Татьяна Раевская - Загорелись в небе звёзды

В случае с Тасей все их старания были абсолютно тщетны, её мозг был настолько занят восприятием Агея в мельчайших подробностях, что все остальные ей казались просто какими-то размытыми биопятнами.

Так прошло несколько часов, за которые Тася выкурила пачку сигарет, выпила чайник чая, не сказала ни слова, впитала как губка каждое слово, произнесенное Агеем, каждый его жест, каждое выражение лица.

– Нам пора, – бодро заявила Яновская. Тася как загипнотизированная встала и пошла обуваться.

– Какой у тебя красивый бантик! – вырвалось у Агея во внезапной тишине, и все уставились на Тасю, которая согнувшись, вверх жопой завязывала шнурки.

Эта фраза как лампочка загоралась в голове у Таси по дороге домой, и весь следующий день, и всю неделю, и всю жизнь, сердце её сжималось, дыхание останавливалось, она в эту фразу куталась, ныряла, растягивала её как разноцветную пружину, запускала в небо, как воздушного змея, кричала в рупор, писала мелом на асфальте, складывала в созвездие.

– Блин, Яновская, писать то как хочется, зачем я столько чая выпила?!

***

Наступило вожделенное 9-е октября, день рождения Джона Леннона – священный день для всех битломанов. Правда, Тася вожделела этот день исключительно в связи с тем, что вечеринка намечалась у Агея дома, соответственно уже неделю она умирала от нетерпения и пыталась заставить земной шар вертеться и крутиться хоть чуточку быстрее. Она ходила как сомнамбула с осоловевшим взглядом, периодически замирая на долю секунды, пронзаемая как молнией проносящимся у нее в голове словосочетанием – «9-е октября».

И вот она здесь. Вокруг шум гам после стандартных пятнадцати минут неловкости. Все курят, остроумят. Ещё пятнадцать минут спустя поют и танцуют. Еще пятнадцать минут спустя громко поют и непринужденно танцуют. В какой-то момент Тася обнаружила себя рядом с Агеем. Мгновенно под воздействием его запаха все её нейронные сети отключились, за долю секунды эволюция совершила в отдельно взятой особи обратный ход от хомо сапиенса до рыбы, и все что могла делать Тася – пучить глаза и беззвучно шевелить губами.

– Давай лучше целоваться, – нервно усмехнулся Агей, и потянув Тасю на диван, поцеловал ее под «Imagine» Джона Леннона, 9 октября всё-таки. Тася провалилась в другое измерение под названием «Happiness is a warm gun», и за минуту прожила ещё одну жизнь длинною в бесчисленные миллиарды лет.

– Как с тобой приятно целоваться, – откуда-то с периферии донёсся до Таси удивлённый голос Агея, она даже вздрогнула от неожиданности (типа, ой, кто здесь? ), но не успела прийти в себя полностью, чтобы как-то отреагировать, как Агей, радостно продолжил её целовать. Тася пришла в себя только через несколько дней.

– Ну и как тебе, понравилось целоваться с Агеем?

– Что, с чего ты взяла?– заблеяла Тася.

– С чего я взяла? Ты серьезно? Вы целовались три часа. Все ходили и смотрели на вас, как на экскурсию.У тебя до сих пор губы синие. Все уже ушли, а вы так и целовались. Как вы вообще разлепились?

– Что за бред? Вообще, у меня нет слов! Это какие-то грязные инсинуации, – продолжила лепетать Тася, а у самой, между тем, от звучания ЕГО имени вслух задрожали коленки, в животе запорхали бабочки, она почувствовала вкус его губ и …

– Стрешнёва, что с тобой? Ты вся зелёная.Ты что, уже беременная?!

– Сама ты беременная, – пришла в себя Тася.

***

– Стрешнёва, привет.

– Привет, ты чего такая загадошная?

– Меня Артём пригласил к ним на репетицию, прикинь? Пойдёшь со мной, а то мне одной как-то страшновато.

– Круто. Ну пойду, конечно, но мне тоже как-то страшновато.

– Господи, это что, надо будет подниматься по той железной лестнице, висящей в воздухе?

– Судя, по всему, да.

– Я не могу, я высоты боюсь.

– Подумай об Аге-е…

– Ладно, идём.

– Стучи давай.

– Сама стучи, я боюсь отпускать поручень, и вообще, тебя же пригласили, забыла?

– А то ты не рада? Давай вместе.

– Ладно.

Только они подняли руки, как дверь неожиданно открылась, и выглянул Агей собственной персоной. У Таси в животе что- то рухнуло вниз, и она чуть с лестницы не свалилась.

– Осторожно, не падать! Я, конечно, неотразимый, но не настолько же, – пошутил Юноша небесной красоты.

– Привет, девчонки! Вы как здесь оказались?– шутливо строго спросил он.

– Нас вообще- то Артём пригласил, – забормотали от испуга Тася с Ниной.

– Я шучу вообще-то, – удивился Агей.

– Да, да очень смешно, – сказали в унисон девчонки, приведя Агея в полное замешательство.

– Слабоумные что-ли? – промелькнуло у него.

– Так, всё, проходите, садитесь и сидите тихо, как мыши, курить в курилке, понятно?

Тася с Ниной просеменили в помещение. Агей и К начали играть песню, которую Тася уже слышала, и она ей не очень нравилась, но тут Агей, под влиянием серотонина так её пел, что у Таси открылся портал в альтернативную реальность, а остальные члены группы играли так, что сами удивились своему внезапно прорезавшемуся мастерству. Было такое ощущение, что все стали единым целым и превратились в песню, и когда она закончилась, никто не мог ни говорить, ни шевелиться.

Bm, Dm6, Am, F#o, F#7, Em7, F#9 Bm, Dm6, Am, F#o, F#7, Em7, F#9

Bm Dm6 Am

Утро зимнее здравствуй, мы так долго ждали,

F#o

Мы так долго пели о прошлом,

G6 F#7 Em7

Нас сбила с толку долгая, долгая осень.

Bm Dm6

Мы снимали любовь с книжных полок,

Am F#o

И это был выход, и это был повод,

G6 F#7 Em7

И это был выбор, но он оказался не точен.

Bm A G

Нам часто так не хватает слов

D

Чтоб петь о чем-то простом.

G F#7 Em7

Наша память забита листками телефонных книжек.

Bm Dm6

Смотри, за окном бродит ветер,

Am F#o

Он будет дуть вечно, он спросит таких же, как мы:

G6 F#7 Em7 F#7

Подумай, достойно ль тебя, все чего ты хочешь.

Bm

Мы видели иней, мы трогали лед,

A G

Мы ловили снежинки губами, мы слышали вьюгу,

И это была не жизнь,

D

Это был только танец предвещения жизни.

G

Это были горящие от радости окна,

F#7 Em7 G6 F#7

Это был снег, мы дарили его друг другу.

Bm

Это звезды стали точно как надо,

A

И мы лежали в мягких сугробах,

G

И кошки в кустах смотрели на нас,

D

И думали, что мы наверно свихнулись,

G F#7

Но мы в эту ночь видели лучше, чем кошки,

Em7 G6 F#7

Мы раздавали себя друг другу.

***

Было лето,

прекрасное южное лето,

небо было фиолетовое,

звезды огромные,

воздух душистый и густой, как масло,

каштаны, платаны,

печёные баклажаны,

короткие дожди как из душа,

на глазах испаряющиеся лужи,

и на сцене Юноша небесной красоты с гитарой

поёт самую романтичную песню на свете:

Em C

Загорелись в небе звезды,

G Em

Ты прости, что я так поздно, просто дождь.

C

Я снова пропадаю,