочется, чтобы у нее был кто- то достойный ее. Не пустышка в красивой обертке. Хотя, откуда мне знать, может, это сексуальный Эйнштейн?

Я намерен помешать этому поцелую и делаю шаг вперед, но тут нежданно приходит спасение со стороны – бабуля Ривы. Я ее уже люблю за это. Она появляется из грядки, словно из засады, и что- то говорит Риве. У меня такое ощущение, что бабулю я уже где- то видел. Но никак не могу приложить ума – где. С другой стороны, Сочи – это большая деревня. Тут все друг друга где- то видели. Вдруг у меня пропадает желание звать Риву. Она сейчас под впечатлением от Кена в кабриолете. Так что я здесь не ко двору.

Я разворачиваюсь и незаметно удаляюсь. Завтра приду без приглашения. Здесь все так делают.

Но на следующий день я не прихожу. Как и в течение всей следующей недели. Я забиваю на все: на спорт, на друзей, даже на предложение сходить в клуб. Вместо этого я пытаюсь добить песню, которая родилась у меня в голове в тот день, когда я увидел Риву у сраного кабриолета. Что- то перевернулось во мне. В голове стали складываться слова о простой девушке, мечтающей о любви, но путающей ее с простым влечением. Но все же я никак не мог поймать мелодию за хвост. Она выходила какая- то слабая, недожатая, постоянно ускользала от меня. Пока, наконец, не вскочил посреди прошлой ночи и не записал сходу всю лирику.

Рива

Сколько времени необходимо заниматься спортом, чтобы твое тело стало рельефным? Ммм, судя по отражению в зеркале, недели недостаточно. Я стою, задрав майку до спортивного бра, и пытаюсь оценить свой вклад в усовершенствование тела. Конечно, бабуля заставляет меня пропалывать укропы- редиски каждый день, и, чтобы время не проходило совсем уж в пустую, я это делаю в купальнике, получая хорошую дозу южного загара. Так что, школьная бледность уже совсем сошла на нет. Особенно заметен загар на моем лице. Всматриваюсь в зеркало, вплотную прижавшись к нему носом. Никогда не могла точно сказать, какого же цвета мои глаза. В зеркале московской квартиры, при искусственном свете лампы накаливания, они всегда выглядят болотными. Стоит одеть что- то зеленое или синее, они тут же становятся чистого зеленого цвета…зеленки. На фотографиях же они часто кажутся темными, почти карими. А сейчас, на фоне загорелой кожи они моего любимого светло- бирюзового цвета. И все же, не занимай они половину моего лица, было бы в разы лучше. На секунду задерживаюсь, размышляя не подвести ли их стрелками, чтобы сделать чуточку уже, но тут же отметаю эту мысль. И так сойдет. А если уж совсем честно – мне до жути лениво это делать. Интересно, понравлюсь ли я Рафу с макияжем? Может, так я буду выглядеть старше? Надо будет завтра попробовать.