Ирина Бэйли - Флорин

Александра совсем забыла про Мартина и моряка и теперь фантазировала о картинках с моделями блестящих двигателей и трансмиссий, о металле и пластике.

И чем больше она об этом думала, тем сильнее ей хотелось разбираться, как там все устроено в том, пока далеком для нее мире. Эдвард был изобретателем и блестящим инженером, но путь на его завод для нее закрыт. Она должна выйти замуж и нарожать детей – это единственная для нее возможная дорога к счастью. Только так для нее считалось возможным обрести смысл жизни. От этой мысли у нее все сжалось внутри от негодования.

– Она постоянно витает в облаках, – донеслось до Александры, – ни словечка от нее не дождешься.

Очевидно Лорен осталась недовольна, дочь так и не поучаствовала в разговорах о галереях и аристократических званых ужинах.

– Я очень надеюсь, ты не подведешь этим вечером нашу семью, – заключила мать стальным голосом.

Они неспешно приблизились к красивому трехэтажному зданию. Белому, украшенному со всех сторон зелеными растениями. Длинные балконы на вторых этажах были огорожены черными, тонкими перилами.

Перед зданием стояли несколько роскошных автомобилей.

Гранты зашли внутрь, в просторный холл с мраморным полом и белой лестницей, грациозным изгибом уходящей вверх. Их встретил дворецкий, и проводил в другой, не менее просторный зал.

Мебель в гостиной была сливочного цвета, посредине комнаты потрескивал камин, рядом с которым стояли кресла светло-изумрудного цвета. На стенах висели картины, авторов которых Александра не знала, но пейзаж на одной из них напомнил ей летний Прованс, где она с семьей несколько лет назад провела пару недель на летних каникулах. Ей даже показалось, что она слышала сладковато-приторный запах лаванды. В зале собралось несколько гостей: дам и джентльменов в красивых вечерних нарядах. Александру насторожило увиденное, она отчего-то думала, что на ужин пригласили только их семью.

Граф Томас Ормонд походил на надутый праздничный шарик. Его гладкое, влажное лицо искрилось добротой и детской простотой. Он прыскал от удовольствия и с самого приветствия Грантов отпускал шуточки, а графиня Кларисса Ормонд снисходительно посматривала на него, улыбаясь краешками губ, словно, хоть она и привыкла к его поведению в обществе, но это не доставляло ей ровным счетом ни какого удовольствия, но и отвращения тоже не вызывало. На ней было надето элегантное, черного цвета платье от Шанель, подчеркивающее тонкую фигуру, изящные туфли на невысоком каблуке. В ушах переливались крупные бриллиантовые серьги. Александра только тогда смогла разглядеть ее лицо. Удивительно, сколько сходства у Мартина с матерью. Он унаследовал темно-синие глаза Клариссы, тяжелые волосы темного цвета, правильные черты лица. В жестах графини сосредоточилось столько элегантности и манер, скольким Александре наверняка не научиться до конца жизни. Держалась Кларисса непринужденно, на ее лице застыло томное выражение. Все, что она делала, даже когда просто здоровалась, получалось словно в замедленной съемке. Лорен на ее фоне казалась напряженной и неуклюжей, хотя изо всех сил старалась этого не показывать. Граф Ормонд, громко обсуждая текущие дела в Парламенте, увел Эдварда к бару, его лицо стало похоже на растопленную печь, освещенную редкими языками пламени в виде рыжеватых волос. Эдвард несколько раз чихнул и, звучно высморкавшись, отпустил ругательства в адрес своей аллергии.

– Благодарю вас за то, что вы нашли время порадовать нас своим визитом, – сказала графиня и окинула взглядом лицо Александры.

Еще буквально несколько минут назад Александре было все равно, что о ней подумают другие люди, но под устало-нежным взглядом леди, она почему-то смутилась. Кларисса казалась ей гораздо моложе и красивее, чем она думала, увидев ее при их первом знакомстве.

– Удивительно, но музыканты опаздывают, – сказала графиня Ормонд ровным голосом, как будто бы на самом деле это ничего не значило. – Мы пригласили Роберта Дартси.

Это был один из самых знаменитых в мире пианистов.

– Он приятель Томаса и любезно согласился поиграть для нас со своей группой в честь сегодняшнего события, – продолжила графиня.

Александра не понимала, о каком событии идет речь, но не сомневалась, этого нельзя сказать о кивающей Лорен, которая наверняка знала, что происходит.

– Так, пожалуй, часто случается, когда имеешь дело со знаменитостями, – ответила Лорен, – они всего лишь неоправданно набивают себе цену. Говорят же, наглость – второе счастье.

– Как ваши дела, мисс Грант? – обратилась к Александре леди Кларисса в вежливом, дружеском тоне.

– Хорошо, – ответила Александра, дотронувшись до своей сережки, будто проверяя на месте ли та. – У вас очень красивый дом.

– Спасибо, мисс Грант. Мне он тоже безумно нравится, – графиня Ормонд одобряющие кивнула и снова обратилась к Лорен с тем же вопросом и, убедившись, что у той все тоже хорошо, пригласила их познакомиться с другими гостями. После разговора с графиней у Александры осталось легкое приятное послевкусие. В зале было полно аристократок, и, возможно, Кларисса не слишком отличалась от них, но Александре, в отличие от остальных, она нравилась.

Александра выждала подходящий момент и, так и не позволив себя увлечь в светскую скучную болтовню, ускользнула в уборную. Это была огромная комната с мраморной раковиной и массивным зеркалом, в котором девушка увидела, как нелепо выглядело ее напудренное лицо. Косметика не скрывала ссадин, наоборот подчеркивая остатки запекшейся крови. Интересно, останутся ли шрамы. Впрочем, не все ли равно. Если это оттолкнет мужчин, то это к лучшему. Может, небеса специально так распорядились, видя, что ей совершенно не хотелось идти по пути своей матери и постоянно зависеть от того, как мужчины смотрят на нее. Ей хотелось работать и делать что-то значимое. И шрамы здесь ни при чем. Кстати, если сесть за руль одной из тех, машин, которые она видела утром в книжке, то их может прибавиться.

Александра пригладила волосы, аккуратно собранные в пучок и вышла из комнаты.

В холле висело несколько портретов, с изображенными аристократами начиная с позапрошлого века. Александра остановилась напротив одной из них, отыскав, таким образом, причину не возвращаться обратно к гостям. Ради этого, она могла так простоять целую вечность, разглядывая знатные лица. На одной из картин был изображен тучный джентльмен в парадной военной форме с небольшой бородой на мужественном лице и насмешливыми глазами, похожими на Томаса. Неожиданно к Александре подошел мужчина в черном смокинге и рубашке цвета чистого снега.

– Это Джордж Ормонд, – обратился он к Александре, имея в виду портрет, – отец хозяина дома. Важный был человек. Принимал участие в первой мировой войне, слыл весьма доблестным генералом. Не то что нынешняя молодежь. Никакой чести и доблести. Все моральные устои растеряны. И для чего воевали наши предки? Для того, чтобы стадо каких-то торгашей, вынуждающих наш мир на постоянную гонку за деньгами, получило свободу.